Мы еще встретимся - Аркадий Минчковский

Позвали Тоню. Она вошла настороженная, немного испуганная. Увидев на диване Рябикова, Тоня улыбнулась ему и сразу же почему-то застеснялась.

— Садись, — сказала Нина Анисимовна и показала девочке на кресло.

Та не без труда забралась в него, свесив ноги в чулках резиночкой.

Немного помолчали, и первой заговорила Нина Анисимовна.

— Тоня, — произнесла она, — знаешь ли ты, что это твои папа и мама?

Нет, это был не вопрос, скорее утверждение. И Тоня, наверное, поняла. Она внезапно вспыхнула. Быстрый взгляд скользнул с директорши на Аню и остановился на Рябикове.

— Не знаю, — тихо сказала девочка.

— Да, — кивнула Нина Анисимовна. — И они этого раньше не знали. Ты потерялась, а теперь тебя нашли. И фамилия твоя, оказывается, не Антонова, а Рябикова.

— А зовут Жульетта? — быстро спросила Тоня.

— Зовут, правильно, Жульеттой.

Тоня молчала. Ее маленькие ладони, выдавая волнение, ерзали по краю сиденья.

— А почему меня нашли только сейчас?

— Так случилось. Ты потерялась крошкой, и никто не знал, где ты. А Петр Васильевич тебя узнал.

— А почему сразу не сказал?

— Он не знал, ты ли это, а потом все стало известно.

— Мне не говорили, что я потерялась.

— Знали, что тебя найдут. Теперь ты будешь жить с папой и мамой, как все дети. Ты пойдешь к ним.

— Сейчас? Сразу?

— Да.

— Ну, Тоня, милая, пойдем домой, — Анна Андреевна поднялась с дивана и погладила девочку по волосам.

— А вы правда моя мама? — спросила Тоня.

— Ну конечно же, — кивнула Анна Андреевна.

Девочка задумалась.

— Значит, я здесь больше не буду жить?

— Да.

Тоня соскользнула с высокого кресла.

— Можно, я побегу расскажу девочкам, что я нашлась?!

Глава 10

ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ЖУЛЬЕТТА!

Ее привели во второй половине дня. То, что она тут появится, знали уже все обитатели семьдесят седьмой квартиры, и каждый к этому относился по-своему.

— Абсолютно правильный поступок, — сказала Августа Яковлевна. — Я всю жизнь прожила одна, а посмотришь — глупая, никому не нужная жизнь.

Мария Гавриловна повздыхала, заметила, что с ребенком хлопот хватает, но все же сделала философский вывод:

— А она, жизнь, — вся в заботах. Без них-то что и делать?

Рита сказала просто:

— Вот и хорошо, пошумней будет, а то скука в квартире.

Ольга Эрастовна расспросила Аню, что за девочка, и обещала принести книгу «Питание детей», которая продавалась у них в институте в киоске.

Наливайко тоже отнесся положительно, сказал Петру Васильевичу, что он и сам давно подумывал, но дело в том, что Ольга Эрастовна и он — люди не очень здоровые, и пойти на такой шаг рискованно.

Что касается Олега Оскаровича, то он не сказал ничего. Отношение Кукса к надвигающемуся событию осталось загадкой.

Первой, с кем познакомилась Тоня, была Августа Яковлевна. Ее догнали на площадке возле дверей квартиры. Августа Яковлевна неторопливо поднималась домой.

— Здра-а-вствуй, девочка, — чуть нараспев приветствовала она Тоню. — Как тебя зовут?

— Жульетта, — сказала Тоня.

— Ка-а-к? — Августа Яковлевна вынула из сумки очки и, приложив их к глазам, дружелюбно, с любопытством осмотрела новую соседку.

— Жульетта — это по-взрослому, — поторопилась объяснить Анна Андреевна. — Пока Тоней зовут.

— Прелестное имя Жульетта. И тебе идет. А меня зовут Августа Яковлевна. Будем знакомы.

Аня отлично знала, как не любила старуха, когда ее называли бабушкой. Однажды она даже остановила упорно нажимавшего на «бабушку» водопроводчика. «Друг мой, — сказала она, — у меня еще нет внуков».

Петр Васильевич ожидал, отворив двери.

— За границей есть такой обычай: молодожен вносит жену в свою квартиру на руках. Ну, а дочка, я думаю, должна входить сама, — сказала Августа.

Тоню пропустили вперед. Последним вошел Петр Васильевич. Он внес чемодан и захлопнул дверь.

Прошли коридором и, отворив нехитрый замок, очутились в комнате. Тоне показали столик перед окном.

— Здесь ты будешь готовить уроки, а спать — вот тут.

Тихая и послушная, она сейчас ничем не напоминала ту озорницу, с которой познакомился Рябиков. Ему показалось: девочка робеет, оставшись с ними наедине.

— Ничего не бойся, — сказал Петр Васильевич. — Ты дома. Это твой дом, как и наш, — всех троих.

Не очень умело Анна Андреевна переодела ее в домашнее платье. Рябиков дал Тоне книгу, которая была специально для нее приготовлена, и та уселась с нею к окну.

Из коридора слышалось, как хлопали двери, до Тони доносились негромкие голоса, приглушенно брякала посуда. Квартира по-вечернему оживала.

Пообедали, и Петр Васильевич отправился в театр. На прощание он погладил Тоню по голове.

— Ну, не скучай, дочка.

Они остались вдвоем. Хлопоча по своим делам, Аня украдкой посматривала в Тонину сторону. А Тоня — тоже нет-нет да и взглянет на нее. Похоже было — обе они чего-то ждали друг от друга. Стемнело, и Аня зажгла свет.

— Почитай мне вслух. Можешь?

Тоня кивнула. Она раскрыла книгу и стала бойко читать про храброго Чиполлино.

Аня села и, сложив руки, стала слушать.

— Ты быстро читаешь, молодец, — сказала она.

— Могу еще скорей, — Тоня принялась так быстро бегать глазами по строчкам и такой скороговоркой выпаливать целые фразы, что Аня догадалась — девочка хитрит: книгу она знает наизусть.

— Подожди-ка. А вот почитай мне тут, — Аня взяла газету и ткнула пальцем в заголовок статьи на первой странице.

— На уро-ве-нь но-вых задач, — торопясь и от этого спотыкаясь больше обычного, прочла Тоня.

— Это неинтересное, — сказала она.

Аня засмеялась:

— Верю, что ты хорошо читаешь.

Вдруг она вспомнила, что сегодня кое-чего не успела купить. Она спросила Тоню, не боится ли та посидеть одна. Но Тоня и не думала бояться. Тогда Анна Андреевна быстро накинула пальто, взяла сумку. Потом сказала:

— Ты ведь знаешь, где у нас что, если будет надо?

— Знаю, — кивнула Тоня.

Она осталась одна. Читать про Чиполлино надоело. В квартире снова все стихло. Тоня взяла куклу Люсю и стала устраивать ей комнату.

— Ничего не бойся. Это наш дом, твой дом, — сказала она, — а я теперь твоя мама. Ты нашлась.

Откуда-то из коридора послышалось негромкое «чик, чик, чик…» Потом один раз — «чик!». И вдруг быстро-быстро — «чики, чики, чики, чики…» Словно чирикали маленькие птички. Почирикают, подумают и опять свое — «чик, чик, чик».

Тоня оставила Люсю и вышла в коридор. Там было темно. Из-под двери наискосок пробивался слабый свет. Чикало за дверью. Тоне так хотелось узнать, кто это там чикает… Нащупав в темноте ручку двери, она тихонько приоткрыла ее и заглянула в комнату. За столом сидел лысый в клетчатой кофточке человек и что-то выстукивал на маленькой машинке. Оказалось, чикала машинка.

Дверь скрипнула, и лысый повернул голову.

Делать было нечего, и Тоня вошла в комнату.

— Что вы делаете? — спросила она.

Лысый, видно, не сразу понял:

— Я печатаю.

— А что?

— Печатаю стихотворение.

— Какое?

Он немного подумал:

— Это стихи про тунеядцев.

— Про кого?

— Про плохих людей.

— А зачем про плохих стихи писать? Чтобы они стали хорошими?

— Называется сатира, — пояснил лысый. — А ты откуда?

— Я Тоня. Так меня зовут, а правильно Жульетта. Я буду тут жить. Это теперь мой дом. Я нашлась.

— Значит, ты и есть та самая девочка… — Он не договорил. — Закрой, пожалуйста, дверь.

Тоня затворила за собой дверь и приблизилась к лысому. Ей очень хотелось посмотреть машинку, на которой печатают стихи.

— А вас как зовут?

— Меня — Олег Оскарович.

— Вы можете еще постучать?

Кукс посмотрел на бумагу, которая лежала рядом с машинкой, и несколько раз ударил по клавишам одним пальцем. Машинка весело зачикала.

— Так печатают книжки? — спросила Тоня.

— Книги печатают на больших машинах в типографии.

— Хм, — пожала плечами Тоня, — а я думала, у вас птички.

Кукс задумался.

— Птички! Это хорошо, — сказал он про себя и что-то записал в маленькую книжечку.

— Я пойду, — вздохнула Тоня.

Он поднялся из-за стола и, выпустив Тоню, зачем-то запер за нею двери на ключ.

В коридоре над столиком, где стоял телефон, горела лампочка. Наверное, кто-то забыл ее погасить. Тоня подошла к телефону и, не снимая трубки, покрутила колесико. Вдруг телефон весь задрожал и зазвонил. Тоня вздрогнула и отскочила. Открылась дверь напротив, и оттуда вышел толстенький человек в очках. Он подошел к телефону и в свою очередь удивился, увидев Тоню.

Толстенький поднял трубку и сказал: