Муссолини: ненаписанный дневник. От первого дня до последнего (29 июля 1883 года – 28 апреля 1945 года) - Петр Павлович Васюков

слова Муссолини. – Отныне я буду делать всё, что в моих силах, чтобы исправить допущенные ошибки».

Гитлер заявил, что «изучает возможность договориться с Россией».

После бесед с Гитлером Муссолини решает снова взять политическое управление Италией в свои руки.

Муссолини встречается с несколькими высокопоставленными фашистскими деятелями и посещает личного доктора Гитлера профессора Теодора (Тео) Морелла.

Вечером Муссолини позвонил в Мюнхен Ракель

Застрелился маршал граф Кавальеро.

15 сентября 1943 года. В 11 часов утра Муссолини направился в чайный домик фюрера. Там, говоря отрывисто и возбужденно, Гитлер изложил ему, какое будущее ожидает Северную Италию, если он не согласится с его предложением: «…После того как мы выиграем войну, Италия будет восстановлена в своих правах. Сейчас же главное заключается в том, чтобы фашизм в Италии возродился и совершил суд над теми, кто его предал».

Незадолго до полудня Муссолини заявил: «Я возьму в свои руки управление делами Италии в той части страны, которая ещё не подверглась вторжению союзников».

Муссолини провозглашает новую Итальянскую социальную республику (ИСР) со столицей в городе Сало на озере Гарда.

По римскому радио были объявлены пять приказов правительства Муссолини.

Приказ правительства № 1

Всем верным товарищам по всей Италии! С сегодняшнего дня,

15 сентября 1943 года, в XXI год фашистской эры, я возобновляю свое Верховное руководство фашистской Италией».

Приказ правительства № 2

Назначаю Алессандро Паволини временным секретарем фашистской национальной партии, которая с сегодняшнего дня носит название Республиканской Фашистской Партии.

Приказ правительства № 3

Я приказываю всем военным, политическим, административным, учебным и прочим, упраздненным правительством капитуляции, вернуться на свои посты к своим обязанностям.

Приказ правительства № 4

Приказываю: все прежние партийные организации немедленно должны быть восстановлены со следующими задачами:

А) Всегда и по-товарищески поддерживать германские вооруженные силы, борющиеся на итальянской земле против общего врага.

Б) Немедленно поднять силы народа и оказать ему практическую, материальную и моральную помощь.

В) Проверить поведение членов партии в отношении к государственному перевороту и капитуляции, и покарать предателей и изменников примерным образом.

Приказ правительства № 5

Приказываю восстановить для укрепления национальной безопасности все соединения и специальные подразделения Добровольной Милиции.

16 сентября 1943 года. В соответствии с приказами. Муссолини, воссозданной Фашистской Милицией будет руководить Ренато Риччи (Приказ правительства № 6). Офицерам и солдатам предложено немедленно вернуться в расположение своих частей и продолжить борьбу с союзными войсками. Маршал Италии Родольфо Грациани назначен главнокомандующим.

17 сентября 1943 года. Муссолини покидает ставку Гитлера и возвращается в Мюнхен. «Фюрер гарантировал мне, что в ближайшее время Вермахт будет располагать оружием, способным перевернуть ход войны», – доверительно сообщил Муссолини сыну Витторио, вернувшись после беседы в Растенбурге.

18 сентября 1943 года. Муссолини беседует с Чиано, с послом Италии в Будапеште Филиппо Анфузо, Роберто Фариначи и другими. Дуче обратился к итальянцам с речью, которая была передана вечером по радио из Мюнхена:

Чёрнорубашечники, итальянцы и итальянки!

После долгого молчания вы слышите снова мой голос. Я уверен, что вы узнаете тот голос, который часто уже вас призывал объединяться в мрачные дни и который отмечал с вами светлые часы нашего Отечества. Я колебался, прежде чем снова предстать перед вами, потому что я нуждаюсь на некоторое время в моральном покое, прежде чем войти в контакт с миром. После моей изоляции мне кажется необходимым снова войти в такой контакт. Радио не позволяет длинных речей. Поэтому я не буду распространяться подробно, что происходило, и начну сразу с событий 25 июля. В этот день в моей жизни произошло приключение, самое невообразимое из всех приключений.

Невероятное приключение.

Мои переговоры с королем продолжались меньше двадцати минут. Всякое соглашение было невозможным, потому что король уже принял решение. Кризис был неминуем. Бывало уже, как во время войны, так и в мирные времена, что министр оказывается вынужденным уйти. Что генерал отрешается от командования, но было неслыханно, чтобы такой человек, как я, служивший своему королю более двадцати лет, с абсолютной верностью, был бы арестован на лестнице владений этого короля и затем водворен в карету «скорой помощи» под предлогом необходимости спасения от заговорщиков. Меня перевозили с головокружительной быстротой из одной казармы в другую. Я понял тотчас же, что такое «покровительство» не было надежным. Это впечатление усилилось, когда меня перевезли из Рима в Понцу и мои подозрения перешли в уверенность, когда я был отправлен из Понцы на остров Маддалены и с Маддалены в Гран-Сассо, как предусматривал план выдачи моей особы противнику.

Но я так же ясно представлял себе, что Фюрер, как бы я не был отделен от остального мира, займется мной скорее, как брат, чем другие. Знаком этого было то, что во время моего заключения Фюрер послал мне великолепное издание трудов Ницше.

Верность.

Слово «верность» имеет глубокий смысл, я могу даже сказать – вечный смысл, в германском сердце, которое просвечивает германскую душу всю целиком. Я был убежден, что получу доказательства этого.

Узнав условия перемирия, я не имел ни малейшего сомнения в том, что действительно скрывал в себе параграф 12-й (параграф 12-й гласил, что «Другие условия политического, экономического и финансового характера, которые Италия должна будет выполнить, будут ей сообщены в будущем»). Высокое должностное лицо мне передало, что, действительно, я был заложником. Но я заявил в ночь с 11-го на 12-е сентября, что противник меня живым не получит.

Легендарное спасение.

Атмосфера надежды, однако, окрепла в чистом воздухе гор. Было около 4-х часов, когда я увидел приземляющихся парашютистов. Они следовали один за другим в решимости сломить всякое сопротивление. Люди, которые меня сторожили, это поняли и не стреляли. Все произошло в пять минут. Предприятие для моего освобождения было образцом организации и решительности замысла немцев, которые будут отмечены историей. Время же сделает из этого налёта легенду. Здесь кончается глава, которая касается меня лично.

Всё это является безделушкой наряду с потрясающей трагедией, в которую демократическое правительство ввергло итальянскую нацию 25-го июля. Невообразимый оптимизм, который разделяли даже фашисты, не мог допустить предположений, сколь катастрофические планы строило правительство по отношению к партии, режиму и нации. Что же касается мер, принятых непосредственно после 25-го июля, они обнаружили программу, проектирующую ни более, ни менее, как полное затемнение всех дел двадцатилетней славы, вычеркивание из памяти создания империи и низведение в ранг, которого родина никогда не знала до того раньше. Сегодня, перед руинами и войной на нашей земле, нет больше ни одного итальянца, который хотел бы искать бредового компромисса и пытаться оправдывать им виновных, продолжающих