Альпы. От Любляны до Лиона и от Мюнхена до Милана - Эндрю Битти

Но именно подобная атмосфера, больше чем что-либо другое, притягивала к альпийским курортам богатых и знаменитых: в 1930-х годах Санкт-Антон стал магнитом для европейских кинозвезд, а потом, в 1940-х годах, и излюбленным «водопоем» для асов «люфтваффе»; Альфред Хичкок как-то заметил, что на протяжении тридцати пяти лет он время от времени бывал в Санкт-Морице, но ни разу не позволил себе встать на коньки или лыжи. В наши дни в число тех мест, что облюбовали «сливки общества», входят Гштаад, куда регулярно приезжают бельгийский король Бодуэн, принц Монако Ренье и бывший военный диктатор Заира Мобуто, и Санкт-Мориц, долгое время славившийся как главный зимний курорт международной элиты и членов королевских семей всей Европы (хотя принц Чарльз долгое время отдавал предпочтение ближайшему соседу Санкт-Морица, Клостерсу).

Монарх Монблана

О покорениях гор написаны сотни книг и статей, поэтому представляется целесообразным изложить историю альпинизма в Альпах, сосредоточив внимание всего на трех успешных попытках восхождений: на Монблан, потому что это — самая высокая гора в Альпах; на Маттерхорн, потому что его завоевание в 1865 году привело к первой крупной альпинистской трагедии; и на северную стену Айгера, потому что подъем на нее — одна из труднейших задач, которую можно найти для альпиниста. Тех, кто желает глубже погрузиться в эту важнейшую главу истории гор, отсылаем к классическим текстам, таким как «Восхождения в Альпах» (1865) Эдварда Уимпера или «Белый паук» — вышедший в 1959 году рассказ Генриха Харрера о первом удачном прохождении северной стены Айгера.

Из Шамони Монблан не кажется таким грозным и опасным, каким считается; скорее скругленная и сглаженная, а не крутая и иззубренная, гора имеет форму вытянутого горба чистейшей белизны, отчего непосвященному предполагаемое восхождение на нее представляется обнадеживающе легким. Но трагическая история попыток завоевания этой горы всякий раз доказывает, что оптимист глубоко заблуждается. Рассказ о покорении Монблана начинается с середины XVIII века, с ученого и любителя гор Ораса-Бенедикта де Соссюра. Он был профессором естествознания в Женевской академии и вырос в этом городе, впервые побывав в Шамони в возрасте двадцати двух лет. «С детства у меня было несомненное и страстное увлечение горами, — писал он впоследствии. — Я до сих пор помню ощущение, которое испытал, когда мои руки впервые коснулись скалы Салев, а мой взор радовали открывшиеся с нее виды».

В 1760 году Соссюр, очарованный Монбланом, объявил награду тому, кто первый достигнет его вершины (он также обещал оплатить расходы тем, кто попытается совершить восхождение, но потерпит неудачу). Первым на вызов профессора ответил Марк-Теодор Бурри — человек эгоцентричный, распутный, воображавший себя писателем и художником, и в начале 1780-х годов он действительно предпринял две неудачные попытки покорить гору. За ним решил взойти на Монблан еще один местный житель, Ломбар Менье, который придерживался мнения, что при восхождении вовсе не нужны съестные припасы, пригодятся разве что флакон духов и зонт (не удивительно, что его также постигла неудача). Стало очевидно, что подъем на гору — предприятие не столь простое, как представлялось.

В 1786 году врач из Шамони по имени Мишель-Габриэль Паккар, объединившись с местным крестьянином и искателем кристаллов Жаком Бальма, попытался завоевать предложенный де Соссюром необычный приз. Бальма был известен как тщеславный хвастун и бродяга; Паккар, с другой стороны, был более осмотрителен и благоразумен. Отправившись из лагеря, разбитого высоко на склоне горы, в 4 часа утра 7 августа 1786 года, они сумели уклониться от рушащихся снежных перемычек, храбро встретить страшный холод, совладать с высотной болезнью и пережить ветер, настолько сильный, что их грозило сдуть с горного склона, и в 6:23 вечера того же дня отважные восходители достигли вершины. «Монарх лежал у гордых ног завоевателя, — скромно написал Бальма о своем достижении. — Все вокруг принадлежало мне! Я был царем Монблана! Я был статуей на этом уникальном пьедестале!» Что до вида, от Невшательского озера в низинной части Швейцарии до средиземноморского побережья и самого порта Генуя, то Бальма видел «горы, утопающие в пушистом снегу, возвышающиеся среди лугов самого насыщенного зеленого цвета». Большинство жителей Шамони наблюдали за горой через подзорные трубы и отчетливо разглядели знак, которым Бальма и Паккар отметили, что добрались до вершины, — они энергично размахивали привязанным к палке шейным платком. (Бальма записал, что с вершины он, в свою очередь, видел толпы людей, которые смотрели на него с городской рыночной площади.) Паккар и Бальма провели на вершине немногим более получаса, отправившись в обратный путь в 6:57 вечера, и достигли лагеря незадолго до полуночи. К тому времени оба страдали от сильных обморожений и снежной слепоты. Позднее Бальма вспоминал, что увидел в зеркале: «Глаза были покрасневшими, лицо почернело, а губы посинели... всякий раз, как я смеялся или зевал, кровь выступала на губах и щеках, и вдобавок я наполовину ослеп».

За этой первой успешной попыткой покорения Монблана последовала печально известная ссора, нашедшая свое литературное воплощение. Бальма поспешил заявить о своих претензиях на вознаграждение Соссюра, и награда была увеличена за счет премии, выделенной королем Сардинии, тогдашним правителем Савойи. Марк Бурри, уже успевший написать книгу о своей неудачной попытке завоевания Монблана, опубликовал книгу о восхождении Бальма и Паккара, в которой заявил, что Бальма — герой, а Паккар — просто-напросто обуза. Враждебность Бурри к Паккару, по-видимому, объяснялась тем, что раньше они вместе предприняли попытку взойти на пик, но вынуждены были повернуть назад, потому что, к стыду Бурри, он испугался огромной высоты окружающих гор. «Письмо о первом походе на вершину Монблана» Бурри стало популярным во всей Европе, и изложенная им версия событий практически не вызывала возражений; само Шамони вскоре разделилось на тех, кто верил утверждениям Бурри, и на тех, кто поддерживал Паккара (однажды он действительно подрался с Бурри возле гостиницы в городке). Де Соссюр выступал на стороне Паккара и позже писал: «Этот скромный и симпатичный человек совершенно незаслуженно оказался во втором ряду, где-то за спиной театральной фигуры Бальма». Споры не утихали вплоть до смерти обоих, и Бурри, и Паккара. Впоследствии Паккара избрали мэром деревни, он женился на сестре Бальма Мари, а Бальма продолжал водить людей в горы и встретил свою смерть в 1834 году в возрасте 72 лет, когда искал золото среди высоких пиков.

Следующим на гору взошел сам де Соссюр. Его сопровождали восемнадцать проводников, а с собой он взял томик Гомера, несомненно, надеясь вдохновляться сказаниями о подвигах древнегреческих героев. Подобно