Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

— Ждать, — предложил ийя.

— Чего ждать? — загремел Джангарай. — Ждать, пока одна из смертельных случайностей не настигнет госпожу и она не лишится жизни?!

— Ведь уже ясно, — выступил вперед Ловалонга, — что наша госпожа действительно предназначена совершить нечто, что пугает Новых богов. Но нужно же наконец узнать истину!

— Они правы, — обратился к жрецу император. — Что толку в ожиданиях? Это все равно что осаждать город в пустыне — сам умрешь от жажды и жары, прежде чем пересидишь защитников.

— Тогда мы можем предложить гоепоже переночевать в храме, — промолвил старик. — То, что приснится ей этой ночью, будет истолковано как знамение. Мы помолимся великому Барахою за нее.

Ночь в храме прошла неспокойно. Огромное пространство было наполнено неясными шорохами, голосами. Были слышны звуки чьих‑то осторожных шагов по мраморному полу. Если говорить откровенно, Каэтана чувствовала себя более чем неуютно. Но беда заключалась в том, что поговорить откровенно было не с кем. Опустевший со смертью Тешуба храм зажил своей собственной жизнью, абсолютно непонятной и непредсказуемой.

Каэтана мыкалась между колонн, усилием воли удерживая себя от того, чтобы не запеть легкомысленную песенку или не начать декламировать стихи вслух. Гулкое эхо разносило звуки по всему пространству храма, искажало их до неузнаваемости, и одиночество от этого становилось все невыносимей. Страха не было. Была тоскливая вселенская пустота, боль, до поры до времени таившаяся в самой глубине души, и огромное детское непонимание того, что происходит.

Каэтана задумалась. С самого начала, с того времени, когда она выпала из сна в этот удивительный мир и приняла тот факт, что ей суждено остаться в нем навсегда, ее подхватила и закружила в бешеном водовороте череда нескончаемых событий. Она оказалась вовлеченной в чью‑то чужую, непонятную ей игру, в которую, похожее играли вообще без правил. Пора было устанавливать свои правила, но она не знала какие. Невольно вспомнились ей слова растерянного аиты: «Это первое сражение, в котором я играю, в лучшем случае, роль шахматного слона». Какую роль играла она в этом театре богов?

Неожиданно Каэтана разозлилась. Ей вовсе не улыбалось провести ночь стоя, как лошадь на конюшне, в темноте пустого храма.

— Между прочим, — заявила она, обращаясь неизвестно к кому, — лично я ложусь спать.

— Повремени немного, пожалуйста, — раздался негромкий голос из‑за колонны.

Каэ покачнулась, но в обморок не упала.

— Повременю. А убивать не будете?

— Риторический вопрос, — ответствовал кто‑то невидимый. — Ты же хочешь спросить совсем о другом.

— Не спорю. Но прежде чем спрашивать, я бы хотела увидеть, у кого спрашиваю.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился некто. Во всем храме зажегся неяркий голубоватый свет, и из‑за колонны вышел невысокий темноволосый человек в длинном плаще. От него веяло теплом, покоем и уютом.

— Красивая, — задумчиво сказал человек, разглядывая Каэтану так, словно хотел навеки запечатлеть в памяти ее черты.

— Спасибо, — растерянно улыбнулась она.

— Ну так что же ты делаешь ночью в пустом и неуютном храме? Спать лучше в постели.

— Я бы и спала, но предсказатели Зу‑Л‑Карнайна возвестили, что единственный мой шанс получить ответы на все вопросы, которые мучают меня и моих друзей, — это провести ночь здесь. Вы знали Тешуба?

Человек погрустнел:

— Мир праху и свет его душе. Мы с ним были почти друзьями. Жаль, что я не смог ему помочь, но такова цена.

— Цена чего?

— Милое дитя, не стоит вмешиваться в еще большее количество историй, чем ты уже вмешалась. Не удивляйся, — улыбнулся он, заметив изумленный взгляд Ка‑этаны, — я многое о тебе знаю. Даже больше, чем Тешуб. Немногим могу помочь, правда, но все, что смогу, сделаю. Сначала выслушай меня, а потом задавай вопросы. И давай сразу договоримся так — иногда не следует заранее знать, что тебя ждет, поэтому я буду отвечать по своему усмотрению. А для начала я хочу рассказать тебе одну притчу.

Каэтана молча кивнула.

— Тогда пойдем и сядем там, на ступеньках. На улице сейчас теплее, чем в храме. Луна уже, наверное, взошла. Фонтаны журчат.

— На плитах засыхает кровь Тешуба… — мрачно продолжила Каэтана.

— Кровь уже давно смыли, дитя. И тебе это известно. А если говорить иносказательно, то кровь его напитает песок пустыни и на том месте вырастут дивные цветы если не сейчас — так через столетия. Пошли.

Они медленно вышли из храма и сели на теплых, нагретых за день ступенях.

— Так вот, Каэ. Когда‑то, несколько тысячелетий тому назад, в Урукуре правил мудрый князь. Утверждают, что имени его история не сохранила, но скажу тебе по секрету, что звали его Тэйя. Хотя это не важно. Важно, что он очень хорошо разбирался в тонкостях человеческой души.

И вот однажды он призвал к себе мудрецов и сказал им, что хочет, чтобы они соорудили корабль, который плавал бы по воздуху, как по воде. На что они, конечно, возразили: такое невозможно, ибо наука не допускает, чтобы предмет тяжелее воздуха поднялся, опираясь на него. Это, мол, под силу только богам. Но Тэйя возразил им, что повелитель гемертов давно уже обладает подобным кораблем. И беда в том, что у ученых Урукура не хватает мудрости построить подобную машину.

Что ты думаешь, дитя мое? Через полгода хитроумный Тэйя уже летал по воздуху на таком корабле. Не говори человеку, что это невозможно, и он перешагнет через невозможное не глядя. Я понятно говорю?

— Понятно, и, как я понимаю, впереди у нас в основном невозможное. Но все‑таки расскажи, как быть. Если ты многое про меня знаешь, то должен знать, как неприятно мне выглядеть куклой в игре богов. Они изрядно разозлили меня — ведь я их не собиралась беспокоить. Они убивают направо и налево добрых и мудрых людей. Они травят меня и моих друзей, как диких зверей. Может, и сил у меня меньше, и могущества, но недостойно жить во тьме неведения. Знаешь, говорят: блаженное неведение. Так вот, я уверена, что блаженного неведения не бывает.

— Предпочитаешь докапываться до сути вещей? — улыбнулся человек.

— Да, — твердо ответила Каэ и не таясь посмотрела ему. прямо в глаза. — Предпочитаю.

— Хвала тебе за это! Даже не стану отговаривать и объяснять, как это хлопотно и опасно. Каждый сам выбирает себе дорогу и в конце ее получает то, к чему по‑настоящему стремился всю жизнь. Что касается конкретных советов, то у тебя есть единственный выход. И Тешуб не присоветовал бы тебе ничего другого — нужно идти на северо‑запад.

Это довольно далеко отсюда — я имею в виду то место, которое тебе нужно отыскать. Ищи Безымянный храм Безымянного божества. Там отвечают на незаданные вопросы. Скажешь, расплывчатый и неясный совет? Но ты ведь еще меньше любишь четкие и предельно ясные предсказания. Видишь, сколько я про тебя знаю? Тебе нужно достичь Запретных земель, где живут дети Интагейи Сангасойи. Они так и зовутся — сангасои. Это могущественный и очень гордый народ. Если они поймут, что у тебя действительно есть незаданные вопросы, то проводят тебя к Безымянному храму. Но не буду утверждать, что ты доберешься туда без приключений.

— А Арескои, Малах га‑Мавет, Кодеш…

— Остановись, а то придется долго называть разные имена. Да, это серьезная опасность. Серьезная, но не единственная. Но видишь ли, чем интересен Безымянный храм. Если тебе действительно нужно попасть туда, чтобы получить ответ на незаданные вопросы, если действительно больше никто не может на них ответить, то человек обязательно доберется до этого места.

— А на мои вопросы действительно никто не может ответить?

— Я — нет. Во всяком случае, на большинство. А если найдется такой мудрец, то ведь и надобность в путешествии отпадет сама собой, — ты и так будешь знать, как тебе дальше поступать, правда?

— Красиво изложено, — кивнула Каэ. — А что делать с моими друзьями?

— Пусть те, кто хочет, идут вместе с тобой. А те, кто не захочет, — что ж… Значит, у них нет настоящих проблем.

— Скажи, а про Барахоя ты можешь рассказать?

— Могу, отчего же нет. Барахой — Великий, как его потом стали называть глупцы и льстецы, — когда‑то создал этот мир. Он постарался оградить его от других миров и попытался истребить в нем зло. Он думал, что всемогущ и всеблаг, но это заблуждение всех молодых богов. К старости они приобретают опыт и мудрость, но, к сожалению, обычно это происходит слишком поздно и сделанного не исправишь. Обустроив мир, Древние боги ушли на покой. А ушедших богов скоро забывают, так что и Барахоя тоже забыли. Говорят, он иногда спускается на землю, появляясь в тех немногих храмах, которые еще остались от былых времен, и по мере сил старается исправить свои ошибки. Но ошибок слишком много, а он один.

— Почему один? Разве другим Древним богам нет дела до этого мира?

— Конечно, есть. Но каждый исправляет свои собственные ошибки. И к сожалению, Новые боги ведут себя почти так же, как Древние на заре времен, — подобно легкомысленным детям.