Основная операция - Данил Корецкий

— Знаешь что? — Президент обращался напрямую к начальнику СБП, будто Верлинов являлся неодушевленным предметом. — Поручи ему подготовить мои переговоры. Ну, замену…

— «Рокировку»? — переспросил Коржов.

Хозяин кивнул и отвернулся, давая понять, что прием закончен.

— Это надо сделать очень чисто, — объяснял задачу Коржов в своем кабинете, примыкающем к палате больного. — Настолько чисто, что я сомневаюсь в возможностях любой силовой структуры. Ведь все они разложены и кишат предателями, к тому же давно разучились работать по-настоящему. И национальная специфика… Он не выезжает из республики, где большинство населения считает его богом… Подобраться практически невозможно. Традиционные способы: снайпер, управляемая мина — не годятся. Человеческий фактор следует вообще свести к минимуму, вам необходимо найти в первую очередь техническое решение…

Возвращаясь домой, Верлинов думал над словами начальника СБП. В истории человечества покушения на государственных и политических деятелей совершались столько раз, что можно составить целую энциклопедию. Яд, кинжал, удавка, пуля, взрывчатка, выпущенный в вертолете усыпляющий газ… Здесь трудно придумать что-нибудь новое. Тем более что любое техническое решение подобного рода опирается на человеческие качества. Бут стрелял в упор из капсюльного пистолета, Освальд — с дальней дистанции из «манлихера», Меркадер и вовсе действовал ледорубом. И понятно, что не пистолет, не «манлихер», не тем более ледоруб определили успех задуманного, а комплекс неполноценности неудавшегося актера, шизофренические черты бывшего морского пехотинца и болезненное честолюбие агента НКВД.

Машина выехала на Манежную площадь. Несмотря на мороз, здесь собралась толпа с мегафонами и плакатами. "Мир Чечне! ", "Долой имперские амбиции! ", "Свободу чеченскому народу! ". Верлинов всматривался в лица митингующих.

Изможденные тревогой солдатские матери, которые, естественно, против любой войны, если там могут погибнуть их дети. Но они не понимают, что чем больше нерешительности и проволочек, тем длинней бойня и тем больше жертв. Как не понимают и того, что их святые чувства используют в своих интересах те, которым наплевать и на гибнущих молодых людей, и на величие и целостность России, которые сколачивают миллиарды на крови и страданиях, а потому заинтересованы, чтобы все это продолжалось как можно дольше.

Смуглые представители чеченского народа, не стесняющиеся сами себе требовать свободу и не опасающиеся упрекать Россию в ущемлении прав человека, геноциде, нарушении международных норм и европейских стандартов. Когда интернациональный грузин Иосиф Джугашвили одним махом выселил их предков с родных земель, никто не осмелился даже пикнуть в знак протеста, не говоря уже о том, чтобы поставить под сомнение соблюдение самой демократической в мире сталинской Конституции. А сейчас толстощекий усатый молодец безбоязненно держит транспарант: "Позор нарушителям хельсинкских соглашений! Свободу Чечне! ", и не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — под свободой и соблюдением он понимает свое право, не работая, жить в столице имперской России, широкомасштабно грабить москвичей и иногородних, раскатывать на «Мерседесе», шиковать в ресторанах и казино, трахать российских женщин, калечить и убивать мужчин и оставаться совершенно безнаказанным.

Нервозные, с желчными лицами, «правозащитники» всех мастей, которым нужен любой повод, чтобы показать себя — таких умных, красиво говорящих, принципиальных и бескомпромиссных. — Когда инакомыслие считалось еще более тяжким грехом, чем хищение социалистической собственности, и тщательно искоренялось Пятым управлением КГБ СССР, Верлинов с сочувствием относился к людям, жертвующим свободой за право открыто высказывать свои мысли, хотя и тогда понимал, что старательно взращиваемые ими фанатизм и упрямство вряд ли можно считать лучшими качествами человеческой натуры. Но время изменилось, диссидентов выпустили на свободу, реабилитировали и на волне демократических перемен приставили к кормилу власти… И тут выяснилась ужасная вещь: они ровным счетом ничего не умеют! Кроме одного — возражать и не соглашаться, критиковать и протестовать, митинговать и объявлять голодовки. Теперь, когда Пятое управление кануло в Лету, шумное племя несогласных многократно возросло, потому что делать паблисити на противостоянии с государством проще и безопасней, чем даже ездить «челноком» в Турцию. Лица без определенных занятий, электрики и санитарки, вдовы известных ученых, непризнанные гении с необыкновенной легкостью присваивают некогда гордый и опасный титул правозащитника, обрекая себя на необходимость не соглашаться с властью ни в чем и никогда. Если завтра правительство примет решение о бесплатном кормлении населения красной рыбой, эти бедняги будут вынуждены противиться, мотивируя протесты заботой о поголовье осетровых пород, либо беспокойством о физическом и нравственном здоровье сограждан, либо чем-то еще столь же важным и убедительным. Их правильные выкрики: «Немедленно остановить войну! Прекратить смертоубийство! Войска, вон из Чечни!» — ровным счетом ничего не стоят, ибо они не знают, как надо «остановить» и «прекратить», и не хотят знать, что если убрать войска, то война вспыхнет с новой силой, умножая те самые смертоубийства, против которых они якобы выступают.

Верлинов раздосадовано отвернулся. Похоже, что анекдот про любящего хозяина, который рубил собаке хвост по кусочкам, «чтоб не так больно», перестает быть анекдотом. Ведь единственным лозунгом, который объективно отвечает интересам всех митингующих, кроме, пожалуй, усатого молодчика, мог бы стать такой: «Уничтожить чеченских бандитов за три дня! Восстановить закон и порядок в Чечне и во всей России!» Но почему-то это никому не приходит в голову…

Судя по полученному заданию, уничтожить решили пока только главного чеченского бандита. Точнее, не главного, а наиболее видного, олицетворяющего чеченский бандитизм в целом. С точки зрения военной стратегии это не даст ровно ничего. А политическим аспектом явится возможность начать видимость переговоров на высшем уровне. Только видимость.

В машине было тепло, мягко пружинили рессоры, и Верлинов почувствовал, что смертельно устал. Но возбужденный мозг нельзя выключить, словно компьютер, и без снотворного вряд ли удастся уснуть… Итак, принципиально новое техническое решение плюс сведенный до минимума человеческий фактор. В эпоху массовой купли-продажи трудно найти даже нескольких абсолютно надежных людей. Трудно, но можно. Исполнитель должен быть один, и лучше использовать его «втемную»… Положил пачку сигарет и ушел… Нажал кнопку и забыл… Повернул тумблер и доложил…

Еще обучаясь в академии, Верлинов читал строго загрифованную книгу «Двести способов убийства», включающую наиболее интересные с точки зрения техники и тактики случаи ликвидации в обоих полушариях. Недавно книгу переиздали со свежими материалами, теперь она описывала четыреста способов. Особо экзотические накрепко врезались в память.

«В шестьдесят шестом на Багамах погиб английский разведчик. Он зашел в пляжный туалет помочиться, но железный лоток оказался подключенным к электрической линии, и бедняга получил чудовищный разряд в самую чувствительную часть своего тела…»

«Начало семидесятых, французскому послу в Кении в брачный сезон змей натерли секретом самки мамбы постель, а ночью пустили в комнату самца…»

«Семьдесят восьмой, тайному агенту Бюро по наркотикам США разнесло голову взрывом трубки телефона-автомата, из которого он постоянно связывался с резидентом…»

«Болгарский диссидент в Лондоне из замаскированного под зонтик пневматического пистолета ранен в ногу полым шариком с ядом замедленного действия…»

Во всех этих случаях исполнитель находился либо в непосредственном контакте, либо неподалеку от объекта. А вот другой ряд…

«Связник ЦРУ убит в Риме из снайперской винтовки с четырехсот метров…»

Четыреста метров для данной ситуации слишком близко, но Верлинов почувствовал, что он на правильном пути.

«В ответ на ряд террористических актов против американских граждан в Ливии эскадрилья штурмовиков США разбомбила дворец полковника Каддафи. Несколько членов его семьи и приближенных погибли. Сам он уцелел, но захваты американцев в заложники прекратились, значит, цель акции достигнута…»

Верлинов вздохнул. Почему-то ни точечные удары, ни массированные бомбежки федеральной авиации не оказываются результативными.

«В Атлантике, за двести миль от берегов США, взорвалась и затонула яхта кувейтского шейха, финансировавшего Организацию освобождения Палестины. Официально причины катастрофы не установлены, хотя американский авианосец зафиксировал в том районе неизвестный истребитель без опознавательных знаков. По оперативной информации ликвидация проведена израильской спецслужбой „Моссад“…»