Ни шанса на сомнения (СИ) - Арина Николаевна Кузнецова

Только никто ни на кого не охотился…Мы решили попробовать… в постеле отлично стыковались, на жизнь смотрели, вроде, одинаково…ну и ребенок стал немаловажным фактором для обоих…

Виктор снова ерошит волосы, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.

На его лице мелькает тень, то ли сожаления, то ли досады. Он встречается со мной взглядом, и я теряюсь. Щеки начинают предательски гореть. Не зная, куда себя деть, опускаю глаза и начинаю пальцем обводить контуры псевдокамушков на столешнице.

— Мы ошибочно полагали, что секса и уважения, вполне достаточно для семьи… Жили как-то. То лучше, то хуже. Ради Эммы я готов был и терпеть, и горы сворачивать. Нашел, вернее меня нашли…предложили контракт на военку. Все в нем было хорошо, кроме длительных командировок. Лену такой формат семьи — не устроил. Одним словом, делать вид, что между нами все гладко стало сложно, — я слышу шумный выдох и вижу, как на столе его ладони смыкаются замком. — И чтобы не травмировать ребенку психику, решили жить раздельно.

У меня в голове такой сумбур, что мысли, волновавшие меня еще десять минут назад, разбежались. И на смену им пришла полнейшая растерянность.

— Эмма моя дочь, и я всегда буду заботится о ней. Моя женщина, примет это, как должное. Пусть не полюбит, а я бы очень хотел, — просевшая хрипотца, заставляет поднять глаза. Почему-то от последнего его предложения становится горько, — но сможет найти баланс, — размыкая замок, кладет ладони на мои запястья и мягко сжимает. — Имущественных претензий со стороны Лены — нет. Квартира, в которой мы жили, куплена за счет ее проданной однушки в ипотеку. Я ее погасил, свою долю оформил на дочь. Споров по месту проживанию Эммы тоже, она остается под опекой матери. От алиментов я не отказываюсь. Так что, максимум через три недели, я буду в разводе, и никаких секретов от тебя у меня больше нет.

— А как же Эмма? Как вы ей объясните?

— Чтобы не происходило между нами с Леной, это не меняет факта, что я ее отец. Исчезать из жизни дочери, я не собираюсь, — на его серьезном лице губы сложились в твердую линию. — Надеюсь, наличие у меня ребенка, не является отягчающим обстоятельством? — осторожно оплетая своими большими пальцами мои, ощупывает меня взглядом.

Я высвободила руки и поежившись обняла себя за плечи. Вот не надо мне сейчас затуманивать мозг!

— Вить, — воинственное настроение куда-то исчезло. — А от меня…чего ты ждешь от меня?

Наклонившись он, невесомо поглаживает тыльной стороной ладони мою скулу, замирает там, где бешено бьется пульс.

— Я не могу перечеркнуть или изменить прошлое. Но… дай мне шанс все исправить.

— Вить… — встряхивают головой, отчего хвост, в который собраны волосы, колышется и бьет по плечам. — Я не…

— Позволь мне быть рядом и просто любить. Я хочу узнавать тебя. Смаковать мелочи, что упустил и не заметил. Просыпаться с тобой. Готовить для тебя, и чтоб ты мне готовила. Обои выбирать для квартиры, которой, пока нет, — накрывает мою руку своей. — Но, Вик, обязательно будет…ты только верь мне.

— Вить, — судорожно сглатываю, — все не так просто…Оно и раньше-то было не просто…Ты просишь меня изменить жизнь…я не уверена, что готова к этому…И хочу… — поднимаю на него глаза.

— Чего ты боишься?

— Седины, целлюлита, отвисшей груди, лишнего веса, — пытаюсь перевести все в шутку.

— А если серьезно?

— Я не уверена ни в тебе, ни в себе…Ты умный, успешный, амбициозный. Я заурядная, с посредственными внешностью и работой. Во мне нет ничего выдающегося, чтобы надолго удержать твой интерес, а на одном сексе, далеко не уедешь. Ты сам только что сказал.

— Глупости какие! — отмахнулся, удивленно вскинув брови. — Кто тебе внушил всю эту чушь?

— Вить, ты же сам это понимаешь…я тебе не ровня…

— Скорей не ровня тебе я — гол, как сокол…квартира только, да и то съемная. Рассинант и Жорик, вот и все богатство, — досадливо откидывает пятерней челку назад. — Если честно, я страшно комплексую, что не могу предложить уровня, к которому ты привыкла, — останавливает жестом мое возражение. — Для нормального мужчины важно, чтобы его женщина жила в комфорте и достатке, взять ее проблемы на себя, а не усложнить жизнь. Так что, Вик, с решительностью и уверенностью, это еще бабушка надвое сказала, — криво усмехнулся, и сделав пару глотков из нетронутого стакана, продолжил охрипшим почему-то голосом. — Уходи от него, давай попробуем вместе…судьба нас не просто так сталкивает…

Заметив мой ошеломленный взгляд, озабоченно хмурится.

— Ты…ты предлагаешь мне…

— Отношения. Себя. Нас. — кивает в подтверждение моих мыслей. — Я хочу поправлять подушку, когда ты спишь и улыбаешься снам, целовать на ночь, а утром заниматься любовью… Хочу тебя со всеми сомнениями и тревогами, чтобы убеждать, что ты самая лучшая. Хочу быть первым дегустатором твоих кулинарных творений и грелкой для ног.

— Вить, я не знаю, что сказать…

Нервно хватаюсь за шею, потому кислород от его признания застревает где-то в горле. Несомненно, каждая женщина мечтает услышать такое. Но не каждая готова броситься в омут с головой…

— Ты сделал мне больно, и просишь снова верить. Только дурак наступает дважды на одни и те же грабли…

— Фике, видит Бог я не хотел…

— Я чувствовала себя использованной и униженной. И сделала, — отворачиваюсь к окну, пряча глаза — … то что сделала.

В этот момент мой телефон, лежащий на столе подает голос. Алексей. Как чувствует, что за его спиной что — то происходит. Провалившись вниз, сердце отпружинивает и подскакивает к горлу. Выключаю звук, переворачиваю экраном вниз. Не могу сейчас с ним разговаривать… просто не могу.

Словно в благодарность Виктор находит мою руку и прикасается к ней губами. Греет дыханием. Нежно щекочет бородой.

— Скучаю по тебе безумно.

— Мне нужно все переварить и подумать.

— Я понимаю. И подожду. Но только в сторонке больше стоять не буду. Раз ты выбираешь, пусть это будет конкуренция!

— Ну чего ты ерунду городишь? Какая к чертям конкуренция?

Мобильный снова начинает звонить, и я скидываю вызов под пристальным взглядом Виктора.

— Ты нужна мне. Я больше не подведу. Обещаю.

— Поезд прибывает согласно расписания, — разносится по вагону механический голос.

— Пойдем? — мы оставляем недопитый кофе на столиках, я забираю с собой упаковку круассанов. Даже не открыли. Совершенно нет аппетита. У обоих, как оказалось.

Пропустив меня вперед, Виктор катит наши чемоданы. Дежурно прощаясь с пассажирами, проводница желает нам с сарказмом счастливого пути.

— Какие планы на вечер, может…

— К подружке поеду, ей рожать скоро.

— Понятно, — кивает, подхватывая мой чемодан. — Промозгло, да?

— Ну да…неприятненько.

— Это потому что ты меня опять