Йога. Скрытые аспекты практики - Виктор Бойко

Реаниматологам, а также врачам «скорой» известно, что состояния шока, комы, потери сознания не являются факторами, всегда и полностью отключающими восприятие. Более того, восприятие внешнего мира иногда имеет место и в состоянии клинической смерти.

Юнг говорит: «Не существует ли в нас наряду с корой головного мозга какой-нибудь другой нервной основы, способной к мышлению, или процессы, происходящие во время потери сознания, являются феноменами синхронистичности? То есть не связаны с органическими процессами?» (К.Г.Юнг «Синхронистичность», стр. 290).

И далее: «У человека кома не парализует вегетатику. Может, в это время она становится носителем психических функций? Не являются ли сны порождением не столько спящей коры (сознание «выключено», оно отсутствует во время сна-В.Б.), сколько продуктом не спящей вегетатики? То есть не обладают ли сны трансцендентальной природой?» (тамже, стр. 297).

Возникает вопрос: не берет ли в каких-то ситуациях на себя поле, частью которого является наше бессознательное, функции восприятия, которые обычно считаются атрибутами сознания? Не вегетатика, а именно бессознательное, представленное в каждом из нас? Когда в результате катастрофы материи тела внезапно обесточивается сознание, не подхватывает ли бессознательное обычный ход восприятия? В этом смысле и сны могут обладать именно трансцеребральной природой, являясь проявлением всеобщей истории рода людского. А в некоторых случаях — при соответствующих состояниях сознания, — быть может, поле «показывает» нам (как в медитации) конкретные вещи, которые относятся к нашей собственной линии в истории? Которая тысячи и тысячи раз пересекалась с другими линиями, и по «пересечениям» которых можно забраться куда угодно. Не самостоятельно, конечно, а с помощью полевых связей. И постановки намерения, как о том говорил дон Хуан Матус.

Что первично — поле или мозг? Быть может, при каком-то количестве человеческих особей или при определенной плотности их расселения по планете поле возникло и стало проявлять себя? Или оно стало присуще человеку на каком-то уровне развития мозга и обособления сознания? Или именно обособление сознания сделало возможным проявление поля и его фиксацию? Быть может, поле — более позднее приобретение человечества, второй этап развития «после языка», проявление складывающейся третьей сигнальной системы, и овладение способами сознательного подключения к ней у основной массы человечества еще впереди? Я далек от мысли, что уже сегодня такой способностью обладают лишь некие «избранные». В процессе эволюции все происходит спонтанно. Гипотезу же существования того, кто создал само поле, отсекает принцип Оккама.

В книге «Красота и мозг» (стр. 13) находим: «…Если проследить эволюцию мозга различных существ вплоть до уровня человека… нетрудно заметить, что каждая психическая функция (или каждый тип поведения) зависит от существования определенных структур и соответствующих нервных механизмов. Стало быть, для того чтобы прийти к пониманию природы психической деятельности, мы должны исследовать нейронные процессы». Как здесь не привести слова Канта: «Возможно логически часто неверно отождествляется " BOW'V" VM на самом деле».

Мозг есть орган опережающего отражения действительности, орган взаимодействия с ней. Сам он и его структура сформированы взаимодействием с окружающей средой, более того — структура этой среды определила наличную структуру мозга. Как возможно изучить структуру психики, изучая только «готовый результат» взаимодействия?!

Коллективное бессознательное представляет собой «отпечаток» всей истории взаимодействия рода человеческого с действительностью, основанный на его животной природе. Когда возник и укрепился язык — человек стал элементом информационного поля, где главным (как и в плане телесной материи) является контакт одного сознания с другим. Человек есть взаимодействие с себе подобными, а уже потом — с окружающим миром. И пока неясно, когда и как мозг решает частные задачи в индивидуальном «порядке», опираясь на лично полученную, нажитую информацию, а когда он переходит в режим приемника поля. И вообще насколько полевой компонент присутствует во всех человеческих, казалось бы, вполне автономных волевых решениях и действиях. Или, выражаясь словами К.Г.Юнга, непонятно, когда, как и где бессознательное «вставляет свои две копейки». И две ли это копейки, а не девяносто восемь на самом деле? Хотя для «маленькой, но гордой птички» — человеческого сознания — было бы унизительным даже думать о том, что бессознательному может принадлежать пятьдесят один процент «акций» в принятии решений самим человеком. На самом деле, как отмечает Юнг, сознание слишком много на себя взяло, и с этим не справилось, последствия чего мы сегодня и пожинаем в виде надвигающейся многоуровневой катастрофы цивилизации. Поле не контролирует «взбесившееся» сознание, подобно тому как организм не может справиться с раковыми клетками, что наводит на грустную аналогию.

Человек всегда двояк и в том, что тело имеет тенденцию к самосохранению, удержанию в определенных пределах, а душа, дух, сознание — к развитию, выходу из них. Сознание, слишком развиваясь, обосабливается. Тем самым оно «выходит» из полевой целостности, в которой человек бессознательно ведет себя больше как элемент, а не космократор. Не исключена возможность того, что «работая» или существуя преимущественно в полевом режиме, сознание становится «непригодным» для тотальной переделки мира по своему разумению. Может быть, поэтому индийская цивилизация не стала праматерью цивилизации технологической, несмотря на потрясающие прозрения древних йогов?

То есть мы видим «двойное смущение», как говорили отцы Церкви. Если сознание «отрывается» и «залетает» слишком высоко, то цивилизация в целом начинает вести себя самоубийственно. Если же индивидуальное сознание «живет» больше полевым компонентом, то сообщество таких индивидов тяготеет к ультрастабильности, без нарушения гармонии со средой и самой среды, но с ограничением по развитию — наподобие муравьев или пчел. Первый путь ведет к самоуничтожению, второй — к остановке развития. Следовательно, оба они неприемлемы. Это два края спектра, смыкающиеся в своей бессмысленности. С одной стороны, «мы не можем ждать милостей от природы», человек должен переделать и улучшить ее по своему усмотрению. С другой — жить в полной гармонии с природой, в том числе и со своей собственной, потому что абсолютно непонятно, куда может завести «усмотрение».

Где же выход? Видимо, оптимальным будет такое положение вещей, когда каждый человек планеты станет настолько образованным, что будет отдавать себе отчет обо всем сказанном в этой и подобной ей работах, как о само собой разумеющемся. Тогда отдельные, опасные в своей простоте ячейки сети не будут сплачиваться в опухоли, саму эту сеть разрушающие. Сплачиваться лозунгами и идеями, светскими или религиозными. Каждый будет осознавать разницу между пределами личной свободы и личных действий. Для этого, видимо, каждому необходимо, с одной стороны, понять, с другой — пережить единство, которое так настойчиво показывает себя в тысячах и тысячах полевых феноменов, в так называемых «чудесах», о которых столько говорит человечество. Но — «кто видит факты, тот не видит законов», незнание которых, как известно, не освобождает от ответственности, в том числе и коллективной, за тупое преобладание автократического модуса бодрствующего сознания. Об этой опасности в нашем веке первым сказал К.Г.Юнг, чародей, чудак и колдун, которого боялись, не понимали и не слишком любили даже соплеменники, не говоря уже о современниках.

Вернемся к теме.

В пределах этой рабочей гипотезы мозг является носителем следующих функций:

— обеспечение жизнедеятельности тела;

— адаптация к природе и социуму;

— обеспечение коммуникации животного с социальным, сознания с бессознательным, «частного» сознания с единым полем бессознательного.

Орган сознания — неокортекс. Или же он есть то, с помощью чего отдельная человеческая единица включается в мировую сеть. Или орган, осуществляющий и то, и другое.

Интересно, что сегодня посредством создания глобальной компьютерной сети человечество пытается создать внешнее, управляемое, подконтрольное ему поле информации, массивы которой составляет история самореализации сознания. И, как и при контакте с бессознательным, главной становится постановка вопроса: нужно знать, что спросить и как.

И теперь мы пришли к условиям контакта с бессознательным, но как бы уже с другой стороны, определив, чем именно является это бессознательное.

Итак, сознание субъекта — Я-сознание является одновременно и условием контакта, и препятствием к нему. Чтобы контакт был возможен, сознание индивида должно быть полным и четким, без наследственных дефектов и текущих перенапряжений. То есть оно должно быть сбалансированным, это первое. И второе — на контакт можно выйти лишь при максимальном отсутствии самого себя, то есть того самого сознания, наличие которого и является первым условием контакта! Кажется, что эти требования взаимоисключающие. Попробуем, однако, присмотреться к ним повнимательней.