Рейтинговые книги
Читем онлайн Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 123

Крайне важным источником для написания этого раздела стали обнаруженные нами в бывшем Ленинградском партийном архиве (Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга) копии перлюстрированных писем 1924–1925 годов. На протяжении этих двух лет ежемесячно за подписью начальника Ленинградского отделения политконтроля ОГПУ И. А. Новика на имя секретаря Ленинградского губкома партии П. А. Залуцкого или зав. информационным отделом губкома Гусева направлялся один из пяти экземпляров «Сводки выдержек, составленных органами ОГПУ из прочитанной корреспонденции» объемом от 68 до 380 листов. Всего в архиве имеется 20 подобных дел. Средний объем ежемесячного «Краткого обзора прочитанной корреспонденции» составлял около 219 страниц [828].

Для периода Гражданской войны столь же ценным источником являются сводки военной цензуры: «Военные», «Дезертирские», «Политические» («По вопросам частной и общественной жизни населения») [829]. Следует заметить, что если в 1918–1921 годах цензоры, как правило, выписывали лишь несколько наиболее характерных фраз из перлюстрируемого письма, то в 1924–1925 годах, судя по материалам ленинградского Политконтроля, многие письма копировались достаточно подробно.

Для более глубокого анализа перлюстрированной переписки нами был произведен контент-анализ ее за 1925 год. Всего было обсчитано 2073 копии перлюстрированных писем, в том числе из деревни — 407, городских — 922 и красноармейских — 744. Оказалось, что в деревенских письмах чаще всего затрагивалась проблема пьянства (116 писем, или 28,5 %), преступности (в 84 письмах, или 20,6 %), поведения местных властей (в 82 письмах, или 20,1 %), вопросы народного образования и культурной жизни (в 63 письмах, или 15,5 %), отношения к советской власти и коммунистической партии (в 51 письме, или 12,5 %), уровня жизни (в 48 письмах, или 11,8 %), работы кооперации (в 38 письмах, или 9,3 %).

В переписке городских жителей выделяются письма об отношении к советской власти и коммунистической партии (96 писем, или 10,4 %), о преступности (63, или 6,8 %), о народном образовании и культуре (62, или 6,7 %), о безработице (61, или 6,6 %). Сравнительно меньше писем о пьянстве (43, или 4,6 %) и о местной власти (27, или 2,9 %). Красноармейцы в основном писали об отношении к службе (245 писем, или 32,9 %), о питании (219, или 29,4 %), обмундировании (109, или 14,6 %) и о дисциплине (95, или 12,1 %) [830].

Важность перлюстрированной переписки заключается в том, что она уникальна в своей искренности. Весь массив писем, как периода Гражданской войны, так и особенно середины 1920‑х годов, показывает, что население в подавляющем большинстве не догадывалось о перлюстрации корреспонденции внутри страны и лишь часть пишущих подозревала существование цензуры зарубежной переписки. Поэтому собранные вместе эти субъективные «фотографии минуты» помогают осуществить главную задачу историков: понять наших предшественников, почувствовать их настроения, узнать их мысли, увидеть реальную жизнь того времени со всеми ее заботами и надеждами в условиях режима, пришедшего к власти в октябре 1917 года.

Ощущая на себе ужесточение политического контроля и политического сыска, граждане Советской России весьма быстро приучались скрывать свои подлинные мысли и чувства. На работе, на собраниях, в общении с малознакомыми людьми очень многие надевают «маски», демонстрируя свою лояльность власти. «Маски» снимаются все реже, даже в разговорах с близкими или друзьями, в дневниковых записях, в письмах. Таким образом, оценивая поведение советских граждан, историки, философы, экономисты и представители других гуманитарных дисциплин обязаны помнить о проблеме «внешнего» и «внутреннего» человека и пытаться проникнуть под «маску», даже если она практически срослась с «лицом».

Нельзя забывать и о другой грани этой проблемы: о соотношении настроения, убеждений и поведения. Следует согласиться с Л. В. Беловинским, что «на повседневное сознание кроме жизненного опыта, реальных условий жизни, несомненно, оказывали влияние тотальная пропаганда, а также порожденное ими так называемое общественное мнение, влияние окружения. „Массовый человек“ оперирует устойчивыми категориями, штампами, внедряемыми в его сознание, с которыми вступают в противоречие реальные условия его жизни» [831].

Психологическая наука определяет настроение отдельной личности как эмоциональную реакцию на те или иные события в контексте общих жизненных планов, интересов и ожиданий. В свою очередь, настроение способно влиять на непосредственные эмоции по поводу происходящих событий. Одно и то же событие, в зависимости от сформировавшихся настроений, вызывает у людей различную реакцию. Отсюда общественное настроение — преобладающее состояние чувств и умов в различных социальных группах в определенный период времени. Эти настроения проявляются на производстве и в быту, в отношении к политическим, экономическим реалиям и явлениям духовной жизни. Общественное настроение характеризуется не только предметной направленностью, но также характером и уровнем эмоционального накала (апатия, ненависть, энтузиазм и т. п.) [832]. При этом настроение — категория сравнительно быстро меняющаяся в зависимости от тех или иных событий, действий власти, противоречивая в отношении различных сфер жизни. Политический энтузиазм может сочетаться с экономическим недовольством, раздражение против местных властей — с одобрением действий руководства страны и т. д.

Убеждения — более устойчивая категория, побуждающая лично оценивать те или иные явления и действовать в соответствии со своими определенными ценностными ориентирами. Убеждения отражают определенное понимание сущностных процессов, происходящих в обществе и природе. Совокупность убеждений, образуя упорядоченную систему взглядов, составляет мировоззрение человека. Это не означает, конечно, какой-то однотонности убеждений, их абсолютной одномерной направленности. Человек, придерживающийся социалистических убеждений, может быть одновременно верующим. Сходство эстетических убеждений — не преграда для политических разногласий и т. п.

Наконец, настроения и убеждения не адекватны общественному поведению, особенно в условиях авторитарных и тоталитарных режимов. Апатия, внешняя покорность, даже показной энтузиазм могут соседствовать с недовольством, враждебностью, ненавистью к существующей власти. Эту мысль прекрасно выразила в начале 1930‑х годов поэт Анна Баркова: «С покорностью рабскою дружно мы вносим кровавый пай, затем чтоб построить ненужный железобетонный рай» [833].

Одной из главных составляющих поведения становится не настроение, не убеждение, а желание выжить в предлагаемых обстоятельствах. Поэтому столь широкое распространение получают политические анекдоты — духовная отдушина для носителей настроений и убеждений, не соответствующих «идеологическому стереотипу». Лицемерие становится характерной чертой общественного поведения наряду с реальным энтузиазмом и апатией.

Политический контроль и политический сыск, в свою очередь, тоже стремились за «человеком внешним» разглядеть «человека внутреннего», проникнуть под «маски». Но, будучи элементами бюрократической структуры, они чаще всего были готовы довольствоваться внешними признаками, соблюдением норм установленного поведения. Таким образом, изучение реальной повседневности первого советского десятилетия через «зеркало» политического контроля требует определенной коррекции с учетом всего вышеперечисленного. Очевидно, что любая попытка передать картину российской повседневности будет лишь меньшим или большим отражением реальности, и с сознанием этого мы призываем читателя последовать за нами.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 123
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович бесплатно.
Похожие на Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович книги

Оставить комментарий