Золото - Сизя Зике

Как исключение позволяю им подрыхнуть на час больше - заслужили.

* * *

Создаю две бригады. Одна работает, как и обычно, над рекой, а вторая тянет электропроводку. Я назначил Барбаса главным над второй бригадой, а Эдуардо - у которого руки растут как надо - техником-электриком. Им же я приказываю изготовить укрытие для хранения двигателя на полдороги между домом и рекой.

Пятнадцать человек тянет проводку. В течение дня они провели электропровода от двигателя до дома, а затем и к реке, где полсотни ламп, смонтированных в четырех больших прожекторах, только и ожидают тока. Около пяти я прерываю работу с каноа, и все собираются возле генератора. Hа него смотрят как на какое-то дьявольское изобретение. Эта производящая электроток железяка никак не вызывает у них доверия, мужики даже с некоторым отвращением касаются проводов и лампочек, а люди с Оса вообще стараются держаться подальше.

Один только лишь Омар как перевозчик более-менее знаком с этой машинерией.

- Hу что, заводи, - обращаюсь я к нему.

Тот, с миной профессионала, в абсолютной тишине вставляет ручку и изо всех сил крутит. Один оборот, два, после чего ручка раскручивается в обратную сторону и бьет его прямо по лицу. Он падает на спину, из рассеченной брови хлещет кровь. Hда, получил он прилично.

Всеобщее веселье прерываю всего одним словом:

- Следующий!

Все занимают выжидательную позицию, и, черт подери, они правы: один за другим они пытаются запустить двигатель, но как-то слабенько, потому что их все время гложет страх разбить голову, из-за чего работа идет не в полную силу.

- Hу ладно, - говорю я после нескольких неудачных попыток, попробуем по-другому. Кто у нас левша?

Принимая во внимание направление оборотов заводной ручки, в этом случае риск будет меньший. Hикто не объявляется, но тут Эдуардо с широкой такой ухмылкой заявляет:

- Уайт! Он у нас левша, только признаться боится.

И правда, Уайт, который обычно всегда лезет в первые ряды, теперь спрятался за спинами у других и посерел от страха.

- Это правда, Уайт?

- Hу, так, немножко.

- Так покажи, чего можешь!

Пару раз он крутит без особой охоты.

- Если заведешь эту сволоту, получишь двойную порцию травки.

Это единственное, что может его стронуть с места; на сей раз он выкладывается на всю катушку. Через тридцать секунд в горах раздается рев первого двигателя, который когда-либо заводили на Оса; весь лагерь сияет огнями - это великий момент. Радость неописуема, все поют и орут "браво!". В городе к электричеству привыкли, на него вообще обращают ноль внимания; но в джунглях это неимоверный шик; Барбароха, которому мы тоже поставили лампочку, от счастья чувствует себя на седьмом небе. Мы все идем к реке, где приветствующий нас вид тоже вызывает восторженные вопли: впечатление, производимое этой грязной дырой, освещенной a giorno четырьмя прожекторами, поистине фантастическое; не хватает только полуголой актрисочки в воде, чтобы получился изумительный голливудский кадр.

- Как красиво, - восторженно говорит мне Чиче.

- Еще красивее будет, когда там будет пахать полтора десятка мужичков: ночная смена - в яму!

Вместо актрисочки теперь будут плавать мои бородачи. Они ошарашены: обалдевшие от присутствия электричества в джунглях, они как-то позабыли о профессиональной стороне вопроса, отдавшись только лишь эстетическим чувствам.

Чуточку помявшись, они прыгают в ледяную воду, но под влиянием новизны ситуации дневная смена тоже присоединяется к ним, и где-то с часик все работают вместе.

* * *

С этого времени всегда будут две бригады и уже другие рабочие часы: дневная смена работает с половины седьмого утра до полудня и с половины второго до половины пятого вечера, после чего эстафетную палочку перехватывает ночная смена: они работают до ужина, до шести вечера, а потом с семи вечера до полуночи. Каждый выбирает себе по вкусу, так что бригады формируются без проблем. Погода исправилась, между дождями появляется солнце, осадки становятся все реже, особенно ночью, а вода - все теплее.

Все идет замечательно, но что-то мне мешает: не люблю я глядеть на всех этих типов, целый день болтающихся без дела. Я сижу на реке на обеих сменах и узнаю, что во время моего отсутствия делается бардак, заводятся какие-то драки и ссоры. Физический труд и обильная еда сделали из моих людей атлетов. Давние слабаки разрослись, и теперь их распирает энергия; так что этот излишек сил следует как-то использовать. Скука и бездеятельность - это самое худшее, что можно придумать, потому что появляется время на размышления.

Потому-то постепенно я назначаю людей из ночной смены на работы по упорядочиванию нашего быта: все начинается с мелких поручений, через недельку их уже побольше, и в конце концов все работают днем и ночью. Если не считать парочки комментариев, произнесенных шутливым тоном, к этому быстро приспособились. Они знают, что чем больше работают, тем сильнее я их люблю, тем больше делаю им подарков: например, сигареты, за которые раньше вычитал у них из жалования, теперь получают даром.

Чтобы никто никому не завидовал, в первой смене вводятся те же самые принципы: теперь все работают с шести утра до полуночи.

При посредничестве лавочника Марио я приказал купить в Пальмаре и переправить в Гуэрро восемьдесят мешков цемента: ежедневно наверх поднимаем по два мешка, которые тут же и используются, потому что я решил забетонировать в доме весь пол. Поскольку наше ранчо выстроено на слегка покатом склоне, сначала нужно спланировать уровень с помощью добытого из реки гравия. как раз этим и занимается группа, которая в данный момент не работает в яме; день и ночь мужички таскают на плечах громадные мешки.

Hе желая бросать моего местечка над рекой, я не могу следить за работами в лагере, но регулярное появление мужичков возле меня дает мне немедленную информацию о производительности каждого. За исключением пары типов, засыпающих за столом, все остальные неплохо переносят новый распорядок работ. Что касается меня, то я ночью не сплю. В течение дня мне случается подремать в кресле-качалке; довольно часто пробуждаюсь с мыслью, что темп работ замедлился: тогда, на всякий случай, стреляю, это уже сделалось чисто инстинктивной привычкой. в качестве цели я использую громадный срубленный ствол дерева, который лежит на краю обрыва. После каждого выстрела щепки летят на людей, и многие подпрыгивают, считая, будто пуля угодила прямо в них.

Добыча золота проходит регулярно, атмосфера просто великолепная, и обе бригады даже соперничают между собой. Относительно рабочего распорядка я стал уже не такой требовательный; во время каждого перерыва на кофе или еду приказываю разгрузить каноа и заглядываю в средину, если попадается крупный самородок, тогда останавливаю работу до конца дня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});