Виктор Цой - Виталий Калгин

Цой любил фотографировать природу, мальчиков, Наташу — у них был «Полароид», кассеты для которого в латвийской глубинке можно было достать с большим трудом. Веселье заключалось в живом общении и лесных прогулках — никаких рок-н-ролл ьских бдений не было, равно как и алкогольных вечеринок — жизнь была подчинена детям. Да и спиртное Цой не любил. По словам квартирной хозяйки, он крепче пива «Baltijas» ничего не пил.

В середине июля к Цою присоединился Юрий Каспарян, который задержался в Ленинграде из-за покупки машины. Каспаряна поселили в небольшом домике для гостей, и уже через пару дней, подготовив аппаратуру, музыканты принялись записывать черновую версию нового альбома.

Цой играл на гитаре и пел, Каспарян программировал. Порто-студия, пульт, усилитель с колонками — знаменитый набор, подаренный музыкантам «КИНО» Джоанной Стингрей, Каспарян привез в багажнике своей машины.

Юрий Каспарян: «Я жил в небольшом домике для гостей, а Виктор с Натальей и детьми — с сыном Наташи и со своим сыном Сашей — жили в хозяйском доме. Очень мило проводили время — гуляли, разъезжали по окрестностям, ездили в Юрмалу. Отдых… Что касается “Черного альбома”, то у Вити уже практически всё готово было. Собственно, мы с ним продумывали только общую форму. Всё это на порто-студии. Я привез усилитель, колонки, инструменты, драм-машинку… Сидели в свободное от отдыха время, колдовали там что-то…»[380]

Запись альбома с переменным успехом продолжалась до 12 августа и наконец была закончена.

Я выключаю телевизор, я пишу тебе письмоПро то, что больше не могу смотреть на дерьмо,Про то, что больше нет сил,Про то, что я почти запил, но не забыл тебя.Про то, что телефон звонил, хотел, чтобы я встал,Оделся и пошел, а точнее, побежал,Но только я его послал,Сказал, что болен и устал, и эту ночь не спал.Я жду ответа, больше надежд нету.Скоро кончится лето.Это…

Тринадцатого августа 1990 года Виктор Цой был замечен в Юрмале, на упоминавшейся уже улице Йомас, 83, около ювелирного магазина, где был сфотографирован поклонницами «КИНО», узнавшими своего кумира.

Йомас — пешеходная улица, как бы пронзающая насквозь сразу несколько поселков в Юрмале. Здешний Бродвей — место для дефиле и неделовых встреч. Аккуратные деревянные домики, гостиницы, концертный зал «Дзинтари», множество летних кафе, рестораны, магазины сувениров, мороженое и сахарная вата. На Йомас всегда людно — до пляжа метров 200, рядом железнодорожная станция Майори.

Алексей Макушинский: «В Юрмале, конечно, была “цивилизация” (хотя всё это было еще по-советски скромно). Помню, в Майори на улице Йомас какие-то девочки брали у Вити автографы…»[381]

Четырнадцатого августа 1990 года около пяти часов вечера Каспарян уехал, забрав порто-студию, инструменты и оригинал записи. Виктор позволил себе расслабиться и решил отправиться с утра на рыбалку на маленькое лесное озеро, которое он незадолго до этого нашел и на котором, как считал Виктор, никто, кроме него, не бывал.

Алексей Макушинский: «Как прошел вечер, я толком не помню. Я жил в соседнем доме, помню, пошел туда из “Зелтини”, это совсем рядом. Потом Цой зашел за будильником. Это всё было очень обыденно, никто же не знал, что случится завтра… Кстати, будильник ходит до сих пор…»[382]

Вечер 14 августа прошел спокойно, все обитатели «Зелтини» легли спать…

АВАРИЯ

Утром 15 августа 1990 года Цой встал около пяти утра, тихо вышел из дома, собрал удочки и, как и планировал, уехал на рыбалку.

Провожала Цоя Наталия. По ее словам, Цой в то утро был бодр и весел, находился в прекрасном настроении — работа над альбомом была успешно завершена, вот он и решил начать полноценный отдых «по-спортивному».

Цой не был заядлым рыболовом. Если и выбирался на рыбалку, то, как правило, один. Несколько раз компанию ему составлял старый знакомый Наталии Разлоговой, Андрей Хорев (Дрюля), но летом 1990 года его в Плиеньциемсе не было. Улова Цой практически никогда не привозил, по словам хозяйки «Зелтини», «не рыбак он был…». Сохранилось лишь одно фото плохого качества, сделанное Наташей Разлоговой, на котором счастливый, улыбающийся Виктор держит в руках довольно большую щуку.

Андрей Хорев: «Цоюша иногда любил съездить на довольно дальнее озеро порыбачить на заре. Любителей ехать в пять-шесть утра не находилось, кроме меня. Я вообще-то не ранняя пташка, но, если мы с Цоюшей договаривались, без напряга вставал, и мы ехали минут тридцать-сорок до озера. Там выкуривали по сигарете, и он садился удить, а я, уютно пристроившись, кемарил невдалеке. Через пару часов, к пробуждению всей честной компании в Пли-не, ехали назад»[383].

День 15 августа был душным, как бывает перед дождем. Примерно в 11 утра Цой, порыбачив на лесном озере около пяти часов, поехал домой. Рыбалка оказалась удачной — несколько плотвичек в целлофановом кулечке лежали в багажнике автомобиля.

Дорога домой пролегала практически в самом сердце Курземе, среди редкостной красоты и покоя. Песчаные дюны с влажным выцветшим песком, пустынные пляжи, камни, луга, дугообразные линии моря, сосны на морском берегу. И всё такое тихое, такое хрустальное, безлюдное. Жаркое солнце буквально плавило асфальт. Было очень душно, парило, будто перед грозой. Лента дороги петляла по лесу, огибала хутора. Машина легко мчалась по асфальтированному шоссе…

Есть на 35-м километре, у моста через речку Тей-тупе, поворот. Одиноко стоявший одноэтажный домик, прозванный в округе «Тейтупниеки», совсем рядом с поворотом. Не доезжая до него, Цой, по непонятным причинам, выехал на встречную полосу. В этот момент из-за поворота выскочил «Икарус-250»…

«Столкновение автомобиля “Москвич-2141 ” темно-синего цвета с автобусом “Икарус-250”белого цвета произошло в 11 нас. 28 мин. 15 августа 1990 года на 35-м километре трассы Слока — Талей».

Хозяйка дома «Тейтупниеки» Антонина Урбане, увидев, что случилась катастрофа, послала своего внука Колю Звоникова вызвать по телефону «скорую». Часы показывали 11 часов 40 минут.

Артур Нейманис, оказавшийся одним из свидетелей аварии, рассказывал впоследствии в интервью программе «Матадор»: «Мы когда с женой были около дороги возле своего дома, то мимо нас проехала машина, новенький “москвич”, на большой скорости. Я жене говорю, что этот, наверное, не вырулит из поворота. Очень острый поворот на мостике. Там речка Тейтупе. Как я уже говорил, был такой звук — как из пушки выстрел. Мы посмотрели на трассу: эта машина была на середине асфальта, а новенький “икарус” был в левой стороне в речке. Когда мы подошли, шофер уже был мертвый»[384].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});