Частные уроки - Shinmaya aka Fred

Но тяжелей всего для Тетсу было осознавать, что его, прежнего, уже не существовало. Вместо него теперь было какое-то амёбоподобное, равнодушное существо, не способное искренне радоваться и переживать. Что-то в нем переменилось, треснуло, какая-то жизненно необходимая опора. Тетсу пока еще не мог опознать ее, но ясно ощущал этот болезненный надлом.

Проворочавшись несколько часов без сна, Тетсу поднялся и, словно зомби, поплелся в комнату Хаято. Осторожно нащупал на стене выключатель. Щелчок — и яркий свет почти ослепил его.

Тут все было по-прежнему. Жуткий бардак, одежда, валяющаяся на всех пригодных для этого поверхностях. Просто ее стало чуть меньше. Из техники брат оставил почти все: синтезатор, музыкальный центр, ноут-бук — то, что было куплено на деньги отца. Тетсу считал этот поступок ужасно глупым, но в глубине души понимал, что так и надо поступать, когда уходишь из дома. Не сбегать, позорно пряча в кармане родительскую кредитку, а уходить с гордо поднятой головой. Его брат не мог иначе.

Хаято. Хаято.

Тетсу рухнул на постель брата. Судорожно обхватил пальцами его подушку, прижал к лицу. Аромат зеленого чая и мяты — запах шампуня Хаято. На секунду Тетсу представил, что это в его волосы он зарылся лицом. На душе немного потеплело, однако почти сразу же мальчик вспомнил о том, что брата здесь больше нет, и слезы снова потекли из глаз.

Просунув руки под подушку, Тетсу нащупал под ней что-то твердое. Это был плеер Хаято, а внутри — диск с его композицией. Тетсу одел наушники и нажал кнопку. Музыка завернула его в приятный теплый кокон, мальчик обхватил подушку руками, без конца вдыхая запах Хаято. Казалось, брат вот-вот обнимет его, потреплет по волосам и ляжет рядом. И будет шептать на ухо всякие глупости-нежности. Как тогда, на крыше. Ну почему тогда время не остановилось?

"Почему мы не могли улететь в небо? Выше… Еще выше… Чтобы никто не нашел нас и не осудил. За что мы должны расплачиваться? Я не чувствую вины, мне плевать, кто и что будет думать, я хочу быть с тобой вместе".

Музыка вторила ему, и Тетсу чудился голос Хаято, ласковый и нежный.

… Я люблю тебя… люблю… люблю…

— Хватит. Хватит уже, — шептал Тетсу, зарываясь лицом в подушку. Но музыка не смолкала, а снять наушники не было сил.

Так горько Тетсу никогда еще не плакал. С тех пор, как умерла мама. Но воспоминания о том дне почти уже стерлись под натиском новых впечатлений. Тетсу с грустью признавался себе, что больше не способен контролировать свои эмоции. Хаято стал частью его жизни, частью его самого, и без брата не было больше никакой жизни.

Песня кончилась. Мальчик дрожащими руками снял наушники и зарыдал еще громче. Он боялся разбудить отца этой истерикой, но не мог унять рыданий.

"Все когда-нибудь заканчивается. Никто из тех, кого мы любим не будет вечно рядом… Рано или поздно все уходят".

Мысли Тетсу были, пожалуй, даже слишком мрачными. Он почему-то вспомнил маму, вспомнил дедушку… Все самые грустные моменты своей жизни. Но, странно, уход Хаято был самым ярким и самым горьким из этих воспоминаний. Может быть, в силу своей влюбленности Тетсу преувеличивал его значимость, но легче от этого не становилось. Грудь сотрясалась от рыданий, слезы текли из глаз. Тетсу запихал в рот край подушки, чтобы не издавать звуков. Он беззвучно мучился на кровати брата до тех пор, пока не выбился из сил и не заснул.

* * *

— Сатоши?

— Ммм?

— Спишь?

— Догадайся? — сонный голос прозвучал весьма зловеще.

Хаято повернул голову в сторону кровати. Сам он спал в футоне на полу.

— Я хотел спросить у тебя кое-что.

— Давай быстрее, некоторым, в отличие от тебя, еще в школу вставать, — раздраженно отозвался Сатоши.

— Я встану раньше тебя, вот увидишь, — улыбнулся Хаято.

— Посмотрим. Так чего тебе надо-то?

Хаято повернулся на спину и принялся разглядывать на потолке тени, отбрасываемые деревьями за окном.

— Не слишком ли жестоко я поступаю с Тетсу? — спросил он, после недолгой паузы.

— А ты сам как думаешь?

— Я тебя спрашиваю.

— Если бы это была какая-нибудь девчонка, я бы посоветовал тебе забить. Но Тет-чан мне нравится. И мне его жаль.

— То есть я все-таки веду себя, как скот?

— Мягко говоря, да.

— Но ведь нужно было остановиться, пока все не дошло бы до более серьезных…

Сатоши перебил его:

— Я понимаю, почему ты так поступаешь. Да и Тетсу, мне кажется, тоже все понимает. Но дело в том, что ты попросту бросил его наедине с его чувствами. Если бы ты не любил его, одно дело, но ведь Тетсу тебе не безразличен?

Кольнуло в сердце. Ну зачем, зачем Сатоши так больно режет?

— Я не знаю, что теперь делать.

Сатоши вздохнул.

— Тетсу впервые в жизни влюбился. Он не знает, как жить в таком состоянии, а ты далеко. Нужно как-то занять его, чтобы не было времени думать о тебе.

— И что ты думаешь по этому поводу?

Сатоши помолчал немного.

— Да так… Есть у меня идея. Но вряд ли она тебе понравится.

* * *

Тетсу проснулся раньше отца. Все тело ломило, голова раскалывалась от малейшего шума. Есть не хотелось.

Да здравствует привычная старая жизнь. Никакого сока по утрам. Никакого завтрака. Никакого бенто.

Был последний день школы, и Тетсу решил, что после занятий еще раз зайдет к Сатоши. Он должен был поговорить с братом. Спокойно, без слез и поцелуев. Тетсу хотел рассказать обо всем, что чувствует, и если Хаято останется равнодушным и на этот раз, значит, вся эта так называемая любовь была ошибкой.

В последний день можно было прийти в школу без формы. Тетсу подумал, что без Хаято не было больше смысла одевать что-то особенное, поэтому его утренний выбор остановился на простой белой рубашке с коротким рукавом, галстуке в черно-красную полоску и черных джинсах. А вот пирсинг он вынимать не стал — сережка стала ему совсем как родная. Глядя на себя в зеркало, Тетсу попробовал улыбнуться. Губы чуть дернулись, но улыбки не вышло.

"Наверное, должно пройти время", — вздохнул Тетсу.

У ворот школы мальчика догнал Сатоши.

— Вот здорово, — семпай легонько стукнул его по спине. — Мне как раз надо было с тобой поговорить.

— О чем? — Тетсу приподнял брови.

— Да так, — Сатоши весело улыбался. — Ты летом свободен?

Тетсу пожал плечами, спокойно шагая в направлении к школьному корпусу.

— Смотря для чего.