Легенда о Глорусе - Вика Соколова

натягивалась настолько часто, что вместо поводьев я вцепилась именно в нее, боясь, что она могла оборваться. А то ведь точно бы умерла от разрыва сердца, если б потеряла Арена и осталась в том жутком месте одна.

Пока я проклинала чертов ливень, не сразу заметила, как лошадь Арена впереди остановилась, за ней тоже самое сделал и Эрнест. Желая выяснить, что же произошло, я подняла голову — недалеко в низине вырисовывался почти четкий круг, за границы которого не заходил дождь. Это выглядело невероятно пугающе и поистине мистически. С одной стороны, там можно было укрыться, но с другой… Как знать, что произойдет, если мы встанем на ту землю? Вдруг она заколдованная какая?

И Арен повел нас к этому месту. От такой неожиданности я на пару секунд зависла: «Почему он сам идет в лапы очевидной чертовщине? Даже я усомнилась в нормальности этого явления».

Придя в себя, я изо всех сил принялась дергать за веревку, вынуждая Арена обратить на меня внимание. А то его упертость в продвижении к «сухому кругу» вызвала у меня подозрение о некой околдованности, по типу морских сирен, но только лесных. Однако из-за моего яростного дерганья за веревку, Арен все же ко мне подъехал. Он подлез ко мне под плащ, сказал одно глухое, еле различимое «смотри» и указал куда-то высоко вверх. Я прищурилась, проследила за его рукой и приметила нечто пышное и раскидистое. Это оказалась крона гигантского массивного дерева, которое, возвышаясь над остальными близстоящими деревьями, закрывало своей листвой и их. Именно этот «великан» и образовал до того необъяснимый круг, не пропуская сквозь плотную кущу дождевые капли.

Добравшись до укрытия, Арен без оглядки спрыгнул с лошади и направился вглубь «круга». Там он собирал сухие ветки для костра. Хотелось помочь, чтобы хотя бы самой подвигаться и согреться, но тело сковало в неподъемный камень — я скрючилась чуть ли не в позу эмбриона и никак не могла даже руку оторвать от груди, настолько организм пытался сохранить тепло. Но тревожным звоночком стал раздирающий легкие сухой кашель.

«Сдохнуть от простуды еще не хватало. Хотя из всего обилия вариантов смерти этот был бы самым скучным и заурядным».

— Ты как? — донесся голос совсем рядом.

«Хреново», — тут же всплыл мысленный ответ.

— Неплохо, п-просто замерзла, — выдавила я, борясь с лихорадочной ломкой во всем теле.

— Я развел огонь. Позволь помочь. — Арен протянул мне руку.

— Позволяю, — усмехнулась уголками губ, — только если спра-ах… — не успела договорить как уже оказалась на его руках.

«Странно, он ведь также промок, так почему через влажную ткань так отчетливо ощущается тепло?.. Так приятно», — я безотчетно наслаждалась нашей вынужденной близостью.

Воспользовавшись моментом, то есть моим легким шоком, Арен отнес меня к костру. Ух, живительное тепло еще никогда не работало так буквально. Аж на время позабыла о своем предболезненном состоянии. Правда, покуда кашель снова не вырвался наружу. Руки и лицо уже пылали от жара пламени, а внутри по-прежнему царил колючий холод. В попытках хоть как-то унять боль, всплывающую при каждом вздохе, я наклонилась к огню — слишком близко, слишком опасно, — и попыталась чуть ли не втянуть в себя обжигающее тепло. Почему-то вспомнилось время, когда я болела и бабушка Нора заботилась обо мне, в частности заставляя дышать над картошкой. Хотя через десять минут там уже дышать не над чем было…

«Сейчас понимаю, что мне нравилось болеть в детстве: столько любви, внимания, близости и заботы, сколько взрослой мне и за год не получить. Хочу вновь сидеть у камина, укутанной в плед, слушать треск поленьев и сказки Норы ее певучим проникновенным голосом, покуда сон не возьмет надо мной вверх, и бабушка осторожно отнесет в постель», — я настолько погрузилась в далекие, но поистине согревающие воспоминания, что в самом деле ощутила на плечах родные, приветливо-теплые руки бабушки.

— Тебе уже лучше? — как и она, спросил кто-то. Но хоть этот голос и был далек от мелодичного голоса Норы, но в нем равным образом слышалась забота.

С трудом открыв полусонные глаза, я вернулась в неприглядную реальность, где все так же болела голова, ломило тело, но… оживленно горел костер, что-то похожее на одеяло покрывало плечи, а рядом был близкий человек.

— Ингрид, тебе лучше? — переспросил Арен, присев рядом.

— Да, спасибо. Просто чуток задремала, — ответила я, сражаясь с напавшей зевотой.

— Покуда дождь не прекратится, все равно не сможем продолжить путь. Переждем здесь и отдохнем. Приготовить что-нибудь?

— Да, что-нибудь погорячее, — усмехнулась я, бросив на него хитрый взгляд, который поневоле зацепился за броский зловещий цвет. — Арен… к-кровь, — боязно указала на стекающую с его руки красную жидкость. — Нужно перевязать.

— Имеется чем? — бесцветным тоном спросил он, даже не думая отмахиваться, что все в порядке. Похоже, дело дрянь и у него открылись раны.

— У меня еще осталась чистая ткань. Надеюсь, она не промокла. Как думаешь, вода через кожу прошла? — повернула голову в сторону привязанных к лошадям сум.

— Мои вещи почти все уцелели, как твои — не ведаю. Сама перевязывала?

— Нет, Иоанн помог.

— Я осмотрю. А ты будь здесь, отогревайся, — мягко, но настойчиво велел Арен, после чего направился к лошадям.

«Вот что за напасть? Почему все должно идти по пейзажу? Как нам продолжать путь? Времени почти не осталось, так еще и силы природы нам противостоят. Духи там вообще хотят, чтобы мы им кольцо вернули или уже нет?»

Наверху, прямо над нами вдруг раздался неистовый громовой треск, напугавший не только лошадей, но и нас. Оглушительная звуковая вибрация прошла сквозь тело, возбуждая и будоража каждую его частичку. Душа и впрямь будто в пятки ушла.

— Хочу домой, — заскулила я, мечтая вернуться в уютную родительскую квартирку.

— На новые смотрины? — с натянутым юморком в голосе приметил Арен, успокаивая лошадей. — Не думаю, что Гердебаль закроет уже открывшуюся тему.

— Серьезно? — искренне удивилась.

— Создается ощущение, словно я ведаю о твоем отце больше, чем ты.

— Похоже, так и есть. Но если история со свадьбой продолжится, то я лучше всю жизнь в этом лесу проведу, чем… — Конец фразы оборвался и сгинул прочь от разразившего небо грома. — Ладно, беру свои слова обратно, — пошла на попятную, предусмотрительно решив не искушать царившие в том месте неведомые силы. А то кто его знает, вдруг еще наложу сама на себя проклятие или еще чего?

— Боишься небесного треска? — с серьезным видом поинтересовался Арен, вернувшись к костру.

— Не особо, просто в этом лесу настораживает абсолютно все. Мне здесь не нравится.

— Возможно, это знак, что мы