Все пули мимо - Виталий Забирко

Впрочем, что мне до большой политики? Со своей бы разобраться... А дел навалилось невпроворот - и на "винтиков" своих не спихнёшь, самому мордой перед корреспондентами да на местном телевидении светиться надо. Естественно, что, в основном, Сашок как моё доверенное лицо отдувался, но и мне попотеть пришлось. Даже в прямом смысле слова в студии телевизионной, где такие лампионы мощные стоят, что атмосфера там, как в бане парной.

Здесь Сашок молодцом себя проявил: вместо дискуссии с остальными двадцатью шестью кандидатами он на телевидении мне встречу со школьниками организовал. Мол, рядом с соперниками я точно бледный вид иметь буду и наверняка предвыборную кампанию завалю, а так, глядишь, тихой сапой как-нибудь и пролезу. Проглотил я молча эту его сентенцию и согласился. Пупсик-то Пупсиком, но в глазах телезрителей дураком выглядеть не хочется. Кандидатишки-то все ушлые, в словесных дуэлях поднаторевшие - куда мне с ними тягаться.

В общем, сижу, значит, это я под лампионами, потею и лапшу на уши малолеткам лет двенадцати-пятнадцати по написанному вешаю. Минут пятнадцать трепался по бумажке, в каких райских кущах им жить предстоит, если их родители доверят мне свои интересы в Думе представлять. Но в конце таки не выдержал и отсебятину добавил, что хочу, мол, такое общество создать, где каждый человек моего уровня достигнет.

Довольными малолетки остались, в ладоши похлопали. Однако затем и зубки свои молочные показали, каверзными вопросами меня засыпав.

- Борис Макарович, - спрашивает шкет лет тринадцати, - а знаете ли вы, сколько проезд в трамвае стоит?

Попытался я вспомнить, сколько Сашок платил, когда мы в ночь памятную от аэропорта до "фазенды" добирались, не вспомнил. Не до того тогда было. Называю цифру наобум, а её смех дружный встречает. Поулыбался и я с аудиторией, надеюсь, не очень кислой улыбка по телику была.

- А сколько стоят хлеб и молоко? - другой шкет вопрос наивный задаёт.

Сашок, что рядом как доверенное лицо сидит, ногой меня толкает, а сам на бумажке цифры выводит. Однако лампионы яркие так глаза режут, что ни хрена его каракули не разберёшь. Да и, в конце концов, кто здесь кандидат в депутаты - я или он? Почему это я своё личное мнение высказать не могу?

- Знаете, ребятки, - говорю доверительно, - я в жизни достиг таких высот, что для меня эти цены не существенны. А как стану депутатом, приложу все силы, чтобы и вы так жили.

Аплодисменты своим экспромтом лапшовым срываю ещё те, но краем глаза замечаю, что Сашок на меня чуток ошарашено косится. То ли одобряет, то ли вовсе наоборот - не поймёшь.

- А есть ли у вашей фирмы филиалы за границей? - вопрошает вьюнош постарше. Видать, сам уже коммерцией экспортно-импортной занимается, поскольку в шмотки исключительно турецкие одет.

- А как же! - беру тон приподнятый, ибо здесь я себя в седле твёрдо чувствую. - Наши филиалы практически по всему миру разбросаны. В Южной Америке там: в Чили, Непале... А недавно своё представительство в этой... как его... африканской Венесуэле открыли.

Гляжу, какое-то замешательство в зале непонятное. Я и сообразить не успеваю, в чём дело, как Сашок в свои руки инициативу перехватывает и говорит:

- Я прекрасно понимаю, ребята, что вопросов у вас много и вы можете их до позднего вечера задавать. Но, к сожалению, время нашей передачи подошло к концу. Давайте поблагодарим Бориса Макаровича за встречу и пожелаем ему успехов на выборах.

Следуют жиденькие хлопки, и лампионы гаснуть начинают. Гляжу на часы и вижу, что до конца передачи ещё десять минут. Чего это он раньше времени меня из эфира выбросил? Деньги-то за полчаса эфира уплачены, а не за двадцать минут!

- А теперь, ребята, вас всех ждёт сладкий стол, - говорит Сашок, что вызывает в зале гораздо большее оживление.

И пока гурьба школьников из зала в буфет тянется, Сашок меня под руку подхватывает и в другую сторону устремляется.

- Чего это ты? - пробую сопротивляться. - Мало того, что на десять минут раньше передачу закончил, так ещё с молодёжью в неформальной обстановке пообщаться не даёшь!

- Хватит с тебя и формального общения, - шипит Сашок. - Сморозишь ещё какую чушь...

- Это что же я такого крамольного сказал? - возмущаюсь уже за кулисами.

- Что он такого сказал? - передразнивая, цедит Сашок. - Ну, ещё когда Непал в Южной Америке разместил, бог с ним. Это в разговорной речи можно и за перечисление принять. Но когда африканскую Венесуэлу упомянул, тут даже школьники ошизели!

- А что?! Разве такой страны нет? Сам ведь недавно рассказывал, что мы партией героина в Венесуэле затоварились!

Сашок застывает столбом соляным и глазами свирепеет.

- Ты о чём это болтаешь в чужих стенах?! - шипит разъярённо.

Однако и я парень уже не промах стал. Это когда-то, на рынке, я Сашка что чумы боялся. Теперь он подо мной ходит.

- Ты меня не учи, где да что болтать, - обрезаю нагло. - В этом здании у меня всё замётано.

И сам глазами ярыми в его такие же впиваюсь. Ничего, подействовало. Установку Пупсика - мне, как самому себе, верить - беспрекословно выполняет.

- Так что, нет такой страны - Венесуэлы? - по новой вопрос задаю.

- Есть, - вздыхает безнадёжно Сашок. - Только она не в Африке.

- Ну и чёрт с ней, - хорохорюсь. - Подумаешь, прокол... Зато как я красиво им об уровне своём отпел и того же достичь пожелал, а?!

- До него опускаться надо... - бормочет невразумительно Сашок.

- Чего? - переспрашиваю, будто не расслышав.

- Стишок есть детский про то, когда все достигают одного уровня, переиначивает Сашок, платя мне той же монетой, что и я ему про трёх "мудрецов". - Мораль у него в конце просто великолепная: "...А если каждый конопат, где найдёшь на всех лопат?!"

Минуту думаю над его заумью, но ни черта не просекаю.

- Ну и зануда же ты, - изрекаю фразу, которая для любых случаев подходит. И, как говорится, реноме ронять не позволяет.

Далее всё покатилось по известному сценарию. Пока школьники пирожными запихивались, "фантой" запивая, я в другом зале для телевизионщиков, что нас в эфир выпускали, "фуршет" нехилый устроил. Это на центральном телевидении, как понимаю, продюсеры крутыми бабками ворочают, почему их и отстреливают, что куропаток на взлёте, а здесь, на периферии - нищета на нищете. Оттого местные телевизионщики и жрут, что кони. Тем более - за чужой счёт. Ну, вначале они меня сторонились чуток - то ли стеснялись как "крутяка", из чьей миски хлебали, то ли за ляп мой географический не уважая. Но как пошёл дым коромыслом, все правила бонтона к чёрту полетели. Бабы, дикторши да гримёрши, меня всё куда-то умыкнуть пытались, но главный режиссёр эти поползновения вмиг пресёк. Уединились мы втроём - он, я и Сашок - в кабинете и стали по-чёрному водку жрать да рекламу моей персоны на время выборов обсуждать. Так, под водочку, и выцыганил у меня главреж тысчонок сорок баксов, ну а Сашок под это вытребовал три получасовых передачи обо мне. Но не прямого эфира - хватит сегодняшнего "экскремента", - а хорошо поставленных, с режиссурой соответствующей, спектакля о моём житие-бытие. Чтоб, значит, народ своего избранника во всей красе и доблести лицезрел и только за него голосовал. Таким вот Макаром и никак иначе. Вот.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});