Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса - Елизавета Дворецкая

Но, похоже, было поздно. Хирдманы не отвечали Эрнольву ни слова, они просто не замечали вождя. Мимо, поверх его головы их взгляды стремились к золотым молниям, бегущим по верху пещеры, на лицах застыло восторженное оцепенение. Кроме драгоценных прожилок в беловатой, полупрозрачной кварцевой породе, похожей на лед, для них не существовало ничего. Эрнольв кричал, даже бил своих товарищей, надеясь разбудить,– все напрасно. Они не замечали ударов, словно окаменев; непонятная, но могучая сила затягивала дальше и дальше внутрь горы.

Свет позади начал меркнуть, а золото оставалось все так же недостижимо высоко. Эрнольв бранился самыми последними словами, чуть не плача от бессильной ярости. Он один сознавал, что все эти люди обречены, больше никогда не увидеть им дневного света, но ничего не мог поделать. Не бросать же их, одному спеша обратно, пока выход из горы свободен! Вождь составлял одно целое со своей дружиной, и у них был один путь до конца.

Еще накануне вечером, слушая рассказы Эрнольва и его людей, Арнвид ярл пожалел, что в его дружине нет Сельви и Слагви, сыновей Стуре-Одда. Девятнадцатилетние близнецы славились как хорошие воины, но в далеких походах их ценили не за смелость и не за умение обращаться с оружием. Сыновья кузнеца-колдуна, водящего знакомство с троллем из Дымной горы, считались как бы живыми амулетами войска, охраняющими от любой нечисти и нежити. Если бы они были здесь, то и Арнвид, и все его люди чувствовали бы себя гораздо спокойнее.

И сейчас, зайдя уже довольно далеко на юг вдоль берега Золотого озера, Арнвид ярл снова подумал, как сильно не хватает тех двоих его многочисленной дружине. Рог Торбьерна Запевалы еще изредка ревел за дальним ельником, но отряд Эрнольва Одноглазого, шедший восточнее, уже давно перестал отзываться. Погода испортилась, серые тучи сомкнулись плотнее, откуда-то налетел резкий холодный ветер. Хирдманы прикрывали лица рукавицами и недовольно хмурились.

– Гадкое местечко!– бормотал Арнвид ярл, по привычке потирая рукой бороду.– Самое раздолье троллям!

– Что, опять иголки замучали?– мимоходом бросил один из хирдманов, Торгест Зубоскал.

Это была одна из любимых шуток, уже порядком прискучившая: тонкие рыжие прядки в бороде Арнвида напоминали пожелтевшие сосновые иглы, и когда он тер по привычке подбородок, непременно кто-то осведомлялся, не слишком ли сильно колются иголки.

Арнвид ярл хотел ответить, даже поднял голову, но вдруг остановился. Моргая под ветром, он вглядывался и не мог понять, не мерещится ли ему движение на вершине ближней горы.

– Эй, поглядите-ка!– позвал он окружающих, показывая рукой.

Склоны крутой горы покрывали заросли мелкой ели и можжевельника, а каменистая вершина оставалась свободна, словно нарочно предназначалась для троллиных плясок. И кажется, нечто подобное там сейчас и происходило.

Пять, шесть, семь – сосчитать не удавалось – расплывчатых фигур двигались по верхней площадке, то по кругу, то навстречу друг другу, то двумя рядами, то вразнобой. И все же в этих движениях присутствовал какой-то смысл: они составляли нелепый и причудливый танец. Головы и верхняя часть туловища неведомых плясунов окутывали серые плащи или шкуры – странным казалось, как умудряются они вслепую не сталкиваться и не скатываться с неширокой площадки на вершине. Серые шкуры почти сливались с тяжелыми облаками, следить за танцем было трудно, но оторвать глаз – невозможно; движение завораживало, каменило, пугало своей непонятной, но неоспоримой значительностью.

– Тролли!– прошептал кто-то совсем рядом с Арнвидом ярлом, и он не узнал охрипшего от изумления голоса.

Тролли! Никем другим не могли быть эти странные существа. Едва Арнвид ярл понял это, как ему захотелось бежать прочь со всех ног, забыв и о добыче, и о славе. Странная пляска велась неспроста – это творилось колдовство, не сулящее пришельцам ничего хорошего. Сила их оружия столкнулась здесь с другой силой, сквозь которую меч пройдет, как через воду, никого не ранив и ничего не добившись. И никто не поможет. Регинлейв только открыла фьяллям дорогу, дальнейшее должна решить их собственная доблесть.

Ветер оглушал, но настороженный слух вдруг разобрал заунывный низкий вой. Этот вой летел по воздуху, как всадник верхом на диком коне с ледяной гривой. Это звучала песня троллей.

А следом за ветром ринулся снег. Он был подобен лавине: слепящие, густые и крупные хлопья сыпались с неба, засыпали лица, не давали ни глядеть, ни дышать. Они неслись сразу со всех сторон; мокрый, насыщенный тяжелой влагой снег залеплял глаза и носы, фьялли кашляли, ладонями сдирая хлопья с лиц, но едва успевали вздохнуть, прежде чем новые пригоршни душили их. Вертясь на месте, люди пытались повернуться к ветру спиной, но тот находил их повсюду. Сгибаясь, падая на колени, воины прятали лица в ладонях, и тут же на спине и на плечах у каждого вырастал снежный горб, гнущий к земле. Хирдманы бежали вслепую, подгоняемые ветром, не зная, что впереди и что под ногами, скользили, падали, катились вниз по каменистому склону, ушибаясь и не успевая почувствовать боли.

Буйный ветер и снег, как голодные драконы, сожрали пространство и время. Каждый, кто кое-как боролся со стихией за глоток холодного воздуха, был одинок и потерян в жестоком буране и даже не помнил, что совсем недавно их насчитывалось целое войско.

Глава 11

Рука Эрнольва, ползшая по стене пещеры, вдруг сорвалась в пустоту. Дневной свет позади давно исчез, и Эрнольв даже не знал, существует ли еще выход из горы, скрывшийся за поворотом, или она закрылась, впустив живых, чтобы никогда больше не выпустить обратно? Золотые жилы змеились по потолку, но свет их не достигал пола, и идти приходилось на ощупь. Вокруг, так же ощупью, двигались хирдманы; Эрнольв пробовал звать их, называл имена, но никто не откликался. Только по шороху шагов вокруг, похожему на шуршание чешуи ползущего по камню дракона, Эрнольв догадывался, что не один здесь. Пока еще. Почему-то ему казалось, что спутников стало меньше. Дружину сожрала темнота. А может быть, уже и не только она. Но все продолжали идти вперед, и он тоже шел. Другого пути просто нет.

Остановившись, Эрнольв вслепую поводил рукой по воздуху, но там, где должна быть стена, нащупал только пустоту. Что это? Простое углубление, щель в стене пещеры? Провал? Пропасть? Нагнувшись, он пошарил по шершавому камню возле самого пола. Пальцы были так густо покрыты каменной и рудной пылью, что почти не ощущали холода. Или он совсем застыл? Понемногу превращается в камень?

Эрнольв остановился: было так тяжело, как будто всю эту невообразимо громадную гору он тащил на плечах. Силясь отдышаться, он прижал руку к груди. Рунный полумесяц казался теплым и слегка дрожал, то ли в лад дыханию Эрнольва, то ли от своего собственного, тоже нелегкого дыхания. Но все же амулет жил и вливал в кровь Эрнольва новые силы. Надолго ли их хватит?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});