Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

Справив нужду, Терра залезла в ванную. Между ног саднило, как будто ей туда кол вогнали… Сама виновата. Надкусила запретный плод - и крышу снесло. Терра зажмурилась, осуждая себя. Почистив зубы, она вымыла голову и вылезла из ванной. Взяв с полки халат Гелиана, она замотала влажные волосы в полотенце и вернулась в комнату.

- Сегодня не отходи от меня далеко, - произнес Гелиан, продолжая смотреть в окно. - Я всегда должен видеть тебя и знать, где ты находишься. Юзеф с тебя глаз не спустит.

- Он хороший охранник? – спросила Терра.

- Один из лучших.

- А Егор?

Заминка.

- Егор отстранен.

- За вчерашнее? – сохраняя хладнокровие, спросила Терра.

- Мои приказы должны исполняться незамедлительно. Он ослушался.

- И что его ждет?

Гелиан неопределенно повел плечами.

- Потаскается в рейды на рудники пару месяцев. На стене в дозоре постоит. Когда вспомнит, на кого работает, Катерина его вернет на пост охраны в дом.

- А обязательно Юзефу со мной весь день в няньку играть?

- Это не обсуждается, - отрезал Гелиан.

- Слушай, а если, к примеру, я в туалет соберусь идти: мне охранника с собой позвать? – не удержалась от сарказма Терра.

Гелиан резко обернулся и взглянул на нее.

- Позови с собой меня, - он едва заметно улыбнулся.

- И что мы с тобой вдвоем там будем делать? – настороженно спросила Терра, прекрасно понимая, что уже угодила в ловушку.

- Даже не знаю… - пожал плечами Гелиан. – Может быть, трахаться?

Терра отвернулась и, ничего на это не ответив, покинула его комнату.

Глава 18

В полдень Радомир стоял у Дома Божьего в окружении родственников и топы зевак, которая собралась со всех сторон. Свидетелями чего они станут? Его позора или, может быть, триумфа? Какое странное слово предков… Терра, наверное, и вовсе его не знает…

- Радомир, - напряженно улыбаясь, склонилась к нему тетя, - что здесь происходит? Ты сказал, что она придет в дом Божий к двенадцати!

- Невеста вполне может припоздниться, - улыбнулся в ответ Радомир.

- Двенадцать десять, - недовольным тоном озвучил дядя. – Если она не явится через минуту, я отправлю на ее поиски Катькин отряд, и они приволокут ее сюда за уши!

- Успокойся, отец, - взял слово Гелиан. – Радомир знает, что делает.

Радомир взглянул на Ивана Реброва, стоящего поодаль со своей женой и детьми. Все-таки, явился, ублюдок… Кирилл тоже то и дело поглядывал на отца, но держался ближе к Радомиру. Кристина порывалась подойти к Ивану и познакомить его с внучкой, но Кирилл запретил ей это делать.

- Двадцать минут первого, - произнес Антон. – Мне уже не смешно!

- Заткнись, - шикнул Васька.

- Может, послать за ней кого? – спросил Петр.

- Она придет, - произнес Радомир, надежда которого уже начала таять под палящими лучами полуденного солнца.

- Половина первого, - вздохнула Терра, которая сменила цвет наряда с траурного на темно-синий. – Господи, если она не придет, я сама найду ее и выпорю.

- Она придет, - произнес Радомир.

Вокруг поднялся шум. Кто-то из зевак стал расходиться, кто-то наоборот, подходить. Радомир взглянул на толпу и заметил Антонину, стоящую у края дороги. Радомир улыбнулся ей, а она отвернулась, сделав вид, что они не знакомы. За спиной Антонины толклись остальные девицы из блудного дома. Одетые в обычные одежды, они не привлекали всеобщего внимания, хотя кто-то, Радомир в этом не сомневался, наверняка узнал их.

«Милая, ты же не оставишь меня здесь одного, правда?» - он мысленно обратился к Авроре и закрыл глаза.

- Без двадцати час, - голос Кирилла звучал сдавленно. – Она не может так поступить…

- Она придет, - не открывая глаз, произнес Радомир. – Она придет.

Вдруг всеобщий гул стих. Радомир открыл глаза и стал оглядываться по сторонам. Люди, стоящие вдоль дороги, стали указывать куда-то пальцами и кивать друг другу. Кто-то прижимал ладони к лицу и качал головой. Они явно были удивлены чем-то и Радомир искренне надеялся, что они удивлены появлением Авроры в костюме Главного дома на собственной свадьбе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Свет на мгновение ослепил Радомира, и он прищурился. Это был блик. Солнечный зайчик, попавший ему прямо в глаза. Радомир увидел этих «зайчиков» на дороге. Они «забегали» вокруг, ослепляя собравшихся зевак. Толпа охнула. Хороший ли это знак?

И тогда он увидел ее. Она шла к нему по дороге в белом платье, расшитом сверкающими камушками. Это от них отражался свет, ослепляя всех вокруг.

- Пришла, - прошептал Радомир, оставляя своих родственников и направляясь по дороге вниз, чтобы встретить невесту.

Ее голова была покрыта пышной фатой, за которой никто не мог разглядеть ее лица. Радомир прищурился, увидев под фатой темные волосы. Он замедлил шаг, внимательно вглядываясь в женщину, идущую ему навстречу. У нее была коса. Точно! У этой женщины была длинная коса, которую она перекинула через плечо!

Радомир остановился. Стало дурно. В глазах потемнело и только одна мысль завертелась в голове: «это не она», «это не она», «это не она».

Тем временем женщина в белом платье подошла к нему и остановилась напротив.

- Здравствуйте, господин Радомир.

Он прищурился, услышав знакомый голос.

- Вам просили передать, что получили ваше послание.

- Что все это значит?

- Поднимите фату, господин. Если невеста вас устроит, мы продолжим это представление.

Радомир медленно протянул руки и поднял фату.

«Аврора, милая… Я знаю, что тебе будет трудно это прочесть. Но, сейчас, я могу только так поговорить с тобой. Если ты получишь это письмо, значит, мое чутье меня не подвело, и Антонина действительно знает, где ты прячешься. Я так много хочу тебе сказать… Я могу долго перечислять все те эмоции, которые испытал за последние дни и за последние четыре месяца своей жизни. Ты помнишь тот день, когда я пришел к Гелиану в лабораторию и ты открыла мне дверь? Я не понял тогда, что произошло, но в жизни моей с тех пор все изменилось. Это были твои духи. Я почувствовал их аромат и оглянулся, чтобы посмотреть на тебя еще раз. Ты улыбалась, стоя у двери и провожая меня взглядом. Я отвернулся от тебя тогда, потому что увиденное мне понравилось. Потом были долгие недели, когда я приходил в Главный дом и чувствовал твой аромат. Он витал в столовой, в гостиной, в коридоре, куда ты выходила, чтобы открыть дверь. Каждый раз, когда я видел тебя саму, я отворачивался. Отворачивался, потому что мне слишком сильно хотелось на тебя смотреть. Не стану скрывать: меня пугало, что я могу засматриваться на дурочку. Это ведь ненормально: глазеть на женщину, которая обделена интеллектом! Все равно, что глазеть на ребенка! В конце концов, я устал бороться с собой. Ты не видела, как я за тобой наблюдаю. Я приходил в Главный дом не потому, что хотел поужинать со своей семьей. Я на тебя хотел взглянуть и очень расстраивался, когда тебя, по какой-то причине, там не было. Это было тяжело. Я отказывался признавать, что меня тянет к женщине, с которой мне даже не о чем поговорить… В тот день, когда с Террой случилось несчастье, ты звала меня на помощь и я бежал по лестнице наверх, не зная, что увижу тебя перемазанной в нечто очень плохое… Сперва, я подумал, что это тебя тошнило кровью. Но потом, когда я понял, что тошнило Терру, я испытал облегчение. Это ужасно, Аврора… Я вздохнул с облегчением, приговаривая жену брата, а не тебя. Ты помнишь день, когда Терра очнулась? Я ругал тебя. Прости меня за те слова. Прости меня за все слова, которые я наговорил тебе… Я был зол. На себя зол, потому как понял, чего именно хотел. Я хотел заниматься с тобой любовью, Аврора. И этому желанию было наплевать на мой разум, на твой разум и весь остальной мир. Я не знаю, до чего бы докатился, если бы не осознал, однажды, что ты – самая необыкновенная женщина из всех, живущих на этой земле. Я люблю тебя, Аврора. Я очень сильно люблю тебя, милая. И нет во мне сомнений в том, что я хочу разговаривать с тобой, слушать твой голос, смотреть на тебя, вдыхать твой аромат и заниматься с тобой любовью до скончания своих дней, пока добровольцы не подожгут погребальный костер подо мной.