Путь королей - Брендон Сандерсон

Видения и цитата из книги, вертевшиеся в голове Далинара в последнее время, привели к тому, что он теперь чувствовал себя не совсем алети.

– Светлорд Далинар, цель оправдывает любые средства, – возразил Садеас. – Победить в состязании нужно любой ценой, любыми силами.

– Это война. А не состязание.

– Все в этой жизни состязание. – Садеас пренебрежительно махнул рукой. – Все сделки между людьми – состязания, в которых кто-то выигрывает и кто-то проигрывает. А иногда случаются весьма впечатляющие проигрыши.

– Мой отец – один из самых знаменитых воинов Алеткара! – рявкнул Адолин, вмешиваясь в разговор. Король вскинул бровь, но не стал вмешиваться. – Ты видел, что он сделал сегодня, в то время как ты прятался за павильоном со своим луком. Мой отец сдержал чудовище. Ты же стру…

– Адолин! – перебил Далинар. Это уже было слишком. – Держи себя в руках.

Юноша стиснул зубы и чуть приподнял руку, словно собираясь призвать осколочный клинок. Ренарин шагнул вперед и осторожно сжал плечо брата. Адолин неохотно подался назад.

Садеас повернулся к Далинару, ухмыляясь:

– Один сын едва способен владеть собой, другой ни на что не годен. Вот какое наследие ты оставишь, старина?

– Садеас, я горжусь обоими, что бы ты там ни думал.

– Вспыльчивым – да, понимаю. Ты когда-то был таким же импульсивным, как он. Но второй? Ты же видел, как он сегодня выскочил на поле боя. Ни меча, ни лука не прихватил! Он бесполезен!

Ренарин покраснел и потупился. Адолин вскинул голову. Он снова отвел руку в сторону и сделал шаг к Садеасу.

– Адолин! – резко бросил отец. – Я сам разберусь!

Юноша взглянул на него синими глазами, полыхающими от ненависти, но клинок призывать не стал.

Далинар перевел все внимание на Садеаса и очень спокойно и многозначительно проговорил:

– Садеас, безусловно, мне показалось, что ты только что в открытую – и при короле – назвал моего сына бесполезным. Конечно, ты бы такого не сказал, ибо подобное оскорбление потребовало бы от меня призвать свой клинок и пустить тебе кровь. Договор Отмщения разлетелся бы на осколки. Два главнейших союзника короля убили бы друг друга. Безусловно, ты не поступил бы так глупо. Полагаю, я просто ослышался.

Все стихло. Садеас колебался. Он не отступил и смотрел Далинару прямо в глаза. Но все-таки колебался.

– Возможно, – медленно произнес Садеас, – ты и впрямь услышал не те слова. Я бы не оскорбил твоего сына. Это было бы с моей стороны не очень… мудро.

Между двумя великими князьями, вперившими друг в друга взгляды, словно пробежала искра понимания, и Далинар кивнул. Садеас сделал то же самое – коротко дернул головой. Они бы не позволили своей взаимной ненависти превратиться в опасность для короля. Колкости – это одно, а оскорбление, за которым следует дуэль, – совсем другое. Так рисковать нельзя.

– Ну что ж… – проговорил Элокар.

Король позволял своим великим князьям сражаться и отстаивать свое положение и влияние. Он верил, что от этого они лишь крепнут, и мало кто с этим спорил. Таков был общепринятый способ правления. И Далинар все больше и больше считал его неверным.

«Объедини их…»

– Думаю, на этом можно остановиться, – закончил Элокар.

Стоявший чуть в стороне Адолин выглядел недовольным, как будто в самом деле надеялся, что отец призовет свой клинок и вступит в бой с Садеасом. Далинар и сам чувствовал, как бежит по жилам разгоряченная кровь, как искушает его Азарт, но сумел все это подавить. Нет. Не здесь. Не сейчас. Пока они нужны Элокару – нельзя.

– Ваше величество, можно и остановиться, – сказал Садеас. – Хотя я рискну предположить, что этот разговор между Далинаром и мной будет продолжен. По крайней мере, до тех пор, пока он опять не научится вести себя как подобает мужчине.

– Садеас, ни слова больше, – предупредил Элокар.

– Ни слова больше? – уточнил новый голос. – Сдается мне, все бы порадовались, не скажи Садеас больше ни слова.

Шут протолкался через толпу придворных, держа в руках чашу с вином; на поясе у него болтался серебряный меч.

– Шут! – воскликнул Элокар. – Как ты здесь оказался?

– Ваше величество, я догнал отряд непосредственно перед битвой. – Шут поклонился. – Хотел с вами поговорить, но ущельный демон успел первым. Я так понял, ваша с ним беседа получилась весьма бурной.

– Но тогда получается, что ты прибыл много часов назад! Что ты делал до сих пор? Как я мог тебя раньше не заметить?

– У меня были… дела. Но я бы не пропустил охоту – не мог лишить вас себя.

– Я пока что неплохо справляюсь.

– Да, но все же вам не хватает остроты, – заметил Шут.

Далинар присмотрелся к человеку в черном. Что же творилось в голове у Шута? Он, безусловно, был умен. Но все-таки позволял себе слишком вольные речи, как уже продемонстрировал в случае с Ренарином. Что-то странное было в его поведении, и Далинар никак не мог понять, что именно.

– Светлорд Садеас, – проговорил Шут, глотнув вина, – мне ужасно жаль тебя здесь видеть.

– А я-то думал, – сухо ответил князь, – что ты обрадуешься. Я ведь постоянно снабжаю тебя поводами для развлечения.

– Это, к несчастью, правда.

– К несчастью?

– Да. Понимаешь, Садеас, с тобой все слишком просто. Необразованный полоумный мальчик-слуга с похмелья и тот сможет насмехаться над таким, как ты. Мне же и напрягаться не надо, и потому сама твоя природа есть насмешка над моими насмешками. Вот так и получается, что из-за твоей безупречной глупости я выгляжу неумехой.

– Элокар, честное слово, – возмутился Садеас, – нам в самом деле надо терпеть это… существо?

– Он мне нравится, – ответил король с улыбкой. – Он меня веселит.

– За счет ваших верных подданных.

– Какой еще счет? – вмешался Шут. – Садеас, я не припомню, чтобы получал от тебя хоть сферу. Впрочем, нет, и не предлагай. Я не могу взять твои деньги, потому что знаю, скольким тебе приходится платить, чтобы получить от них желаемое.

Садеас вспыхнул, но сдержал гнев:

– Шутка про шлюх? На большее ты не способен?

Шут пожал плечами:

– Светлорд Садеас, я всего лишь говорю правду. У каждого человека свое предназначение. Я нужен, чтобы надругаться над тобой. Ты – чтобы надругаться над шлюхой.

Князь остолбенел, а потом его лицо побагровело.

– Ты дурак.

– Если «шут» и «дурак» теперь означают одно и то же, не завидую я людям. Садеас, вот что я тебе предложу. Если сумеешь открыть рот и сказать что-нибудь несмешное, то я оставлю тебя в покое до конца недели.

– Ну, думаю, это будет нетрудно.

– И ты тут же потерпел неудачу. – Шут вздохнул. – Потому что употребил слово «думаю», а я не могу вообразить ничего более смешного, чем саму мысль о том, что ты способен думать. А что скажет юный принц Ренарин? Твой отец пожелал, чтобы я тебя оставил в покое. Сумеешь открыть рот и сказать что-нибудь несмешное?