Бенефис для убийцы - Александр Серый

– Пожалуй… – Медведев сосредоточенно посмотрел на приятеля, стараясь сообразить, куда тот клонил.

– Теперь, глядя на лес, обращай внимание только на сценки, подобные второй, Через непродолжительное время тебе станет тошно и противно, коль ты, конечно, нормальный человек, а не садист! Прелестный внешне лес моментально станет для тебя символом зла, а людей, расхваливающих его, ты назовешь лицемерами! Понимаешь?

– Да…

– Но учти еще один момент: от тебя самого зависит, как ты будешь смотреть – целую картинку или ее фрагменты! Следователь захотел увидеть все в общих чертах, не вдаваясь в частности, и винить его в этом бесполезно, потому что так он устроен! А меня природа скроила по-другому…

– Но вы же, юристы, обязаны обращать внимание и на частности?!

– Обязаны – это одно, а вот можем ли… Все мы – люди. Да и в различных ситуациях необходимы и разные подходы: когда – частный, когда – общий…

– Иными словами,– решил уточнить Ваня,– вся цепочка смотрится красиво, а некоторые звенья, взятые отдельно, вроде как поддельные?

– Я не рискнул бы называть их поддельными… Пока, во всяком случае. Скорее – плохо обработанные. Вот я и хочу понять, почему? То ли виноват некачественный материал, то ли ошиблись мастера, работавшие над ним!

– Интересно… Кроме тех моментов с золотой рыбкой, конвертом и осколком стекла от часов, есть еще что-то, о чем ты не сказал Руслану?

– Есть, но я пока об этом не хочу говорить. К слову, видел и слышал ты не меньше меня, так что можешь сам прикинуть… Только я не ограничиваюсь Гошиными похождениями, а смотрю чуть шире: есть отдельные непонятные мне штрихи в поведении окружающих лиц, на первый взгляд никак не касающиеся непосредственно Бицы.

– Например? – Медведев почесал в волнении кончик носа и поправил очки.

– С кем был Малин, когда мы с тобой его вспугнули? Ведь ясно, что не с Овечкиной! Да и тревоги Ларисы по поводу мужа теперь, почему-то, я воспринимаю не так скептически, как раньше.

– Ага! – обрадовался Ваня, – кто был прав?

– Ладно…

Медведев перестал улыбаться и тихо спросил:

– И все-таки… Гошу убили?

Широков чуть помедлил и также тихо ответил:

– Честное слово, не знаю… Но пока сам себе не отвечу на мучающие меня вопросы, эту версию отбрасывать не собираюсь…

Райотдел милиции, где работал Руслан, помещался в небольшом двухэтажном доме на тихой улочке, обсаженной каштанами. Пока Широков добирался сюда из парка, погода резко изменилась: по недавно еще чистому небу загуляли тучи, будто овцы, сбиваясь в стада. В воздухе запахло близкой грозой. Едва только Станислав взошел на крыльцо, сверкнула молния и вдалеке послышались глухие раскаты грома.

Кабинет начальника уголовного розыска размещался на втором этаже. За массивным, светлого дерева, столом сидел мужчина лет сорока, в хорошо сшитом сером костюме в полоску, и внимательно читал стандартных размеров лист бумаги. При виде посетителя он спокойно положил документ на столешницу текстом вниз. Вежливая улыбка на его загорелом лице соседствовала с внимательным, изучающим взглядом цепких серых глаз. «Профессионал… – подумал гость. – С этим темнить незачем!»

– Фомин Михаил, – представился хозяин, возвращая Станиславу удостоверение. – Мне Руслан уже говорил про тебя.

– И что? – решил разведать почву Широков.

– Как опер опера, я тебя понимаю прекрасно. Но… Ты же сам – начальник отделения, как я? Не могу я дать задание людям заниматься неизвестно чем! Рук и так не хватает… Или у вас не бьют по голове за раскрываемость? Или преступность резко снижается?

Последние фразы Фомин произнес с явной иронией.

– Бьют и еще как! И преступность отнюдь не снижается… Только… Ты работу свою любишь?

Не ожидавший такого вопроса собеседник удивленно поднял брови.

– Во дает! Что-то не припомню, чтоб за пятнадцать лет под погонами меня кто-нибудь спрашивал об этом!

– И все же?

– Сам не знаю, что и сказать…

– Тогда у меня вопросов больше нет! – холодно сообщил Станислав, направляясь к двери.

– Постой! – раздалось за спиной, когда рука уже лежала на ручке.

– Это не ты с ребятами раскрыл ограбление инкассаторов двадцатилетней давности, да еще в чужой области?

– Я…– теперь настала очередь удивляться Широкову.

– То-то мне фамилия показалась знакомой. Я про это дело в «Щит и меч» читал! Не горячись!

Станислав вернулся к столу и вновь сел.

– Кроме того, о чем сказал мне Руслан, у тебя есть более конкретные факты, чтоб сомневаться в решении следствия?

– Фактов нет, но есть куча вопросов, остающихся невыясненными при таком решении. Перечислить?

– Не надо…

Фомин закурил и еще раз внимательно посмотрел на возмутителя спокойствия.

– Черт с вами обоими! И чем только ты Руслана моего купил?

– Тем же, чем тебя, наверное, – улыбнулся Станислав.

Вслед за ним рассмеялся и Фомин.

– Ладно… Коль не отдыхается спокойно, даю тебе Руслана на два дня. С учетом его завтрашнего отгула за дежурство, естественно. В крайнем случае, обращайся сразу ко мне, если что… Хватит?

– Хватит! Можно, я сразу и обращусь?

– Началось…

– Это не сложно. Мне бы почитать материалы дела и позвонить по междугородке. И еще… посмотреть одежду Бицы.

Обрадованный, что легко отделался, Фомин отдал необходимые распоряжения подчиненным и провел гостя в незанятый кабинет.

– Дерзай! – пожелал он на прощание и уже в дверях добавил. – А работу свою я люблю!

– Я это уже понял! – улыбнулся в ответ Широков.

Гроза утихла, подарив городу недолговечное ощущение чистоты и свежести. Вспыхнувшие огни реклам всем своим многоцветьем отражались в лужах. Толпы отдыхающих вываливались из автобусов и троллейбусов на центральных улицах в предвкушении забав и развлечений очередного курортного вечера. Местных жителей легко было отличить по озабоченным взглядам, бросаемым на полупустые витрины продуктовых магазинов. У всех свои проблемы.

Безнадежно опоздав на ужин, Широков решил пройтись пешком от райотдела до санатория. Тем более что разболелась голова от переполнявших ее мыслей и сомнений. Визит к коллегам не только не внес какой-либо ясности, а еще и добавил безответных пока вопросов и вопросиков. Был момент даже, когда подумалось: не зря ли вообще все это затеял, мороча сам себя и сбивая с толку других. Что ж, завтра к вечеру кое-что, вероятно, прояснится. Если, конечно, Руслан проявит расторопность и успеет сделать все, о чем договорились полчаса назад в дежурке. Надеялся Станислав и на экспертов, которых Фомин в приватном порядке уговорил провести одно исследование. А пока оставались только мысли и предположения, не дававшие покоя.

Будка сторожа, как обозвал ее Медведев, скорее напоминала киоск, в котором вместо стекол вставили в окна листы фанеры. Только спереди центральный пролет сохранил свой первозданный вид и традиционное окошко, через которое продавец выдает товар покупателю. Выкрашено сооружение было в зеленый цвет и оттого терялось на фоне окружающих его зарослей. Самое интересное, что сидящий внутри сторож мог наблюдать за входящими и выходящими людьми и улицей, но вовсе не видел со своего места территорию санатория.

Станислав прошел через калитку, посмотрел на часы и невольно замедлил шаг. Стрелки показывали пять минут девятого. «В это же время в субботу здесь стоял Мокшанский, ожидая трамвая, – пронеслось в голове. – А Лариса, похоже, до сих пор сомневается… В чем сомневается? И сомневается ли… Ведь это только слова Нади! Только слова…» Широков поймал себя па мысли, что теперь, после увиденного и услышанного в эти два дня, поведение Ларисы выглядит несколько в ином свете. «С одной стороны, обеспокоена странной выходкой мужа, с другой – не предпринимает никаких действий… Впрочем, а что она должна делать? Заявить в милицию о пропаже благоверного? Глупо – никто и слушать не станет при тех обстоятельствах, которые может привести Мокшанская… И все же, что-то в ее поведении не ясно, но что?»

Ответ пришел внезапно, когда Станислав проходил мимо ворковавшей на скамейке парочки влюбленных. Вчера они с Медведевым видели другую скамейку… Почти незаметную в кустах… Растерянного мужчину и… исчезнувший за деревьями женский силуэт… Знакомый силуэт! Только сейчас Широков понял, что убегающей женщиной была Лариса Мокшанская!

Ноги сами собой остановились.

«Что связывает Степу с Ларисой? Знали ли они друг друга до приезда сюда – ведь они все из одного города: и Мокшанские, и Васнецовы, и Малин… А если знали? Если Ларису и Степана связывают некие общие интересы? Личные или деловые, какие?»

Широков вспомнил взгляд, которым Малин смотрел на свою «подругу» Овечкину.