Хребет Мира - Андрей Ветер

Вдруг один из них засмеялся, обнаружив перед собой обыкновенную женщину. Остальные смущённо загомонили. Ближайший дикарь грубо схватил её за локоть и выволок наружу. На голове его лежала волчья маска, к каждому уху которой было привязано по ястребиному перу. Второй воин шагнул внутрь и вынес люльку с младенцем.

Увидев ребёнка в мускулистых окровавленных руках, Эмили почувствовала, как волна незнакомой бешеной ненависти подкатила к горлу, из горла вырвался вопль, заставивший индейцев вздрогнуть. Материнское чувство пробудило в ней неведомую силу, и она вырвалась из цепкой хватки индейца, кинувшись к сыну. Дикари отпрянули от неё, растерявшись от внезапно пробудившей в ней животной ярости. Тот, что держал люльку с ребёнком отшатнулся и разжал пальцы. Люлька перевернулась в воздухе, и младенец с размаху ударился о передний шест шалаша.

Эмили увидела кровь. Ей стало больно, словно она сама получила смертельный удар по темечку. Внутри что-то оборвалось, и всё мгновенно затянулось пеленой мрака.

* * *

Безлесая волнистая степь, запорошенная снегом, тянулась от горизонта до горизонта.

Десять всадников медленно двигались по равнине, вытянувшись цепочкой. Расчёсанные на пробор и сплетённые в длинные косы волосы падали на грудь воинов. На головах трёх передних индейцев красовались волчьи шкуры. Привязанные к круглым щитам и двум длинным копьям перья весело трепетали на ветру. Позади вереницы шла лошадь с прицепленными к её спине жердями, нижние концы которых волочились по земле. Между жердями лежала на закреплённой в качестве ложа шкуре неподвижная Эмили.

Шёл седьмой день после того, как она попала в руки Лакотов, известных среди остальных племён как Отрезатели Голов, а сознание так и не возвращалось к ней. Мужчины были поражены её внешним видом и тем, что она ушла из жизни, не умерев до конца. Она дышала, и они, посовещавшись, решили забрать её с собой. Никто не знал, зачем им могла пригодиться эта светловолосая женщина, не открывающая глаз, не говорящая, погружённая в странный сон, но Лакоты единодушно решили, что встреча с ней была послана Великим Духом.

Ближе к закату солнца им навстречу внезапно выехал отряд человек в тридцать. Все они были тщательно выбриты на головах, и лишь маленькие чёрные хвостики волос свисали с затылков. Красные лучи солнца сверкали на бритых черепах. У некоторых к пучкам волос были привязаны чучела ястребов и орлиные хвосты.

— Волки! — воскликнул один из Лакотов.

— Плохой день, их слишком много, — сказал другой. — Я бы не стал драться…

— Теперь поздно отступать. Они слишком близко. Давайте встретим их лицом и покажем, на что способны Лакоты! — воскликнул третий, вскинув копьё.

Тем временем бритоголовые всадники развернулись широкой цепью и поскакали в сторону Лакотов. Столкновение казалось неминуемым. Уже были натянуты тугие луки, и стрелы дрожали на тетиве, готовые метнуться вперёд.

И тут случилось непонятное.

Двое из наступавших резко поменяли направление и замахали руками. Они принялись скакать вдоль линии своих соплеменников, что-то очень громко и взволнованно крича. Весь их отряд остановился. Сбившись в толпу, они обсуждали что-то рыкающими голосами, сопровождая речь активной жестикуляцией и показывая то и дело в сторону врагов. Затем они вдруг замолчали.

— Что-то случилось, — удивился передний Лакота, опустив боевую дубину.

Странные бритоголовые воины, называвшие себя словом Скири и известные среди Лакотов как Волки, смотрели перед собой широко раскрытыми глазами. Чёрная краска, положенная на верхнюю часть их лиц, усиливала блеск глаз.

— Это величайшее чудо, — произнёс, наконец, один из Скирей, не поворачивая головы к соплеменникам.

— Да, — согласился другой, — никогда прежде Большая Звезда не являлся сразу стольким воинам…

Они зачарованно смотрели в сторону Лакотов. Над вражеским отрядом неподвижно возвышалась гигантская человеческая фигура. Его гладко выбритая голова лоснилась алой краской. Поверх могучих плеч была наброшена прекрасно выделанная бизонья шкура, она опускалась к самому снегу прямо туда, где гарцевали растерянные Лакоты. Но они не видели и проезжали сквозь бизонью накидку, словно её не существовало. Мягкие ноговицы гиганта были украшены длинными прядями волос и орлиными перьями. По всей голове великана лежали мягкие перья, похожие на пух, а на самом затылке, где торчал единственный пучок чёрных волос, виднелось большое перо орла. В руке призрачного гиганта была тяжёлая палица с громадным круглым камнем на конце.

— Я пришёл показаться вам, дети. Мне кажется, что вы стали забывать о моём существовании и слишком заняты своими мелкими делами. Вот и сейчас вы рвались в бой. Но зачем? Неужели вы думаете, что сможете доказать что-либо своей победой в этой схватке? Нет, это пустое занятие. Я хочу, чтобы вы вспомнили о настоящем испытании… — Призрак-великан замолчал на некоторое время, изучая лица бритоголовых Скирей. — Я хочу получить от вас подношение! Вы знаете, о чём я говорю. Дайте мне женщину. Вот эту. Но не вздумайте биться за неё, получите её мирно!

Скири медленным шагом стали приближаться к Лакотам, знаками показывая, что драться раздумали. Их взволнованные глаза смотрели куда-то позади врагов. Лакоты обернулись, следя за их руками, и увидели Эмили. Она стояла возле волокуш, опираясь рукой на круп лошади. Заходящее солнце просветило её распущенные волосы, превратив их в золотой ореол вокруг женской фигуры.

Наступила глубокая тишина. Бритоголовые окружили Эмили и с благоговением разглядывали её. Прошло несколько минут, прежде чем их вожак обратился к Лакотам и предложил раскурить трубку.

Вскоре после этого Лакоты остались в прерии одни. Тридцать бритоголовых наездников скрылись за косогором. Они оставили своим врагам длинноствольное ружьё, два копья с привязанными к ним чучелами воронов и гусей, два круглых щита, кисет с табаком и две лошади. Взамен они получили светловолосую женщину.

* * *

Мне нравится вспоминать те годы и старый образ жизни, хотя сегодня многое кажется мне странным, запутанным в ритуалах и неоправданно жестоким. Но оно не казалось мне таким в то далёкое время, которое индейцы называли годами изобилия, годами бизонов и оленей.

С того дня как Эмили попала в руки бритоголовых дикарей из племени Скири-Поуни, её состояние не изменялось. Она не спала и не дремала, но казалась совершенно нечувствительной ко всему. Её не волновал жуткий облик новых хозяев. Она не различала вкус пищи, которой её регулярно кормили. Она не обращала внимание на большое полукруглое земляное жилище, где её держали. Она не помнила, как попала в селение Скирей и с каким напряжённым удивлением встретили её жители деревни.