Бозон Хиггса - Ярослав Веров

— Надо думать, вы уже выяснили, откуда он прилетел?

Архангельский поразился. Очень странно видеть подобное самообладание в женщине, которая только что сбежала от собственного пациента. Одно из двух: то ли она не до конца поверила в услышанное, то ли до нее не доходит вся сенсационность доведенной информации.

— В общем да, — ответил он, — установили. Ваш пациент — не инопланетянин, не… э-э-э… гуманоид с «летающей тарелки», а человек. И генетически отличается от нормального человека только наличием этой самой сорок седьмой хромосомы… Еще одно — для человека он необычайно здоров. Хорошо развитая мускулатура. Превосходные зубы, без дефектов и дырок. Отличная иммунная система. Чистые лёгкие. Идеальное зрение. Нет ни деформаций костей, ни следов переломов. И при всём при этом он — даун. Представьте наше замешательство! Однако изучение спускаемого аппарата позволило нам ответить на один из главных вопросов. Ваш пациент не инопланетянин, он — пришелец из будущего.

Наконец-то ему удалось задеть ее за живое. Глаза Людмилы Сергеевны расширились, она заерзала, потом закинула ногу на ногу, обхватила коленку, сцепив пальцы в замок. Архангельский заинтересованно ждал. Умная женщина. Быстро сообразила. Даже жаль разочаровывать.

— Он… он… из будущего? — спросила Людмила Сергеевна; ее веки задрожали, а голос подсел, выдавая нешуточное внутреннее волнение. — Значит, он… он сказал… он назвал меня мамой… значит, он…

— Нет, Людмила Сергеевна, — Архангельский постарался ответить так, чтобы голос его прозвучал мягко и сочувственно. — Скорее всего, он не может быть вашим сыном или другим потомком. Он называет мамой любую женщину, какую видит. Существует… э-э-э… гипотеза, что до того как он попал сюда, ему приходилось иметь дело только с одной женщиной — со своей матерью.

— Как такое может быть? — Теперь голос Людмилы Сергеевны предательски звенел, она не желала расставаться с внезапно вспыхнувшей надеждой. — Разве такое возможно? Он же из будущего! Откуда вы?.. — Она запнулась, сообразив, видимо, что говорит ерунду.

— А кроме того, — сказал Архангельский с нажимом, — мы точно знаем, из какого времени он прибыл. Две тысячи сто двадцать шестой год от Рождества Христова.

Людмила Сергеевна поникла. Главное было сказано.

— Да, мы тоже шокированы, — продолжил Архангельский. — Фантастическое здоровье, фантастическая техника, настоящая… э-э-э… машина времени и… даун. Его развитие находится на уровне пятилетнего ребенка, причем, скажем так, ребенка из неблагополучной семьи. При этом, заметьте, говорит по-русски чисто. Но как говорит? В его лексиконе много существительных, странных словечек, и совершенно отсутствуют глаголы. Из-за этого вашего пациента бывает очень трудно понять. Мы бьемся уже полгода, но куда больше информации получили от спускаемого аппарата...

— Но почему я?! — воскликнула Людмила Сергеевна. — Почему тогда выбрали меня?!

— По ряду причин, — отозвался Архангельский. — Во-первых, из соображений ограничения… э-э-э… распространения информации. Ваш брат Кирилл руководил операцией по захвату пришельца. Отличный офицер! Он уже посвящен в эту тайну, а нам выгодно, чтобы о пришельце знало как можно меньше людей. Когда посвященные находятся в родственной связи, обеспечивать секретность легче. Во-вторых, вы и впрямь уникальный специалист по психологии несовершеннолетних даунов. Были, конечно, некоторые сомнения, уж извините, у вас нет профильного образования и публикаций, но Владимир Корзун заверил, что лучшего специалиста нам не найти. Опыт ценнее диплома.

Людмила Сергеевна снова вскинулась:

— Вовчик из ваших? Он тоже… посвященный?

— Зачем же его посвящать? — искренне удивился Архангельский. — Мы его попросили понаблюдать за вами в работе, вот и всё. Он дал блестящую характеристику.

— Ладно, хорошо, ладно…

Людмила Сергеевна вдруг закрыла глаза и начала энергично растирать виски кончиками пальцев, потом так же резко остановилась и деловито посмотрела на Архангельского. Словно и не было ничего: ни слепого бегства из карантинного блока, ни рождения безумной надежды, ни отчаянных попыток добиться «правильных» слов.

— Тогда давайте работать, — сказала Людмила Сергеевна. — Я так понимаю, вы пригласили меня для того, чтобы вытянуть из мальчика как можно больше информации о времени, из которого он прибыл?

— Совершенно верно. Мы использовали самые различные методики, включая… э-э-э… гипноз, но без значительного результата. Он говорит и порой весьма охотно говорит, но у нас не получается интерпретировать его слова. Возможно, у вас получится.

— Понятно. Как его зовут?

Архангельский одобрительно кивнул:

— Он называет себя Ася. Или Ась. Не видит разницы между этими именами. Странное имечко, но кто может сказать, какие имена будут давать в будущем?

— Пусть будет Ась. Мне нужно встретиться с его наблюдающим врачом и…

— Это невозможно, — отрезал Архангельский. — Контакты со специалистами вы будете поддерживать только через меня. Я ваш… э-э-э… посредник, прямые контакты исключены.

Людмила Сергеевна ожгла его злым взглядом.

— Вы понимаете, что связываете мне руки?

— Понимаю, — смиренно кивнул Архангельский. — Но ничего не могу поделать. Далеко не все наши эксперты знают правду о пришельце. Им и не нужно знать…

— Но это бред! Вы говорите, что мальчик — сплошная загадка. А может, разгадки у вас перед глазами, но вы их не видите? Кто вы по специальности?

— Я? Менеджер…

— Эффективный?

Архангельский тихо засмеялся. И жестом остановил гневную реплику, которая была готова сорваться с губ Людмилы Сергеевны.

— Я знаю, что это словосочетание имеет ныне негативный смысл. Но я действительно неплохой… э-э-э… управленец. Скажу без ложной скромности: я умею делать маленькие чудеса. За это и ценят.

— Очень за вас рада! — саркастически заявила Людмила Сергеевна. — Но я не делаю чудес. И не претендую на звание эффективнейшего менеджера года. Я буду делать свою работу. И буду делать ее хорошо. А ваша паранойя мешает делать ее хорошо.

— О-хо-хо, драгоценная Людмила Сергеевна, — Архангельский добавил снисходительную интонацию в свой голос. — Вы себя слышите? Мы сидим здесь и обсуждаем тайну, оглашение которой способно перевернуть мир. Говорю вполне серьезно — я лично просчитывал ближнесрочную перспективу на существующих… э-э-э… игровых моделях. Не хочу вас пугать, но последствия могут быть ужасны, вплоть до глобальной войны. Безумие не началось только потому, что наши американские коллеги на сто процентов уверены, что спускаемый аппарат Ася затонул где-то в Тихом океане. Еще они уверены, что мы ничего не знаем о корабле на орбите. Если произойдет хоть малейшая утечка… Тут лучше перебдеть, чем недобдеть… А верить никому сегодня нельзя. Даже на самом высоком уровне! Меркантильные все стали. Продадут и не поморщатся. Меня считают хорошим управленцем еще и за то, что я реально смотрю на вещи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});