Все прелести Технократии - Максим Волосатый

Тонкий голос агента и нарочитая мягкость движений говорили о том, что этот человек симпатизирует собеседнику, готов пойти на все его условия и просит всего лишь о небольшом одолжении.

И, наверное, кого-нибудь он бы даже убедил. Но Баррокаин зуф Истадуч-он слишком долго дышал воздухом разных миров, чтобы поверить в поведенческие сигналы. Он не раз и не два видел тщедушных шаманов Первого Круга, мановением руки сносящих скалы и поворачивающих вспять реки. Да он и сам был далеко не тем, кого видел его собеседник. И поэтому никаких поблажек не будет.

– Исключено, – он растянул губы в улыбке, в которой не было и намека на веселье. – Лю Хо Юнг предпочитает мизантропию, все его дела веду только я. Документы, подтверждающие мои полномочия, вы видели. И формулировка «просьбы», – Барок решил с самого начала уйти от псевдоприятельских отношений, – применительно к нашему сотрудничеству, не уместна. Это не просьбы, а параметры соглашения. Они выполняются – сделка есть. Не выполняются – сделки нет, и мы ищем других партнеров.

– Говорите, – агент перестал играть в неопределенную сексуальную ориентацию и косить под расслабленную богему. Его бокал встал на стол рядом с рудольфовским. Теперь напротив Барока сидел делец.

– Картины продаются только пулом по тридцать шесть штук на планету, – начал заколачивать голосом гвозди Барок. – Не получается за один раз – продажи нет. Увозить картины с планеты нельзя – это должно быть включено в условия продажи. Не менее половины картин должно быть продано в присутственные места, которые посещаются большим количеством людей. Музеи, картинные галереи и тому подобное. Это все.

Он замолчал, глядя в глаза агенту. Агент тоже молчал, выдерживая этот взгляд. Молчали они долго, очень долго. Настолько долго, что даже Рудольф, которому Барок строго-настрого запретил высовываться, вылез из своей норы, пытаясь понять, что происходит.

– Хорошо, – неизвестно что агент увидел в глазах Барока, но долгих обсуждений не последовало. – Мы готовы принять эти условия, но со своей стороны выдвинем ряд коммерческих параметров, которые тоже должны будут выдерживаться неукоснительно.

– Выдвигайте, – у Барока не было ни малейшего желания торговаться, поэтому данный вопрос сомнения у него не вызывал. – Я не думаю, что тут будут какие-то сложности. Мне не принципиальна цена отдельной картины, меня интересует ширина охвата галактики.

Он напрягся, увидев недоумение в глазах агента, и добавил, потакая образу жадного дельца.

– Скорость работ Лю Хо Юнга достаточно велика, и мы собираемся зарабатывать на имени и объемах….

Через неделю агент уехал, увозя с собой подписанное соглашение. А еще через месяц Барок с дрожью в руках ощутил первую тонкую струйку эмоций, начавшую сочиться через настроенный канал. Мембрана на пути домой прогнулась на полпальца….

…

– Рудольф, график?

– Держим. Плюс три планеты, минус одна – узор разрушен, картину вывезли с планеты.

– Уроды! – выплюнул Барок.

– «Л.Т.» приносит извинения и готово выплатить компенсацию.

– В какое место нам их компенсация…? Нам охват нужен.

– Ну, не скажи, – Рудольф высунулся из-за своего полога, где в тишине занимался теоретическими выкладками. – Ты уйдешь, а мне эти деньги очень и очень пригодятся.

– Согласен, – выдавил Барок. – Но мне каждая задержка как нож острый.

– Не торопись, – посоветовал Рудольф. – Я тебя очень хорошо понимаю, но в таких процессах спешка ни к чему хорошему не приводит. Лучше мы все как надо подготовим, зато не придется заново начинать. Да и ничего страшного не произошло. Мы четко идем по графику накоплений. Каждый день дает новую информацию. Я ее обрабатываю, накапливаю статистику. И, кстати, у меня в расчетах появилась одна странность.

– Ну? – рыкнул Барок.

– Коэффициент эластичности мембраны все время меняется. Пока еще мало данных, но такое ощущение, что сколько бы мы туда не закачали, мембрана подстроится. Извини….

И только в конце фразы он сообразил, что значила эта информация для Барока. Но как ни странно, взрыва не последовало. Барок только отмахнулся:

– Ничего, посмотрим, как пойдет дальше. Мы же узоры ставили пока только на накопление.

– Там есть еще какой-то эффект? – сделал стойку Рудольф. – Скажи. Мне для расчетов надо. А то что я как слепой котенок тычусь.

– Нет пока ничего, – откашлялся Барок. – Это не объяснить, это надо показывать на месте. Будем готовы – расскажу. Пока – просто накапливаем. Сколько нам по расчетам еще нужно?

– В штуках при средней интенсивности – шестьдесят….

– Думаешь, наш наркоманский друг выдержит?

– Куда он денется, – окончательно убедившись в безволии старого приятеля, бесповоротно рухнувшего в пучину наркотического бреда, Рудольф вымел из своей головы любое подобие жалости. Человек, добровольно отринувший свою сущность, для него существовать перестал. – Выдержит как миленький. Ариш убивает далеко не сразу, и к тому же почти до самого конца поддерживает тебя в нормальном состоянии. Это потом – р-раз, и закапывайте.

– И когда по твоим расчетам будет этот «р-раз»? – забеспокоился Барок.

– Не волнуйся, год как минимум он еще протянет. А нам по графику осталось не больше двух месяцев. Так что все планово.

– Я тебя за язык не тянул, – пообещал Барок.

…

– Бари, – тихий голос Рудольфа царапнул наслаждающееся сознание Барока. – Бари, у нас проблема.

– Что?!

– Только что пришла очередная эмиссия от планово включившегося узора. Критическая масса пройдена. Остался запас, который мы хотим накопить, и все. Но ….

– Рудольф, ты с ума сошел?!

– Бари, мои расчеты показывают что-то странное….

– Рудольф, ты дурак, или как?! Я занят. МЫ заняты!

– Рудольф? – с придыханием спросила обнаженная Сильвия, на которой замер, скорчившись в нелепой позе Барок. – У тебя все в порядке?

Очередная безумная ночь летела на крыльях страсти, в окно таращились завидующие звезды, Барок шалел от невероятной женщины…, а тут этот кретин….

– Руди, пошел к черту! Что бы там ни случилось, какая бы масса ни накопилась, поверь, все идет по плану. Я обещал тебе дополнительный эффект – он будет. Нам остался месяц – не больше. Расслабься. И вообще, как ты можешь о делах говорить в такой момент? … Все хорошо, красавица, все хорошо.

Это он Сильвии.

– Сейчас не моя очередь, – резонно заметил Рудольф, заставив Барока стиснуть зубы от бешенства.

– Ну погоди, слизняк, – пообещал он, сквозь зубы, возобновляя ласки. – Вот сам за нее возьмешься, а я у тебя в голове буду интегральные уравнения решать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});