Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Благоприятность нынешней ситуации, — писал Каутский 25 февраля 1912 г. в «Vorwarts», — не в том, что либералы вдруг вышли на арену как решительные борцы за демократическую революцию, а в том, что поведение либералов по отношению к нам расстраивает все планы реакционеров. Наша избирательная победа их не обескуражила, с возможностью ее считался весь мир. Но они ожидали, что под впечатлением пролетарской победы на выборах либералы, охваченные паническим ужасом, целыми толпами свернут в реакционный лагерь, превратят слова о реакционной массе в истину…
И это наверняка произошло бы и без нового среднего сословия. Но так появилась не только сильная социал-демократия, а рядом с ней появился и либерализм, готовый на борьбу против правых, которые в противоположность им находятся в меньшинстве».[74]
И к концу:
«Соотношение сил различных партий и классов, не созданное, правда, недавней избирательной борьбой, но ею раскрытое, породило политическую ситуацию, которой не было во всей прежней истории Германии. Не следует ни впадать в парламентский кретинизм, ни преувеличивать власть рейхстага и силу либерализма, чтобы прийти ко взгляду, что центр тяжести нашего политического развития снова находится в рейхстаге и парламентские бои в данной ситуации могут значительно продвинуть нас вперед — разумеется, не сами по себе, а благодаря обратному воздействию на массы, которые остаются прочной основой нашей силы, как бы ни складывалась парламентская расстановка сил».[75]
Выборы в рейхстаг давно миновали, а «совершенно новая ситуация» так и не наступила, напротив, старый реакционный курс спокойно продолжается. Наша фракция из 110 депутатов, как и следовало ожидать, в общем и целом показала себя столь же бессильной против этой реакции, как и прежняя, насчитывавшая 53. «Новый либерализм», несмотря на «новое среднее сословие», оказался самым старым, самым старческим. Борьба за прусское избирательное право с весны 1910 г. все еще не оправилась от оцепенения. А новая политическая ситуация, «равной которой не было во всей прежней истории Германии», нашла свою кульминацию в застое социальной реформы и в одобрении таких военных ассигнований, «равных которым не было во всей прежней истории Германии».
Так что же представляет собой лозунг Каутского сегодня? Опять же — выборы в рейхстаг, и ничего больше чем выборы! «Рост значения рейхстага в сознании народных масс» — это, по Каутскому, и сегодня еще единственный путь для нашего движения вперед! Точно так же, как его теория сводится к официозному успокоению всех сомнений и к оправданию всего существующего в партии, так и его тактика направлена на торможение движения по старой заезженной колее чистого парламентаризма, а в остальном — на надежду, что история как-нибудь сама обеспечит революционное развитие и, когда созреет время, массы устремятся вперед через голову «тормозящих вождей». Или, как прекрасно сформулировала газета «Vorwarts» — единомышленница Каутского: «Если массы находятся в состоянии бурного возбуждения, если они рвутся вперед, если они больше не заботятся о тормозящих вождях, тогда наступает момент, когда уже не дискутируют сначала насчет массовой забастовки’, а потом объявляют ее, момент, когда она уже действует, рожденная стремительной неодолимой мощью массового движения».
Это — указание для наших вождей, напоминающее правительственную максиму блаженной памяти австрийского императора Фердинанда накануне Мартовской революции [1848 г. ]: «Мы с Меттернихом еще удержимся». Вожди социал-демократии, пока они еще «держатся», должны оставаться в рамках святой рутины и «только-парламентаризма», силой противодействуя новым задачам времени. Лишь когда никакое торможение уже не поможет, им придется признать, что «время себя исчерпало».
«Тормозящие вожди» наверняка будут в конце концов отодвинуты штурмующими массами в сторону. Но спокойное ожидание отрадного результата как верного симптома «зрелого времени», быть может, достойно философа-одиночки. Для политического руководства революционной партии это было бы свидетельством о бедности, моральным банкротством. Задача социал-демократии и ее вождей — не тащиться вслед за событиями, а сознательно идти впереди них, предвидеть направляющие линии развития и сокращать путь этого развития сознательным действием, ускорять его ход.
Ничто не может быть быстрее и основательнее похоронено действительным развитием, чем тактические указания Каутского последних трех лет: такие, как его «стратегия истощения», которая сводится к «только-парламентаризму»; как его «разоружение», которое словно провалилось в преисподнюю; как его «новый либерализм»; как его «совершенно новая ситуация», после выборов в рейхстаг; как проводившаяся с его благословения тактика приглушения на выборах. Так будет и впредь. Саму же теорию, которая служит не стремлению масс вперед, а торможению, ждет только одно: она будет опрокинута практикой и без сожаления отброшена прочь.
Два письма
КЛАРЕ ЦЕТКИН*
(Берлин-Фриденау, осень 1909 г.)
Дорогая Клерхен!
Обнаружила здесь письмецо и была так рада увидеть хоть след твоего милого пребывания тут. Как ошибаешься ты в своих опасениях насчет моего «беспокойства»! Разве ты не понимаешь, что, когда я слышу и знаю, что ты переносишь всяческие муки, а меня нет рядом, не могу ни поглядеть на тебя, ни поговорить с тобой, мое беспокойство возрастает. Больше всего хотела бы быть сейчас поблизости от тебя; правда, знаю, что не очень-то смогу помочь тебе, но на меня действует так успокаивающе сама возможность хотя бы поговорить с тобой о том, что мучает нас обеих. Ведь я воспринимаю все эти дела не как твои только, но и как наши общие. Сейчас я не в ладах с самой собой. С одной стороны, просто не могу и дальше видеть, как ты изматываешься, и тоже хотела бы отомстить всем этим людям. Поэтому я была бы рада, если бы ты все это отбросила прочь и начала жить не как раба, а как свободный человек. С другой же, я говорю себе, что все-таки скоро могут настать такие времена, когда в партии произойдет основательный перелом и мы окажемся перед большими новыми задачами, в сравнении с которыми вся эта грязь с Правлением и иже с ним станет просто-напросто ничем. И тогда станут нужны люди, чтобы внушить массам мужество против своих трусливых вождей. И в такой момент тебя не будет на посту? Этого я даже представить себе не могу. […]
КЛАРЕ ЦЕТКИН*
(Берлин-Фриденау, 7 марта 1910 г.)
[…] Я все же написала острую статью о массовой стачке и республике. Сначала я дала ее в «Vorwarts», там ее отклонили с мотивировкой, что партийное руководство и комитет действия обязали редакцию ничего не писать о массовой забастовке. Одновременно мне по секрету сообщили, что Правление как раз сейчас ведет переговоры с Генеральной комиссией профсоюзов о массовой стачке.
Я отнесла тогда статью в «Neue Zeit». Теперь страшно перепугался мой Карл [Каутский] и стал упрашивать меня прежде всего вычеркнуть место о республике: это была бы совсем новая мысль в агитации и я не имею право ввергать партию в непредсказуемую опасность и т. д. Поскольку у меня не было выбора, а идея массовой стачки представлялась мне практически более важной, я уступила и зачеркнула место о республике.
Статья была уже отправлена в печать, хотя и с редакционным примечанием: «Этим мы выносим изложенные здесь взгляды на обсуждение» (!). Но вчера утром Карлхен сообщил мне, что бегал к Августу [Бебелю] узнать его мнение, и тут Август сказал ему: недавно состоявшееся совещание окружных руководителей с Правлением высказало пожелание, чтобы в прессе вообще не обсуждался вопрос о массовой забастовке! Карлхен, конечно, согласен с этим пожеланием, ибо (и здесь он просто повторил слова Августа) нынешняя ситуация вовсе не созрела для массовой стачки. Если же мы в будущем году одержим великолепную избирательную победу, вот тогда. Что тогда, он, правда, сам не знает, но прячется за фразу: «Тогда будет совсем другая ситуация» и т. п. Короче говоря, он не решается опубликовать статью. […]
Вот такая у нас организация и таковы вожди! Пусть массы сами делают [стачку] и притом запрещают даже дискуссию в печати! […]
Раздел четвертый
Против милитаризма, за гуманизм
Борющийся пролетариат только в том случае сумеет свести с небес на землю шиллеровский идеал «гражданина вселенной», если у него достанет мощи для социально-освободительного революционного подвига.
Клара Цеткин, 1909*.Речь о милитаризме и мировой политике
на парижском Международном социалистическом конгрессе 25 сентября 1900 г. (протокольная запись)*[…] Милитаризм и колониальная политика в настоящее время всего лишь две различные стороны одного явления — мировой политики. На международных конгрессах протест против милитаризма ничего нового собой не представляет. Своим верным инстинктом пролетариат давно ощутил, что в милитаризме следует видеть смертельного врага всякой культуры. Уже старый Интернационал многократно формулировал такие протесты*. Но для нас дело не только в повторении прежних решений, а в том, чтобы создать нечто новое в отношении новых явлений мировой политики.
- Информационный террор. Тактика и стратегия информационной войны - Никита Данюк - Политика / Публицистика
- Александра Коллонтай. Валькирия революции - Элен Каррер д’Анкосс - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг. - И. Рисмухамедова - Политика
- Махинаторы. Кого ждет Колыма - Владимир Бушин - Политика
- Женщина и социализм - Август Бебель - Политика
- Ядовитая монархия - Александр Григорьевич Михайлов - Политика / Публицистика
- Государственный переворот. Стратегия и технология - Олег Глазунов - Политика
- Политическая антропология - Николай Крадин - Политика
- Вторая мировая война - Анатолий Уткин - Политика
- Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. - Владимир Козлов - Политика