Запретная земля - Кейт Форсит

— Ох, да, но…

— Ну и олух же ты! — ласково сказала маленькая пухлая хозяйка. — Только в сказках земля расступается и проглатывает злодеев. В настоящей жизни мы должны делать все, что в наших силах, чтобы ускорить возмездие. Разве не говорят, что Господь помогает тем, кто помогает себе сам?

— Да, но…

— Ну так вот! Взгляни только на этих бедняжек, таких грязных и оборванных! Мы должны скорее принести им горячей воды, чтобы они могли помыться, и что-нибудь поесть, а ты, Большой Тэм, беги к Джоку Яблочному и Мельнику Дэну, и к пастору, разумеется, и скажи им, что случилось. И позови Питера Козопаса, он умный парень, и Джо Кузнеца, и Джека Шерстяного. Ах, да, может быть, еще пошлешь Маленького Тэма через долину, сказать Дику Диксону, а не то, если он узнает последним, то заварит кашу, лучше уж, чтобы он был здесь, под моим присмотром.

— Хорошо, мать, — послушно сказал Большой Тэм.

— Может, лучше тебе пойти к Дику Диксону, папа, а то он оскорбится, если приду всего лишь я, — сказал Тэм. — А я схожу и приведу Джока Яблочного.

Его отец ухмыльнулся, отчего его лицо сразу же смягчилось.

— Хорошо, сынок, и передай мой привет малышке Бесси. Она будет рада тебя видеть!

На щеках Тэма вспыхнул румянец. Он пригнулся и поспешно выбежал в сумерки, оставив фонарь висеть на крюке. Его отец вышел следом, подозрительно оглядев сарай и пробурчав:

— И к чему катится свет, когда мы преломляем хлеб и едим соль с колдунами и ули-бистами!

— Пути Господни неисповедимы, — неожиданно сказал Киллиан, захватив всех врасплох.

— Да, это верно, — отозвалась мать Тэма, кивнув круглой седой головой. — Вернее некуда. — Она внезапно бросилась вперед и, упав на колени перед Эльфридой, поцеловала ей руку. — Ох, добро пожаловать на родину, миледи, добро пожаловать на родину!

— Спасибо, — со слезами в голосе сказала Эльфрида.

— Мы так долго вас ждали, — сказала женщина. — Но я всегда знала, что вы вернетесь к нам.

В ту ночь мужчины всей округи собрались в гостиной Тэма, чтобы поглядеть на Лахлана и Эльфриду и послушать Киллиана Слушателя. Старца вымыли и переодели в длинное белое одеяние из домотканой материи, а косматые волосы и бороду расчесали. На шее у него висел деревянный крест на связанном во многих местах кожаном шнурке. Его черные глаза наполнились скорбью, когда он рассказывал, как Филде приказала подвергнуть его пыткам, чтобы вырвать признание, что все его проповеди внушены Сатаной, а не самим Господом.

— Но я не признался, потому что действительно слышал истинное пение ангелов, — сказал пророк, и фермеры заерзали и принялись переговариваться.

Потом он поведал о своем дерзком освобождении, когда люди Ри рисковали жизнями, чтобы спасти его. Теперь темные глаза старика пылали, а голос дрожал от благодарности. Он описал, как Томас исцелил его и как он услышал хор небесных голосов при первом же прикосновении чудотворных рук мальчика.

— Воистину, на нас благословение Божие, ибо Отец Наш Небесный услышал молитвы верных слуг своих и прислал этого крылатого ангела, чтобы спасти страну от ужасающей тирании порочного Всеобщего Собрания, и мальчика с чудотворными руками, чтобы исцелить раны нашего народа, и Он оберег нашу милую молодую Ник-Хильд от зла, чтобы она могла править нами, как всегда была воля Божья, ибо разве она не избранная, не наследница золотого меча?

Финн, не в состоянии выносить неизвестность, подслушивала под окном, говоря себе, что стоит на часах на случай вероломного нападения. К ее удивлению, именно местный пастор оказался самым ревностным сторонником Лахлана. Пухлый коротышка с сияющей лысиной, обрамленной херувимскими седеющими кудрями, одетый в длинную черную сутану с простым деревянным крестом на груди, судя по его внешности, едва ли задумывался о чем-то менее прозаическом, чем собственный обед, но оказался человеком романтического характера. История Эльфриды, лишенной престола молодой банприоннсы, борющейся за освобождение своего народа, распалила его воображение. Он без труда поверил в то, что Лахлан — ангел смерти, появление которого предсказывало столько пророков, при первом взгляде на Ри сжав руки и пробормотав:

— Чернокрылый, с пылающими глазами ангел смерти сотрет их с лица земли, ибо они забыли слово Божие!

Дик Диксон оказался тощим елейным человечком, который постоянно потирал свои маленькие ручки, как будто умывал их, а его узкие черные глазки шныряли от одного лица к другому. Едва войдя, он сказал пророчески:

— Кто ужинает с дьяволом, должен запастись длинной ложкой, Большой Тэм.

— Да, но лучше ужин из зелени, но с любовью, чем жареный бык, приправленный ненавистью, — немедленно парировал пастор.

Дик Диксон скорбно покачал головой.

— Даже дьявол может цитировать священное писание в своих целях, пастор.

Круглые пасторские щеки вспыхнули негодующим румянцем.

— Глупец может советовать мудрецам, но они редко благодарят его за совет, — рявкнул он.

Впалые щеки Дика Диксона пошли пятнами. Он поискал достойный ответ, но, так ничего и не придумав, просто печально покачал головой и ничего не сказал, хотя его лисьи глаза жадно обшаривали лица собравшихся.

Дискуссия затянулась далеко за полночь. Жители Киркленбрайта были по натуре консервативны и осторожны, и им не хотелось связываться с язычниками и еретиками. Даже мать Тэма тревожило присутствие в свите Лахлана колдунов и ведьм, хотя Лахлан очень убедительно указал ей на то, что способность к колдовству была дана всем людям от рождения и, следовательно, ее нужно рассматривать как дар Божий.

— Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано; Он есть прежде всего, и все Им стоит, — сказал Киллиан Слушатель, крепко сжимая свой деревянный крест, и пастор кивнул, хотя на его добром лице ясно читалась тревога.

— А что будет с нами, если этот крылатый язычник пробьется в Брайд, восстановит Ник-Хильд на престоле и свергнет Великую Церковь? — сказал Дик Диксон. — Нам придется танцевать нагишом на кладбищах, произносить молитвы задом наперед и варить кости убитых детей для их мерзких заклинаний…

Его прервал взрыв хохота Лахлана.

— Думаешь, Шабаш занимается именно этим? — воскликнул он, когда наконец отдышался. — Клянусь зеленой кровью Эйя! Ну ладно, возможно, это такие же россказни, как и рассказы о том, что вы приносите в жертву младенцев на своих алтарях.

Послышались возмущенные восклицания. Лахлан снова рассмеялся.

— Я могу дать вам слово, у нас никто не варит кости детей, хотя ведьмы действительно часто танцуют обнаженными. Не бойтесь! Шабаш никогда не заставляет никого делать это против желания. Мы верим, что каждый должен быть свободен думать и верить так, как считает нужным. Никого не будут заставлять молиться в церкви шесть раз в день, если кто-то захочет вместо этого пахать землю, заверяю вас! Мы полагаем, что честная жизнь в сочувствии и заботе о других — куда лучший способ поклоняться священным силам жизни, чем стоять на коленях в холодном здании, на сквозняке, каждый сам по себе!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});