Я путешествую одна - Самюэль Бьорк

– Девятый, это Дельта-два, нам нужно еще пару минут.

– Дельта-два, это Девятый, вас понял, ждем. Отбой. – Пока ждем, – кратко сообщил Мунк.

– Чего мы ждем? Твою мать, там Миа!

Бритоголовый полицейский уже не мог сидеть на месте, пальцы как барабанные палочки стучали по ноге, а глаза сузились от гнева.

– Мы ждем, когда Дельта-два прибудет на место, – сказал Мунк со всем возможным спокойствием.

– Успокойся, Карри, – сказал Ким, сидя в той же неподвижной позе.

– Да срал я на это, – вдруг донеслось с заднего сиденья.

Все случилось так быстро, что Мунк не успел среагировать. Карри уже вышел из машины и направлялся к дому.

Мунк быстро открыл дверь, и вместе с Кимом они сломя голову понеслись к дому. Он хотел позвать Карри, но нельзя было, чтобы Карен услышала.

Твою мать.

Он бежал изо всех сил, по гравийной дороге, через ворота, вверх по камням и успел ступить на лестницу, когда Карри повернул дверную ручку и вбежал в дом.

А дальше все произошло как в замедленной съемке. Мунк увидел удивленный взгляд Карен, когда раздался выстрел. Было очевидно, что рыжая женщина никак не ожидала этого, но тем не менее успела повернуть ружье к Карри, который отскочил в сторону, когда раздался выстрел.

Она попала в него?

Карри, идиот хренов!

По-прежнему как в замедленной съемке, она повернулась к Мунку. Ее руки так крепко сжимали оружие, что костяшки пальцев побелели. Казалось, она хочет что-то сказать перед тем, как нажать на курок, но для Холгера Мунка наступил конец всем замедленным съемкам.

Он поднял пистолет и выстрелил два раза. Первый раз в горло. Второй – прямо в сердце. Карен Нюлунд покачнулась и безжизненно упала навзничь, истекая кровью.

И тут он увидел Мию. Она сидела, привязанная к стулу у стены. Скотч вокруг рта. Игла в руке тянется от штатива с капельницей.

О, нет.

О, нет, нет, нет, боже, нет!

Мунк встал как вкопанный прямо перед безжизненной коллегой, даже не заметив, что все вошли вслед за ним на штурм. Ким. Команда Дельта. Врач. Персонал «скорой помощи». Он стоял, не в состоянии вымолвить ни слова, и смотрел, как люди, казалось, в милях от него отвязывают Мию от стула, несут ее к машине «скорой помощи». Он не видел, что Карри поднялся на ноги, держась за руку, и с поддержкой спустился вниз по лестнице. Холгер пришел в себя, только когда Ким вдруг оказался перед ним, держа в руках маленькую дрожащую фигурку.

Марион.

Она жива.

В плохом состоянии, но дышит.

– «Скорую»! – завопил Мунк и помог коллеге отнести девочку.

– Врача, врача сюда!

На этот раз «скорая» уже не передвигалась в тишине. Кортеж кричащих сирен и мигалок покинул деревню и на полной скорости сквозь тьму помчался к шоссе Е6.

7

89

Комната ожидания в отделении интенсивной терапии больницы Уллевол была переполнена. Одна из медсестер несколько раз выходила и просила их подождать в другом месте, но Мунк только махал рукой.

Все были напряжены. Габриэль Мёрк сидел на стуле, сложив руки на груди, первый раз в жизни уставившись не в монитор, а в пустоту перед собой. Анетте с Людвигом сидели на диване, подвинувшись, чтобы смогли сесть Ким и Кюрре. Вся команда с серьезными лицами собралась в комнате ожидания.

Анетте только что выходила говорить с Миккельсоном по телефону. Входя обратно в комнату, она подмигнула Мунку, и он улыбнулся ей в ответ, пока серьезность снова не опустилась на комнату.

Карри ходил туда-обратно, не желая садиться. Не мог заставить маленькое худое тело расслабиться.

– Черт возьми, – сказал Карри, размахивая одной рукой. – Может быть, нам наконец сообщат что-нибудь?!

– Сядь, – сказала Анетте. – Мы ничего не узнаем, пока они сами этого не узнают.

– Ад какой-то, – сказал Карри, продолжая ходить кругами по линолеуму.

– Кто-нибудь хочет кофе? – спросил Людвиг, встав.

У опытного полицейского было мрачное выражение лица, он был подавлен ситуацией так же, как и все остальные. Поднялось несколько рук. Людвиг кивнул и исчез в коридоре.

Вошла Мириам. Мунк встал ей навстречу и крепко обнял.

– С тобой все нормально?

Дочка кивнула, слегка сжав ему руку.

– Теперь все хорошо.

Она увидела Кима, подбежала к нему и обвила его шею руками.

– Спасибо, – сказала она.

И вытерла слезу с щеки.

– Господи, ну зачем ты так, – смутился Ким. – Я просто делал свою работу.

– Нет-нет, это очень важно! Спасибо! – сказала Мириам, еще раз обняв его, а потом подбежала к Карри и сделала то же самое.

Карри тоже смутился от оказанного ему внимания. Он кивнул Мириам и обнял ее.

– С ней все в порядке? – спросил Мунк, подойдя к дочери.

– С Марион все хорошо, – сказала Мириам, вытирая новую слезу. – Она с Юханнесом. Она была уставшая, но поразительно шустрая, спрашивала дедушку. – Мунк улыбнулся. – Есть новости про Мию? – посерьезнев, спросила Мириам.

– Нет.

Пришла врач с какими-то бумагами в руках.

– Юн Ларсен? – спросила она у собравшихся.

– Карри, – позвала Анетте, показав на врача.

– Что?

– Тебя спрашивают.

Карри повернулся.

– Вы Юн Ларсен? – повторила врач, посмотрев в свои листочки.

– Да, это я, – подтвердил Карри, подняв руку.

Вторую руку он плотно прижал к телу.

– Давайте осмотрим вас?

– Нет-нет, я в порядке, – сказал он, помахав здоровой рукой.

Мунк строго посмотрел на коллегу. Тот все еще избегал встречаться с ним глазами. Карри чуть не сорвал всю операцию, своим поведением он подверг опасности жизни всех. Но сейчас пусть это подождет, это уже неважно, выговор он получит позже.

Мунк бросил взгляд на вход в отделение, но оттуда по-прежнему никто не выходил.

– И все-таки я думаю, нам стоит взглянуть на вашу руку, – улыбнулась врач.

Карри вздохнул и неохотно пошел за ней по коридору.

– Держите меня в курсе, – крикнул он, строго указав на них простреленной рукой.

– Подведем итоги вечером? – спросила Анетте, посмотрев на Мунка.

– Нет, пока ждем, – сказал Мунк, запустив пальцы в бороду.

Дверь открылась, и вышел врач.

– Тут есть близкие Мии Крюгер?

Лес рук.

– Как она? – спросил Мунк.

– Она была на волоске от смерти. Но сейчас все в порядке.

По комнате пронесся вздох облегчения. Габриэль встал и обнял Анетте. Ким улыбнулся от уха до уха.

– Мы можем ее увидеть? – спросил Мунк.

– Она очень слаба. Но мы можем разрешить одно посещение, очень краткое.

– Я пойду, – сказал Мунк.

Он снял пальто, отдал его Мириам и пошел за врачом.

Миа лежала с закрытыми глазами.

– Очень коротко, – строго сказал врач и исчез.

Мунк подошел к кровати и взял Мию за руку. Миа медленно открыла глаза и улыбнулась, увидев его.

– Ты курил? – тихо спросила она.

– Нет, давно уже не курил, – улыбнулся Мунк.

– Хорошо, – сказала Миа, снова закрыв глаза.

Мунк осторожно пожал ей руку.

– Мы взяли ее? – слабо спросила Миа.

– Мы взяли ее, – ответил Мунк.

– А Марион?

– С Марион все хорошо.

Миа опять открыла глаза и чуть заметно улыбнулась.

– Правда?

– Правда, – кивнул Мунк.

Он увидел, как ее тело постепенно расслабилось. Рука в его руке ослабла, а голова глубже утонула в подушке.

– Ты приедешь ко мне в гости? – спросила она.

– Куда? На Хитра?

Миа медленно кивнула.

– Может быть, в отпуск. Но я считаю, тебе надо быть здесь. Должна же у меня быть компания.

– Ну ладно, – пробормотала Миа, закрыв глаза.

Врач просунул голову в дверь, показывая на часы. Мунк кивнул.

Когда он повернулся к Мии, она уже спала.

Примечания

1

Норвежский парламент. Здесь и далее – примечания переводчика.

2

Народное название места около центральной железнодорожной станции Осло, где собираются наркоманы.

3

Район, где располагается университет Осло.

4

Норвежская авиакомпания «Norwegian» предоставляет услугу – помощь детям, путешествующим без взрослых. Таким детям надевают специальную ленту с надписью «Я путешествую один/одна».

5

GCHQ (англ. Government Communications Headquarters – Центр правительственной связи) – спецслужба Великобритании, ответственная за ведение радиоэлектронной разведки и обеспечение защиты информации органов правительства и армии.

6

Глава полицейского участка, норвежский шериф.

7

Марк Дютру – бельгийский серийный убийца, виновный в похищении, изнасиловании и убийстве девочек, самой старшей из которых было 8 лет.

8

Латынь.

9

Квилт – стеганое лоскутное одеяло ручной работы.

10

Восточный устный вариант норвежского языка считается наиболее приближенным к литературному и наименее диалектальным.