Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

— Дорогой, она выглядит прекрасно, — настаивал Тоби.

Но Джулиан покачал головой.

— Нет, нет, — бормотал он. — Пожалуй, надень тренировочные туфли вместо этих лодочек. Думаю, это то, что надо.

Через пару минут Федерика появилась перед ними уже в белых гимнастических туфлях.

— Дорогой, ты оказался прав, — изумленно сказал Тоби.

— На то я и фотограф, — ответил Тоби, постукивая пальцем по скуле и подняв брови. — Тут нужен хороший глаз.

— Дорогая, ты выглядишь слишком чопорно, — заметил Тоби. — Расслабься и будь веселой. Помни, что он гораздо старше тебя.

— Будь строгой и говори «нет», — добавил Джулиан. — Что бы он ни попросил у тебя, отвечай «нет».

Федерика сделала круглые глаза и рассмеялась.

— Это заставит его сильнее увлечься, — пояснил Тоби.

— Этот мошенник точит свои грязные когти на нашу Федерику, — прошептал Джулиан, усмехаясь ей.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь, дорогая, — попросил Тоби.

Федерика хихикнула, собираясь уходить.

— Давай! — крикнул ей Джулиан. — Это наиважнейшее слово в словаре женщины.

— НЕТ! — выкрикнула в ответ Федерика, скрываясь за углом.

Тоби посмотрел на Джулиана и пожал плечами. Оба они подумали об одном и том же. Они должны оказаться рядом с ней, если все это плохо кончится.

* * *

Федерика катила на велосипеде по узким дорогам с обочинами, поросшими дикой петрушкой и лютиками, с удовольствием напевая про себя модный в этом сезоне мотив. Когда она повернула за угол на шоссе, то первое, что она заметила, было отсутствие автомобиля Сэма. Она перестала мурлыкать и нахмурилась. Прислонив велосипед к стене, она побежала к дому. В летние месяцы, когда погода была хорошей, Ингрид любила, чтобы все двери оставались открытыми, для того чтобы садовые деревья и многочисленные кусты роз наполняли комнаты щедрыми природными ароматами. Это также позволяло бесчисленным животным, спасенным Эстер, свободно приходить и уходить из помещения. Ласточки, из года в год гнездившиеся над крыльцом, влетали в открытые окна, а одинокая храбрая мышь прокрадывалась в кухню, чтобы полакомиться из собачьей миски. Федерика прошла через комнаты на лужайку, где армия загорелых мужчин в бейсбольных кепках и шортах цвета хаки разбирала навес. Она обнаружила Эстер и Молли, лежавших на траве в халатах и с чашками кофе в руках.

— Хай, Феде, — устало произнесла Эстер, глядя на нее сквозь темные очки.

— Мы не стали возиться с одеждой, — сообщила Молли. — Мы выдохлись вчера, как старые клячи.

— Но это была славная вечеринка, — заметила Федерика, пытаясь забросить удочку в отношении Сэма.

— Преотличнейшая вечеринка, — согласилась Эстер. — Давай, присоединяйся к нам.

Федерика уселась на траве и стала рассеянно играть с ромашками.

— Ты выглядишь удивительно хорошо для человека, проведшего всю ночь на ногах, — сказала Молли, оглядывая ее всю с ног до головы.

— С кем это ты испарилась так надолго? Я даже не услышала, когда ты легла спать, — спросила Эстер, растирая свои красные глаза.

— Боюсь, что ничего особенного не было, — пробормотала Федерика, стараясь напустить побольше туману.

— Черт побери. Ты покраснела, — голосом прокурора констатировала Молли.

— Он тебя целовал?

— Нет, нет. Мы просто разговаривали, — неубедительно возражала Федерика.

— Разговаривали? — насмешливо произнесла Молли. — На вечеринках люди не разговаривают — они обнимаются и целуются.

— Ну, боюсь, что мы только говорили.

— И о чем это? — спросила Эстер, сморщив нос.

— Он говорил о себе, — сообщила Федерика. — Вообще-то в кустах его стошнило, что было не очень элегантно. Потом начался дождь, так что мы побежали в амбар и спрятались там. Я слушала его рассказы примерно до четырех утра.

— Вот бедняжка. Ты пропустила собственную вечеринку, — пожалела ее Эстер. — Он оказался очень занудным?

— Ужасно, — ответила Федерика.

Молли посмотрела на нее подозрительно.

— Не будь слишком легковерной, Эстер, — предостерегла она сестру, ухмыляясь Федерике. — Я не верю ни одному твоему слову.

— Молли, она не могла целоваться с парнем, которого стошнило.

— Возможно, его вовсе не тошнило, — заявила Молли, поднимая брови.

— Слушайте, какое это имеет значение. А что было у тебя, Эстер?

Эстер захихикала.

— Я целовалась с двоими, — сообщила она. — Но во второй раз меня подловил Нуньо и заставил с собой танцевать. Знаешь, он потрясающий танцор, ты бы просто удивилась.

— Он сегодня еще не являлся на свет Божий, завис где-то на подходе, — засмеялась Молли. — Мама рисует на берегу и считает, что прием был прекрасным, даже с учетом того, что перетоптали все ее орхидеи, а Джо Хорниш ездил под дождем по лужайке и оставил на ней множество следов. Папа в ярости и сказал, что больше не намерен финансировать нашествия вандалов.

— А что с полисменами? — осмелилась спросить Федерика, опуская голову, чтобы спрятать глаза, опасаясь, что они ее выдадут.

— Сэм с Беном укатили в Лондон, — доложила Эстер.

— О, — выдавила из себя Федерика вместе с натянутой улыбкой.

— Я думаю, что он получил такую дозу общения с пьяными подростками, что ему этого хватит до конца жизни, — сказала Молли.

В голове Федерики воцарился мрак. Ее щеки горели от разочарования и осознания того прискорбного обстоятельства, что ею снова пренебрегли. Он даже не удосужился дождаться ее, чтобы попрощаться. Пробыв у подруг достаточно долго, чтобы не вызвать подозрений, она отправилась домой, орошая дорогу обильными слезами, открывшими старую рану, которую нанес ей много лет назад любимый отец. Вернувшись в коттедж, она побежала в свою комнату и в отчаянии бросилась на кровать. Она действительно поверила, что он любит ее, так же, как верила раньше, что ее любит отец. Она открыла шкатулку с бабочкой и со стыдом вспомнила, как разделила с ним свои самые сокровенные тайны, пригласила его в свой мир только для того, чтобы узнать, что это его не особенно интересовало. Осознавать такое было очень больно.

Когда Тоби вернулся с моря, он увидел велосипед Федерики, небрежно брошенный на гравий, и понял — что-то случилось. Он взбежал по лестнице и нашел ее плачущей над письмами отца. Не спрашивая ни о чем, он обнял ее, поскольку сразу догадался, что произошло. Это было именно то, чего он так боялся.

— Каждый, с кем я сближаюсь, убегает, — прошептала она, вытирая слезы о рубашку дяди.

— Это не так, — возразил он. — Мы всегда будем с тобой.

— Он такой же, как папа. Почему они уходят, не проронив ни слова? Я чувствую себя такой никчемной.

— Они не заслуживают тебя, Феде. Ты гораздо лучше, чем они.

— Но я люблю Сэма, — всхлипнула она.

— Дорогая девочка, ты еще очень юная, и любовь твоя так наивна.

— Нет, это не так. Я действительно люблю его.

— Он тоже еще молод, Феде. Чего ты ждала? Ему нужна дружба на один день, но сейчас он уже наслаждается свободой. Дорогая, ты ведь еще учишься в школе.

Она посмотрела на него несчастными глазами.

— Но мне больше никто не нужен, — прошептала она. — В мире нет другого такого, как Сэм.

— Я знаю, — утешал он. — Ты должна набраться терпения. Вам обоим еще следует повзрослеть. С его стороны было крайне безответственно подавать тебе надежду. Он должен был уважать твои чувства.

— Он такой хороший и добрый, — сказала она. — Он никогда не обидел бы меня преднамеренно.

— Конечно нет. Но твои ожидания не оправдались, вот и все. Я ненавижу, когда тебя обижают. У меня большое желание надрать ему уши.

— Я тебе не позволю, — сквозь слезы улыбнулась она.

— У тебя все будет в порядке, Феде, — заверил ее Тоби, сжав в своих теплых объятиях.

Но в тот момент она не верила, что ее сердце когда-либо оправится от такого удара.

В тот вечер Федерика прогуливалась вдоль скал в компании Расты. Ее воспоминания о прошлой ночи были безнадежно испорчены. Она больше не ощущала ничего, кроме обиды и жалости к себе. Куда бы она ни бросила взгляд, повсюду мерещился Сэм. Знакомое ощущение опустошенности сжимало ее сердце, напоминая о несчастливых временах в ее жизни, когда ее любовь швырнули ей обратно, как нечто ненужное. Она боялась, что уже никогда не наберется храбрости, чтобы снова полюбить. Сидя на траве, она прижала к себе Расту и зарылась лицом в его влажную шерсть. А потом она сделала глубокий вдох, выбросила свои надежды в море и смотрела, как они утонули без следа.

Глава 27

Сидя за рулем, Сэм ехал по автостраде, пока Бен дремал на пассажирском сиденье. Он немного послушал радио, но вскоре осознал, что его мысли вернулись к событиям прошлой ночи. Он представлял, что снова сидит в амбаре рядом с Федерикой, и его охватило ощущение вины. О чем он только думал тогда? Несколько часов полученного удовольствия не стоили тех страданий, которые, без сомнений, станут их следствием. Он чувствовал себя чудовищем по отношению к Федерике. Именно по этой причине он настоял на немедленном отъезде сразу после завтрака. У него не хватило мужества, чтобы сказать ей прямо в лицо, что было очень приятно, но и только: всего лишь поцелуи на сеновале. Он вовсе не был жестоким или черствым. Феде ему очень нравилась. Повзрослев, эта малышка превратилась в удивительно прекрасную и необычайно очаровательную девушку, но сейчас она подобна персику на грани созревания, который еще рано срывать. Ее невинность так притягательна, что трудно было противиться искушению, да и сама мысль о том, что кто-то другой ею воспользуется, была для Сэма невыносима. Любой из этих гоблинов с вечеринки мог потащить ее в кусты, чтобы пощупать под покровом темноты и сорвать слюнявый поцелуй лишь с той целью, чтобы потом похвастаться перед дружками. Он увидел тогда, как она отправилась в сад именно с подобным персонажем, чего он и боялся, и последовал за ней, чтобы защитить ее. Его намерения на тот момент были самыми невинными, несмотря на то что ему не хватило стойкости их выполнить.