Все или ничего - Татьяна Дубровина

— Нет уж. Пускай с тобой отец с матерью разбираются. Я сдам тебя им с рук на руки — и на этом моя миссия окончена.

Петька вытаращил огромные глазищи.

— Ты чего? У меня нет матери…

— Ну мачеха, — буркнула Ирина. — Правда, я терпеть не могу этого слова, но если тебе так удобнее…

— Какая мачеха?

Ирина разозлилась. Что он здесь придуривается?

— Зинаида Леонидовна, — с плохо скрытой ненавистью уточнила она.

Петька забулькал горлом и начал тихо сползать вниз по сиденью.

— Тебе плохо? — испугалась Ирина.

Она резко затормозила и свернула к обочине шоссе.

— У-у… — протянул мальчишка. — Ты… что… в детстве с крыши упала?

— Почему?

— На головку больная…

Тут только Ирина поняла, что пацан умирает от смеха…

— Не понимаю, что тут смешного? — резко сказала она. — Даже если твой отец с ней живет неофициально…

— У… — булькал Петька. — Это… Зинка с нами живет…

— Ну, какая разница? — разозлилась Ирина.

— Большая… Ей за это платят…

Ирина оторопела. Неужели Владимир привел в дом проститутку? Да еще не скрывая от мальчика? В голове не укладывается…

А вслух она сказала как можно осторожнее:

— Петя, ты еще мал судить о таких вещах…

— О каких? — ухмыльнулся Петька. — Мне же приходится ее стряпню хавать. Мне она своей чистотой жизни не дает. Да еще расположилась в нашем доме как хозяйка! Да таких домработниц можно на рубль дюжину нанять!

— Дом…работниц?

— Ну да! Когда мама… — Петька помрачнел. — В общем, отец решил, чтоб я питался… домашний уют… и все такое… Взял ее, на мою голову! А она обнаглела. Я же вижу, как она к нему клинья подбивает! Командовать начала… как будто уже жена.

Он демонстративно сплюнул за окно.

У Ирины просто камень с души свалился. Она глупо улыбнулась и с облегчением расхохоталась.

— А я-то, дура…

— И правда дура, — нахально подтвердил Петька. — Зинка — мамаша… Ошизеть!

Так эта «зеленая гадина» совсем не опасна… Конечно, она соперница… Она тоже борется за внимание и любовь Владимира, но… Если за столько лет ничего не добилась, то ее шансы равны нулю.

Ирина была уверена, что чувство может либо вспыхнуть моментально, либо не возникнуть никогда. А годами подбрасывать угли в едва тлеющий костер, пытаться раздуть с трудом высеченную искру… Нет уж, увольте!

— Ладно… — Она посерьезнела и строго посмотрела на Петьку. — Домработница, конечно, не в счет. Но отец должен все знать.

— Ну сама подумай! — горячо возразил пацан. — Зачем? Только испереживается. Других ему забот мало?

— Каких других?! Ты же сын! И тебя чуть…

— Я сам виноват. А ему легче будет, если узнает? Меня вообще тогда на привязь посадят…

— Так ты все-таки за себя волнуешься, а не за него?

— Слушай, ты молоток… Храбрая, и вообще… Но ей-богу, туповата, — с явным сожалением произнес Петька. — Кому какая польза будет от моралей и инфарктов? Ты можешь держать слово?

— Могу. Если надо…

— Надо, — заверил он. — Сама прикинь: машина цела, я жив-здоров. Ну взял покататься, а потом на место поставил… Никто же не знает, как все было, кроме нас с тобой…

Он выразительно посмотрел на Ирину.

— Ты предлагаешь мне стать твоей… сообщницей? — уточнила она.

— Да просто молчи! Ты меня не видела. Не догнала. Понятно? Какой с тебя спрос? Ты просто не в курсе…

— Но я…

— Да что тебе, больше всех надо?! — крикнул Петька. — Я сам отвечу! А тебя я в упор не видел! Можешь плести, что хочешь, я скажу, что брехня! Скажу… — Он помедлил и запальчиво добавил: — что героиней выставляешься!

— Ах так?!

— Выбирай.

Ирина посмотрела на нахохлившегося, злого мальчишку и неожиданно улыбнулась ему. На его месте она, пожалуй, поступила бы так же…

— Ладно. Я поставлю машину за углом, и разойдемся красиво. Я — домой. А ты — к отцу. И сам вернешь ему ключи.

— Сам, сам… — благодарно бормотнул Петька и тоже улыбнулся Ирине. — Не… ты их классно уделала! Я от тебя не ожидал!

— Я сама не ожидала, — призналась она. — Это от страха…

— А я… тоже сдрейфил, — в свою очередь выдавил он. Покосился на ярко-оранжевый шлем, по-прежнему надетый на ее голове, и фыркнул: — Сними.

Ирина стянула шлем, тряхнула волосами и рассмеялась:

— То-то я думаю, что это на нас все водители пялятся!

— А твоя «хонда»… — вспомнил Петька.

— Плевать, — оборвала Ирина. — Сама разберусь.

И показала Петьке кончик языка. Вот так тебе — той же монетой!

Они остановили «сааб» в двух кварталах от здания благотворительного фонда.

— Ты не подведешь? Не проболтаешься? — выжидательно глянул на Ирину Петька.

— Нахал! — возмутилась она.

Вместо ответа он протянул ей руку. Она легко хлопнула по растопыренной ладошке.

— Ни пуха!

Он не рискнул послать ее к черту, бормотнул:

— Будь…

Ирина посмотрела, как лихо Петька щелкает кнопками пульта, запирая машину, потом махнула ему и побежала к остановке трамвая, помахивая на ходу шлемом, как авоськой…

Она как раз успела в последний момент вскочить на подножку. Протиснулась к заднему стеклу… и увидела, что к застывшему у «сааба» Петьке решительным, размашистым шагом приближается Владимир…

Ей показалось, что он смотрит при этом не на сына, а… прямо на нее. В упор, слегка щурясь против солнца…

И, как нашкодившая девчонка, Ирина быстро отступила назад, смешавшись с толпой пассажиров…

Глава 3

ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ

— Ключи, — коротко сказал Владимир, протягивая руку.

Петька потупился и протянул ему пульт и связку ключей.

— Садись в машину.

Петька послушно исполнил приказание, как примерный мальчик.

— Где же твои друзья? — с усмешкой спросил отец, выруливая на проезжую часть. — Как шкодить, так вместе, а отдуваться тебе одному, да?

— Да у них это… дела еще… — смешался мальчишка. — Они раньше вышли…

— А амазонка почему на трамвае катается? Мотоцикл по дороге потеряла?

— Ка-кая амазонка? — прикинулся дурачком Петька.

— Ирина.

Петька вытаращил на отца удивленные глаза.

— Ты чего, па? Я никакой Ирины не видел…

— Не ври. Я не слепой.

— Ей-богу, па… Честное пионерское…

— Ты не пионер, — оборвал его Владимир.

Петька мучительно соображал, как отвертеться.

— А… эта… — протянул он. — Рыжая… Да она здесь на углу стояла… Мы просто парой слов перекинулись…

— Вот как? — прищурился Владимир. — И каких, если не секрет?