Зачарованный терем (СИ) - Осинина Нюра

Я закончила плести косу в четыре пряди, завязала ленточку и сбросила защиту.

Елисей обернулся ко мне, посмотрел серьёзно в глаза.

— Привязала? — и сам же ответил, — привязала. Ты закрылась, я не слышал твоего наговора, но понял, что привязала меня на четыре узла. Почему на четыре?

— Волка на верёвку, Ладона на корабельный канат, Единорога на серебряную цепь приковала, а у Любимого в шёлкову ленту сердце поймала, чтоб любил меня до скончания веков.

— Умница, — с грустью сказал. — Наговор в книге вычитала?

— Нет. На ходу составляла, сердце подсказывало. Я на своём языке шептала, так что наговор мой ни какой ваш волхв не снимет.

Елисей обнял меня и прошептал:

— Как же я теперь жить буду, на привязи, любая моя, веста?

— Как жил, так и будешь. Узелки мои всем видны будут. Так что в Академии ни одна ведьмочка на тебя глаз не положит. Обожжётся.

— Так я же через десять дней расплету твою косу и по-своему заплету.

— Да, хоть, завтра. А узелки останутся. В них моя магия, магия весты. Ты же меня в первый день окольцевал, и кольцо не снимается. А я теперь тебя привязала, и мои узелки тоже не снимаются. Снимутся только вместе с кольцом.

— Да-а-а. С кем я только связался?! — смеясь, проговорил Елисей. — Какого Единорога ты к себе приковала?

— Елисея, любимого моего, — целуя в щёку, проговорила я.

— Как ты узнала?

— Я просто догадалась. Реинкарнированный волхв не может не иметь весь набор ипостасей.

— Бесценная ты моя разумница догадливая, — и, ласково обняв, поцеловал. Я ответила на поцелуй, начала таять от счастья.

— Первое условие свидания выполнено, — закончив поцелуй, произнёс Елисей. — Теперь второе — вкусности.

Елисей поставил передо мной коробку, открыл. В коробке лежали четыре пирожных.

— Угощайся, веста.

Елисей взял пирожное и поднёс к моим губам. Я откусила. Елисей откусил тоже. Так мы и ели пирожные, откусывая поочередно.

— Ну, вот. Время уже много, — вставая, сказал Елисей. — Я свои обязанности жениха выполнил, пора идти спать.

— Ага! Всё-таки жених! — воскликнула я, вскакивая и повисая на шее Елисея. — Что ж ты мучил меня столько времени?

— Я и сам мучился. Тебя вестой объявил, а свои волосы в твои руки не отдал. Вот и получается, что женихом я стал только сейчас. Пошли, поздно уже.

Обнявшись, мы пошли вниз.

— Радим сегодня с тобой разговаривал? Не соглашайся в Ладонию идти. Я его предупредил, чтобы не звал.

— Это я с ним разговаривала. Меня Триединый предупредил.

— Опять встречались во сне?

— Да, встречались во сне, а слёзы Лады-Майи он передал наяву.

— Что за слёзы?

— Лада-Майя плачет о судьбе своих созданий. Триединый велел Радиму вернуть Ладонов в Ладоньи горы. Передал ему Слёзы Лады-Майи.

— Да-а. Попал парень. Нелегко ему будет. А Слёзы зачем?

— Чтобы в серьгах или кулонах носили те, кто согласен вернуться в горы, и те, кто поддерживает Радима, тоесть все мы.

— Хорошо. Надо ему помочь с оберегами. Чтобы не просто серёжка или кулон были, а настоящий сильный оберег. Да, чуть не забыл, и ты молчишь, не спрашиваешь. Вот.

Елисей достал из кармана мешочек и, развязав, вынул цепочку. На серебряной цепочке висели две капли, в которые вправлены прозрачные кристаллики моих чешуек.

— Носи не снимая, — сказал жених, надевая мне на шею и застёгивая магический замочек. — А свой крестик сними. Он от нашей Навьей нечисти не защищает. Сама убедилась.

И я сняла свой серебряный крестик — «Прости, Господи!», положила в карман брюк.

— Девчатам тоже надо обереги сделать, — сказала я.

— Из Слёз и сделаем. И ещё один подарок, — улыбаясь, Елисей достал из кармана две серёжки с чёрным камнем. — Одна мне, другая тебе, — он вставил мне в правое ухо серёжку и себе. — Это камни связи. Будем с тобой разговаривать даже через всю Роксолань. Ни кто нашего разговора, кроме нас самих, не услышит. Сегодня я норму по подаркам выполнил, — сказал с улыбкой и поцеловал в нос.

Мы прошли третий этаж, спустились на второй и замерли.

В дверях второго этажа по обе стороны стояли наши «деточки». Девочки со своей стороны, уставив руки в бока, мальчики на своей стороне, сложив мускулистые руки на груди. Все с серьёзными лицами.

— Что случилось? — с тревогой спросила я.

— Ни чего страшного, — ответила Таня, дёрнув меня за руку и затягивая к себе. — У нас всё в порядке, а у вас?

— Да, вроде, — ответила я.

— Отвечает неуверенно, — заметила Лина. — Ребята, теперь вы.

Вперёд выступили Ольгер с Радимом.

— Показывай! — обратились к Елисею.

Елисей расплылся в улыбке и гордо перекинул на грудь косу.

Девчата зааплодировали, а парни, после дружного — «Ого!», присвистнули.

— Аж, на четыре узла! — восхитился Волес.

— А вы как думали? Умеем мы, девочки, привязывать женихов, — с гордостью сказала Зарина и строго посмотрела на Горовата.

Гороват нарочито сделал испуганные глаза и присел за парнями.

Все дружно засмеялись.

— Девочки, а он ей камень переговорный подарил и оберег из её чешуек, — сообщила, углядевшая мои украшения, Зарина.

Девчата кинулись разглядывать серёжку с кулоном. Когда мы уже развернулись уходить, раздался голос Елисея:

— Веста, остановись!

Я остановилась, развернулась к Елисею и пошла ему навстречу. Мы остановились в центре лестничной площадки.

Все смотрели на нас. Елисей оглянулся на ребят, усмехнулся, посмотрел на девчат, подмигнул и нежно поцеловал меня в губы.

— Приятных снов, жених, — шепнула я.

— Приятных сновидений, веста, — шепнул он и чмокнул в нос.

Это уже становится привычкой. И чем ему нос мой нравится?

Дружное «О-о-о-о!» прокатилось эхом по коридорам.

Наконец мы разошлись.

«А я так и не поговорила с Елисеем. Ладно, потом», — уже в постели подумала я.

***

Сегодня с утра Елисея вызвали в Главный Храм на Совет.

Он единственный волхв в мире и является членом Совета Хранителей с правом решающего голоса.

Елисей вернулся только к ужину и предупредил, что после ужина идём все на Пляж.

Сурий приближался к закату, окрашивая облака в розовый цвет. Небо меняло краски. Если у горизонта оно было ещё голубым, то у нас над головой стало тёмно-лиловым.

Мы расселись на валунах и замерли в ожидании новостей. Почему-то подумалось, что речь пойдёт о Поцелуе Сурия. Так оно и оказалось.

Елисей рассказал, что Хранители пытаются найти человека, отмеченного Сурием.

Первоначально они надеялись, что это будет кто-то из Главных Хранителей. И у них, вроде как, намечалась кандидатура на Главу семейства новых Богов. Но их ждало разочарование.

Потом у них возникло подозрение, что это может быть Елисей или Ольгер. На худой конец, этим человеком может оказаться кто-нибудь из компании Ольгера, если им позволяет количество ипостасей.

Но махоткинский Хранитель сообщил, что Терем не был освещён особым светом Сурия. Да и ни кто не знает, как это происходит, и как выглядит человек, отмеченный Сурием. А в древних рукописях нет ни описания Поцелуя Сурия, ни метки-следа от этого поцелуя.

Хранители даже в мыслях не допускают, что Главой Семейства Богов может оказаться женщина.

Заканчивая своё сообщение, Елисей с улыбкой посмотрел на меня. Все многозначительно переглянулись, но говорить на эту тему ни кому не хотелось.

А Елисей добавил:

— Нам же сейчас не стоит постоянно задумываться о том, что произойдёт, когда ступим за Грань по окончании очень долгой жизни. Впереди у нас много забот и работы.

Живём, как жили. А что с нами произошло — забыли. Вспомним, когда соберёмся уходить за Грань.

***

Через неделю произошло важное событие. Не столько важное для нас всех, сколь для семьи Волес.

Это случилось во время купания в пруду всей нашей большой семьи. Как обычно гоняли большой пёстрый мяч, разбившись на две команды.