Стреляй первым - Сергей Гайдуков

— А нам позволят?

— Посмотрим. Надо попробовать договориться с Тарасовым.

— До него еще и не доберешься — полно народу. Не по головам же…

— Нет. Поверх голов, — Кожин вскинул автомат и выпустил короткую очередь в потолок, прежде чем тарасовская охрана успела дернуться.

Своего он добился — моментально все присутствующие в комнате обернулись к нему. Кожин держал в правой руке автомат, а левый его кулак был плотно сжат и поднят над головой. Артем стоял к нему спиной и видом автоматного дула удерживал охрану в коридоре от решительных действий.

— Минутку внимания, — крикнул Кожин. — У нас нет времени на разговоры. Мы забираем Резниченко с собой и уходим. Если кто-то дернется, я разнесу этот дом к чертовой матери!

— Про т-тебя-то я и не вспомнил, — грустно сказал Тарасов. — Ты же, бездельник, тоже участвовал во всей этой афере с моими деньгами. Как здорово, теперь в этой комнате собрались абсолютно все л-люди, которых я хотел бы отправить на тот свет. М-можно начинать?

— Посмотри на меня, Заика, и догадайся: шучу я или нет, — ответил ему Кожин. — Казаков бы тебе подсказал, но его уже нет с нами…

— Скотина, — помрачнел Тарасов. — Что ты хочешь, Гришу? Забирай это дерьмо… П-по, моему, у него крыша поехала на почве семейных переживаний. К-кого ты еще хочешь забрать? Очкастого? Беспалого?

— Не надо мне ни очкастых, ни беспалых, — Кожин не замечал в этот момент ни Шульца, ни Ивана, а смотрел только на Тарасова и старался, чтобы ствол автомата был направлен тому в голову. От этого люди обычно становились более сговорчивыми.

Тарасов не был исключением. Он сказал:

— Ум-матывайте, ребята.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — спохватился Шестов. — До завтра.

— Но з-завтра будет уже другой д-день, — многозначительно произнес Тарасов. — Другой день. И то, что т-ты видел сегодня, уже исчезнет. К-как дым…

— Вот завтра и поговорим, — Шестов и его двое сопровождающих попятились к двери. Тарасовская охрана расступалась, освобождая им путь.

— Григорий Александрович, пойдемте! Ольга у меня, — крикнул Кожин.

— Да?! — Резниченко мгновенно встал и кинулся к Кожину. — Толик, это правда? Слава Богу!

Губы у него дрожали, а пальцы, которыми он дотронулся до руки Кожина, были влажными. Казалось, за эти дни он постарел на годы.

— Немного в сторону, Григорий Александрович, — попросил его Кожин. — Мне хочется видеть глаза Олега Михайловича.

— Они п-полны печали, Толик, — вздохнул Тарасов. — Ничего, вы обставили меня сегодня, н-но завтра…

— Тогда до завтра, — продолжая сжимать кулак, Кожин отступил к двери, и на какой-то миг они все оказались тесно прижатыми друг к другу: Кожин, Артем, Резниченко, Шестов и два милиционера.

Заметив это, Тарасов улыбнулся.

— Толик, — мягко спросил он. — У т-тебя и вправду в кулаке граната или т-ты врешь?

— Хочешь проверить?

— Да!

Никто не успел и пошевелиться, как Тарасов выхватил пистолет и выстрелил Кожину в левую кисть. Тот вскрикнул и разжал пальцы… В пальцах не было ничего.

— Все-таки врешь, — сказал Тарасов и махнул рукой.

После этого все стало происходить очень быстро, и Артем так и не смог впоследствии восстановить точную картину происшедшего. Он помнил только то, что после того как Тарасов выстрелил во второй раз и прострелил плечо Шестову, началась настоящая канонада, и сам Артем внес в нее ощутимый вклад, выпустив целый рожок из «Калашникова» в обе стороны коридора. Охранник, который предлагал им войти в гостиную, умер одним из первых, но в тот момент Артему было не до угрызений совести.

Он просто пытался выжить. И ради этого убивал других.

Глава 30

— Убейте их всех! — крикнул Тарасов и выстрелил во второй раз. Шестов почувствовал удар в плечо и стал падать куда-то вбок, но его подхватил милиционер и потащил к выходу. Второй милиционер принялся палить из «Макарова», пытаясь попасть в Тарасова, но сделать это было нелегко, потому что с началом стрельбы тот немедленно вылетел из кресла, упал на пол и уже оттуда наблюдал, как спинка кресла превращается в решето после очереди Кожина.

К несчастью, его телохранители в комнате были вооружены пистолетами, и Кожину хватило одной длинной очереди, чтобы скосить их всех. Тарасов видел между ножек журнального столика чьи-то ноги и стал по ним стрелять, но тут ему наступили на спину, и он завопил, перевернулся и выстрелил в того, кто только что попытался его раздавить.

Это был Иван. То время, что он лежал на журнальном столике под дулами пистолетов, было для него периодом ожидания смерти. Он прекрасно понимал, что судьба дала ему шанс спастись, но он провалил все дело, а теперь совершенно заслуженно приговорен к смерти.

Иван с равнодушием самурая ждал, когда ему прострелят голову, но этот финальный момент все не наступал, и тогда он задумался: а не будет ли дарован ему второй шанс?

И когда обмен репликами в гостиной внезапно превратился в обмен выстрелами, Иван понял, что его время пришло и что он еще не совсем труп. Телохранители уже не держали его, занимаясь спасением собственной жизни, и Иван резко вскочил со стола, слыша, как пули свистят над головой.

Он спрыгнул на пол и попал ногами на чье-то тело, как ему показалось, мертвое. Но мнимый мертвец внезапно заорал, повернулся к Ивану и выстрелил ему в живот. Это был Заика.

Иван качнулся назад и недоуменно посмотрел, как его майка пропитывается кровью.

— А, это ты, — тяжело выдохнул Тарасов. — Так-то, милый…

Больше он ничего не успел сказать, потому что Иван левой рукой ударил его в солнечное сплетение, а правой двинул по руке с пистолетом и бил до тех пор, пока пистолет не выпал на ковер.

Но Иван понял, что сил добить Заику у него не хватит, — силы уходили вместе с кровью, вытекающей из раны в животе. А тут еще Заика опомнился и, дико вытаращив глаза, попытался дать отпор, нелепо взмахивая руками.

Однако один из его ударов пришелся по сломанному ребру, и Иван почувствовал, как темнота опускается на комнату…

Тарасов еле дыша поднялся на ноги и попробовал отыскать пистолет на полу среди мертвых тел. Перестрелка уже переместилась во двор — Кожин и Артем уходили к воротам.

Когда же Тарасов все-таки нашел свой пистолет, то услышал какой-то шум за спиной. Он обернулся так быстро, как мог, и увидел, как Иван, шатаясь и держась за живот, медленно идет к дверям.

— Жив-вучий, сука! — пробормотал Тарасов и выстрелил Ивану в спину. Пуля ударилась в стену. Он выстрелил снова, и снова промахнулся. При следующем нажатии курка пистолет лишь издал щелчок.

— Не судьба! — яростно крикнул Тарасов и выбросил бесполезное оружие. Иван на его глазах вышел из гостиной и побрел по коридору.

Тарасов, изрыгая проклятия, кинулся искать на полу что-нибудь подходящее, но тут во дворе что-то рвануло, загорелось, и глядя на отблески пожара в оконном стекле, Тарасов понял, что здесь завтрашнего дня для него не будет.

Глава 31

Они уходили из дачи во двор и к машинам, отстреливаясь от наседавшей охраны короткими автоматными очередями. Милиционеры не оглядываясь убежали вперед, волоча под мышки раненого Шестова. Кожин отстреливался из автомата, держа его в одной руке, а раненой левой ухватил за рукав Резниченко и старался его не отпускать.

Последним медленно пятился Метельский. Он уже был ранен в руку, и еще несколько пуль оставили отметины на его бронежилете. Артем смертельно устал за этот длинный день, и энтузиазм охраны, то и дело поднимавшей головы, вызывал у него вялое раздражение.

Белая милицейская «девятка» стояла ближе всего к крыльцу, и теперь охранники засели за ней, пытаясь редкими пистолетными выстрелами достать отступающих.

— Толик! — крикнул Метельский. — У тебя точно нет гранаты?

— В машине, — отозвался Кожин.

— Давай ее сюда, а то эти гады не дадут нам уехать!

— Попробую, — Кожин прибавил шагу, уже практически волоча за собой Резниченко. Он добежал до своего «вольво», отпустил Григория Александровича, который сразу же рухнул без сил на землю, и открыл багажник.

— Вот! — крикнул он Артему. — Нашел!

— Кидай мне! — отозвался Метельский, в очередной раз прижимая охранников к земле,

Кожин размахнулся и бросил: граната высоко взлетела в воздух, а Метельский, словно бейсболист, поймал ее в высоком прыжке. Приземлился он неудачно, упал и выронил автомат.

— Твою мать! — выругался он и рванул кольцо. — Ловите!

Граната разбила окно в «девятке», влетела в салон и там взорвалась, отбросив скрывавшихся с другой стороны охранников на несколько метров.

Потом взорвались лежавшие в багажнике две канистры бензина, и на миг во дворе дачи стало светло как днем.