Золушки из трактира на площади - Лесса Каури

– Ты слышал, что я сказал тебе, братец король? – поинтересовался Дрюня как ни в чем не бывало.

Редьярд рухнул в кресло, выдвинул верхний ящик стола и достал четыре стопки и пузатый бутылек без опознавательных знаков. Дрогнувшей рукой разлил янтарную жидкость.

– Может быть, я и дурак, братец шут, – хрипло сказал он, протягивая ему стопку, – но я, прежде всего, король! И должен был проверить как твердость намерений сына, так и… его невесту – будущую королеву.

– Что? – одними губами спросил Кай.

Бруни ничего не поняла, кроме того, что случилось нечто ужасное. Эмоций неожиданно стало слишком много… Она схватила стопку, вылила в себя и потеряла сознание.

* * *

Сознание возвращалось неохотно – слишком напугали его, бедное! Над Бруни звучал незнакомый голос очень уверенного в себе человека. Она приподняла ресницы и увидела сидящего рядом и держащего ее за руку представительного мужчину, с лицом породистым и добродушным, особо выдающейся частью которого была нижняя челюсть.

– Ничего страшного, ваше величество, не извольте волноваться! Обычное нервное потрясение, приведшее к обмороку. Побольше сна, сладостей и фруктов, и, возможно, скоро, – мужчина воздел длинный палец к потолку, – девушка сможет осчастливить его высочество Аркея известием о наследнике. Наконец-то во дворце зазвучит детский смех!

– Он и так звучит здесь периодически! – пробормотал стоящий рядом Дрюня и взглянул на дверь, за которой скрылся Колей.

– Идите, целитель Жужин, благодарю… Она хоть порозовела! – проворчал король. – Стоит ли говорить, что все происходящее здесь…

– Не стоит, ваше величество! – целитель поднялся и изящно поклонился. – Мы давно знаем друг друга, но даже если бы не знали – существует хартия о Целительской этике и тайне!

Он покинул комнату, и она наполнилась тишиной. Матушка ощутила на лице легкие, как крылья, прикосновения губ: Кай покрывал ее поцелуями, нежными и робкими, будто целовал в первый раз.

Шут тяжело вздохнул.

– Мне надо было ее проверить! – упрямо сказал Рэд. – Королева должна уметь отказываться от собственного комфорта ради своего короля – она отказалась! Вот только тебя, сын, мне придется воспитывать и дальше – королю не положено отказывать себе ни в чем!

– Вернешь меня в тюрьму? – скептически усмехнулся Аркей. Дрюня возвел глаза к потолку.

Воздух шевельнулся, отмечая движение тяжелого тела: Редьярд отошел от Бруни и вернулся за стол. Матушка открыла глаза и обнаружила себя полулежащей в кресле. Кай стоял рядом, с тревогой заглядывая ей в лицо:

– Родная?..

Опираясь на его руку, она приподнялась и села. Не отпуская ее пальцев, он посмотрел на отца:

– Что дальше, ваше величество? Неужели вы соизволите благословить наш брак? – в голосе принца прозвучали язвительные нотки – это все, что он позволил себе, хотя и был зол на отца.

Бруни устало прижалась головой к его бедру. Вмешательство целителя вернуло сознание на место, но мысли, разбежавшиеся в панике, как овцы от волка, так и продолжали бродить где-то самостоятельно.

– Не терпится? – буркнул король. – Не так быстро. Войдите!

Створка двери распахнулась от его голоса, как от порыва мощного ветра. Матушка увидела полковника Торхаша и того самого черноволосого незнакомца, которого она однажды видела в трактире и поначалу приняла за Кая. Одежды на обоих были грязны и испачканы землей, лица – истощены. Выглядели они так, словно долгое время находились в дороге, и та оказалась непростой.

– Привезли? – спросил Редьярд. – Давайте сюда!

Лихай, подойдя к столу, передал ему пергаментный свиток. На таких обычно писали стряпчие.

Король развернул его, прочитал и пробормотал:

– Он сделал все как надо… – Поднял глаза на оборотня:

– Как вы этого добились?

Тот усмехнулся.

– Граф Рю Воронн был очень убедителен в том, что касалось наличных…

Черноволосый, не двигаясь с места, добавил:

– А полковник – в том, что касалось жизни и смерти!

Рэд коротко глянул на него и, достав из кармана камзола какой-то лист, положил рядом со свитком. Посмотрел на вошедших.

– Благодарю обоих, – сказал он. – Теперь можете отдыхать!

Граф поклонился и покинул кабинет. Красное Лихо выжидающе смотрел на короля.

– Да, конечно, – задумчиво пробормотал тот, – оставайся. Дрюня, придвинь кресла, чтобы все могли сесть, включая моего столбом вставшего сына.

Кай молча поднял Бруни на руки, сел в кресло и усадил ее на колени. Похоже, принц просто боялся выпустить любимую из рук.

– Итак, – король добавил еще одну стопку и снова взялся за бутылек, – что мы имеем на утро сегодняшнего дня? Принца, желающего сделать принцессой трактирщицу, и вдову, оказавшуюся не вдовой…

– …Ты забыл про короля в ярости! – добавил шут и, пододвинув Торахшу кресло, вернулся на подоконник.

– Это тоже! – кивнул Редьярд. Поднял бумагу и помахал ею.

Бруни пригляделась. Кровь отлила от ее щек, когда она узнала потерянное письмо Ральфа. Она с ужасом покосилась на Кая. Тот смотрел на отца, явно не зная, чего от него еще ожидать, но без удивления. Похоже, с письмом он уже ознакомился.

– Прежде чем вас оженить, – сказал король, положив бумагу обратно и раздавая стопки, – надо решить одну маленькую проблему. А именно, моя будущая невестка, аннулировать твой брак.

– Как… Как оно к вам попало? – заикаясь от волнения, спросила Матушка.

Дрюня нервно завозился на подоконнике.

– Король я или не король? – пожал плечами Рэд и протянул ей свиток, принесенный Торхашем. – Прочти.

Дрожащими руками Бруни развернула свиток. Он оказался заверенным у стряпчего согласием Ральфа о расторжении брака и был датирован… датой его ухода на войну.

Кай успокаивающе поцеловал ее в висок, когда она дочитала до конца и недоуменно посмотрела на его величество.

– Я не понимаю!..

– Королева должна быть безупречна и чиста перед Богиней и людьми, – пояснил тот, забирая свиток. – Ну, с чистотой уже не получится, раз ты была замужем, а вот с безупречностью…

Он запалил одну из свечей стоящего на столе канделябра и поднес к ней письмо Ральфа. Через мгновение бумага догорала на подносе, превращаясь в пепел.

– На момент знакомства с моим сыном ты думала, что являешься вдовой, – впервые за утро улыбнулся Редьярд Третий, – но на самом деле была свободной женщиной, потому что муж развелся с тобой еще до того, как отбыл на войну. К сожалению, пять лет назад согласие Ральфа Рафарина не было доставлено адресату в срок, потерявшись в архивах стряпчего, который его составлял. А вот теперь нашлось! Твой муж не сможет предъявить на тебя никаких прав, поскольку мужем давно не является.