Украду твою жизнь - Елена Рахманина

беспомощно спрашиваю.

Какое-то время он будто борется со собой, а я изучаю кровавые разводы на белой рубашке. Касаюсь его предплечья, ощущая тепло его кожи. Страх за себя уходит на задний план.

Глава 72

Мужчина мотает головой и вновь поднимает лицо, но на этот раз чтобы взглянуть на меня. Его глаза постепенно проясняются, а губы кривит сумасшедшая улыбка. Или это лишь игра моего воображения?

– Моя Китекет.

Неожиданно он протягивает ко мне руку, зарываясь пальцами в волосы и привлекает к себе. С силой, так что я буквально валюсь на него, не зная, куда деть руки, чтобы не причинить ему боли.

Но стоит его губам впиться в мои, как все мысли матери Терезы покидают мою голову. Я впитываю в себя жар его губ, неистовый голод и дикую жажду, ощутимые в движениях его языка и в том, как крепко он прижимает к себе моё тело. Словно желая впечатать меня в себя.

От мужского тела исходит жар, опаляющий и согревающий, и я стремлюсь согреться в его тепле, эгоистично забывая обо всякой осторожности. Ощущая, как Якуб пробирается немного шершавыми пальцами под мою одежду. Под толстый, невзрачный свитер, который утром я надела в университет. Каждое его движение сопровождается электрическими мурашками, импульсами, проходящими по телу, с навигацией прямо в трусики.

Я пытаюсь собрать себя, вернуть возможность думать, но это чертовски сложно, когда его губы прокладывают дорожку по подбородку, скользя к уху. Кусает мочку, вдыхая запах моих волос. С удивлением слышу стон, но не боли. Это что-то иное. И я хочу узнать что.

Мягко отстраняюсь от него.

– Якуб, – зову его в надежде вырвать из захватившего его морока.

Его руки перестают блуждать по моему телу. Останавливаются на талии и жёстко фиксируют на своих бёдрах. Будто боится, что я удеру. Было бы куда…

– Он тебя тронул? – голос низкий, хриплый и очень злой.

Невольно перебираю в памяти момент похищения. Да, со мной вели себя грубо. Но не били.

– Нет, – отрицательно качаю головой.

Разбитой костяшкой пальцев он хочет коснуться моей щеки, но тут же убирает руку. Она в крови. Я сжимаю её, не желая попрощаться с возможной лаской, и мужчина проводит большим пальцем по моей щеке. Движение кажется столь трепетным, что вызывает в груди щемящую тоску. Приходится приложить все усилия чтобы не расплакаться.

– Испугалась, маленькая, – тихо произносит вопрос без вопроса. Утверждение.

– Я думала это был ты, – озвучиваю мысли вслух, испытывая неловкость.

Почти физически ощущаю, как злость вновь в нём закипает.

Он смотрит на меня так… я никак не могу распознать, что скрывается за синевой его взгляда. Буря эмоций. Их так много, что у меня уйдёт век, чтобы разложить их по полочкам и дать им название.

– Видимо надо было так и поступить, – тихо отвечает своим невообразимо низким и сексуальным голосом, – забрать тебя себе и не думать о том, что ты меня ненавидишь.

Я вздрагиваю от этих слов, пропитанных болью. Сглатываю подкативший к горлу ком.

– Это не правда, – опускаю взгляд вниз. Мне бы хотелось сползти с его коленей и осмотреть раны, не знаю, чем бы это помогло. Учитывая, что условий для оказания медицинской помощи здесь никаких. Но Якуб не позволяет мне даже пошевелиться.

Приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза. Всматривается в них, словно задавая мысленно мне вопросы.

– Ты избавилась от меня, – вновь горькое утверждение, которое он приправляет невинным поцелуем в щёку. Словно я давний друг. Никакого эротического подтекста. А я ощущаю, как его щетина царапает кожу и посылает новую волну мурашек. – Я был тебе так противен?

Несмотря на тепло его тела, возбуждение, которое меня охватывало от нашей близости, внутри меня поднимается красная, удушливая ярость. Чувство столько несвойственное мне, что я не сразу распознаю его. Откуда-то нахожу в себе силы избавиться от его стального захвата и подняться на ноги. Уйти подальше, чтобы чётко формулировать мысли. Озвучить их в конце концов.

Я оборачиваюсь, лишь дойдя до противоположной стены. Не доверяю себе. Боюсь, что вновь брошусь ему на шею.

Якуб хмуро наблюдает за мной, медленно поднимаясь. Легко. Без труда. Должно быть его ударили перед самой дверью, потому что сейчас он уже не похож на умирающего. Я облегченно вздыхаю, видя, как он медленно приближается ко мне. Вновь этот взгляд охотника на свою добычу.

– Нет! – выставляю в протесте руку вперед.

– Аня, – тихо, вкрадчиво, боясь меня спугнуть произносит, но остается на месте.

– Как ты не понимаешь! – внутри кипят эмоции, взвиваясь юлой, накручиваясь, – Ты даже не спросил хочу ли я замуж. Чего вообще я хочу от жизни! Тебя хотя интересуют мои мысли или только тело?

Якуб устало откидывается спиной на противоположную стену, наблюдая за мной из-под тёмных, изогнутых ресниц. Замечаю, что сейчас, когда он избитый и в кровоподтёках, от него исходит ещё большая волна опасности.

Он не простой человек. При желании действительно мог бы вновь меня выкрасть. Одна часть меня яростно сопротивляется этим мыслям. Та, что правильная. Порядочная и законопослушная. А вторая… тянется к его тьме, находя в ней спокойствие и защиту. Мои чувства амбиваленты, разрознены и я никак не могу собрать их воедино.

– Я не хотел дать тебе возможности сбежать, – заявляет, так будто это очевидно, – не хотел, чтобы у тебя появилась возможность влюбиться в какого-нибудь хорошего мальчика, под стать себе. Из тех, которым мама гладит брюки перед парой. Ты бы решила, что он тебе подходит и назвала бы это чувство любовью.

В его голосе горечь и сарказм. Я замираю, слушая его слова, не веря собственным ушам. Неужели он наконец будет со мной откровенен?

– Но всё равно его бросила, конечно. Может через год или два. Тебе стало бы с ним ужасно скучно. Захотелось драйва и огня. Бьюсь об заклад, с ним твои оргазмы были бы пресными и порой проще было довести себя до финала пальцами, чем раздвигать перед ним ноги. И ты бы влипла в поиски другого. Опасного и экстремального секса. Потому что ты возможно ещё не призналась себе в этом, но ты адреналиновый маньяк, девочка.

Ощущаю, как пылают уши, захватывая щеки и шею. Я слушала его и мне хотелось возразить. Сказать, что он ничерта не прав. Но так ли это?

– И как ты думаешь, я смог бы ждать, когда ты наиграешься и вспомнишь обо мне?

Его вопрос ледяным осколком пробирается в грудную клетку. Смотрю в его жёсткие глаза, на губы, которые ломает кривая усмешка.