Неотразимая герцогиня - Бертрис Смолл

Итак, что ты намереваешься предпринять?

Посторонний вряд ли уловил бы в тоне Аллегры нечто необычное, но Куинтон Хантер насторожился. Честно говоря, он понятия не имел, как вызволить из беды племянницу леди Кларис.

— Думаю, проще всего будет подкупить тех, кто стережет графиню с детьми, — медленно выговорил он, безуспешно пытаясь дополнить так называемый план какими-нибудь деталями. Но ему на ум так ничего и не пришло.

— Понятно, — кивнула Аллегра.

Опять этот вкрадчиво-снисходительный тон! Куинтон нервно передернул плечами, помолчал, но, не в силах сдержать любопытства, выпалил:

— А ты? Что бы сделала ты?

— Ты сам утверждал, — начала Аллегра, — что единственный из своих друзей сносно говоришь по-французски, а Оки, Маркус и Дри двух слов связать не могут. Что, если мы явимся в дом графини переодетые крестьянами? Объясняться будут только женщины и ты. Маркус и Дри время от времени могут вставлять «Oui»[7], а остальное время помалкивать. Неужели мы не сумеем убедить охрану, что явились за графиней и ее детьми, чтобы отвезти их на чай к мадам Гильотине? Если мы будем вести себя так же нагло и грубо, как те мерзкие ведьмы-вязальщицы, которые целыми днями просиживают у эшафота, нам, несомненно, удастся увести пленников из дома. Вряд ли их слишком строго охраняют, хотя бы потому, что тем, кто замыслил украсть наследство маленького Жана-Робера, и в голову не придет, будто кто-то посмеет спасать аристократов.

Кроме того, наглые воры наверняка утаили свои намерения от парижских властей. Как только мы выведем графиню из дома, то сразу свяжем стражей, чтобы они не вздумали отправиться в деревню и проверить правдивость наших слов.

Герцог Седжуик на несколько минут лишился дара речи.

Разумеется, в глубине души он понимал, что Аллегра образованна и умна, но разве можно так просто свыкнуться со столь крамольной мыслью ему, человеку светскому, живущему в обществе, где женщине отводилась роль прелестного, очаровательного украшения гостиной? Только Аллегра не игрушка, которую можно выставить напоказ, а потом убрать на полку. Ко всем прочим ее свойствам у нее достаточно твердый характер.

— План прекрасный, но и тут есть свои трудности, — признался он наконец.

— Ты прав, — кивнула Аллегра. — Мы должны быть очень осторожны и прежде всего уточнить малейшие детали и знать все подробности. Где живет графиня? Кто издевается над бедной дамой? И почему? Следовательно, нужно отплыть во Францию не позднее чем через два дня. Нам понадобится время, чтобы разведать все необходимое. А уж потом нужно действовать быстро и без промедления.

— Согласен, — ответил герцог, внезапно осознав, что у него в самом деле не нашлось возражений.

— Теперь ты понимаешь, почему вам не обойтись без женщин? — допрашивала она.

— Понимаю, хотя будет очень трудно объяснить это их мужьям, дорогая.

— Но если ты готов подвергнуть меня опасности, смогут ли отказаться они? — спокойно отпарировала Аллегра.

— Думаешь, твои подруги достаточно храбры, чтобы отважиться на это приключение, или они впадут в панику при первой же неприятности? — спросил герцог.

— Я уверена, что у них хватит присутствия духа не закатить истерику и не струсить, но кто из нас может с уверенностью сказать, как поведет себя в случае опасности? Кроме того, если все пойдет, как задумано, вряд ли риск будет велик. Неужели мы не сможем перехитрить парочку сельских олухов?

Мы, английские аристократы?!

— Благослови тебя Бог, моя радость, — рассмеялся герцог. — Какой патриоткой ты внезапно заделалась! Так и быть, утром я первым делом поговорю с Дри и Маркусом. Потом поедем к Беллингемам и скажем, что сможем попытаться. Я не признаюсь, что мы возьмем с собой дам, чтобы старики не очень расстраивались и не слегли в постель от огорчения. Пока я уговариваю друзей, ты должна объяснить Юнис и Кэролайн, что мы задумали. Нужно дать им обеим возможность отказаться, если они вдруг испугаются. А они вполне способны это сделать, если хорошенько поразмыслят. Только не стоит на них за это сердиться. Обещаешь?

— Они не откажутся, — уверенно заявила Аллегра. — Представляешь, как нам тоскливо в Лондоне? Балы, музеи, зверинец в Тауэре… Ничего больше. А это приключение по крайней мере разогреет нам кровь, прежде чем мы вернемся в провинцию, к своим обязанностям, и поспешим наполнить детскую малышами, которых вы, мужчины, так сильно хотите заиметь.

Она улыбнулась мужу и нежно поцеловала его в губы.

— Мы должны усердно трудиться, Куинтон, чтобы родить этих милых крошек. Очень усердно!

Куинтон приподнял ее подбородок и припал к губам.

— В этом, мадам, я с вами абсолютно согласен. Тут от меня возражений не ждите, — прошептал он.

Его рука скользнула под ее плащ, погладила грудь, и Аллегра сладко зажмурилась от удовольствия. Что-то проворковав, она прильнула к мужу, но тут карета остановилась.

— Мы дома, — с сожалением отметил Куинтон.

— Можно продолжить наверху, если милорд пожелает, — игриво предложила Аллегра, маняще облизывая губы.

— Сначала мне нужно написать Дри и Маркусу, но скоро я к тебе приду, сердце мое, — пообещал герцог.

Лакей открыл дверцу экипажа и предложил руку герцогине, которая спустилась на землю и, поспешив в дом, прямиком направилась к лестнице. Войдя к себе, она неожиданно застала Онор в страстных объятиях Хокинса, камердинера герцога. При виде госпожи они отскочили друг от друга как ошпаренные и стыдливо потупились.

— Миледи! — воскликнула Онор, лиф платья которой был измят и перекошен.

— Если вы соблазните мою горничную и она окажется в интересном положении, придется вам сделать из нее честную женщину, — предупредила Аллегра.

— Да, миледи, — нервно пробормотал камердинер.

— Вы к этому готовы? Ни жены, ни милашки в Хантерз-Лейре или поджидающей в тихом лондонском квартале у вас нет? — допытывалась Аллегра. — Онор, ради Бога, поправь платье!

— Ни жены, ни подружки, миледи, — поклялся слуга, переминаясь с ноги на ногу.

— Прекрасно, Хокинс, — одобрила герцогиня. — Идите и помогите своему господину приготовиться ко сну. Он скоро придет.

Она обернулась к Онор, поспешно приводившей в порядок платье.

— Я тоже собираюсь лечь, Онор. Где моя ванна? — осведомилась герцогиня и ушла в свою спальню.

— Фью! — тихо выдохнул Хокинс, как только Аллегра исчезла. — Вот это норов!

— Разве я не предупреждала, что не желаю слышать никаких грубостей в адрес госпожи? — взорвалась Онор.

— Похоже, я нуждаюсь в дополнительных уроках, — подмигнув, объявил камердинер, направляясь к спальне герцога. Онор с улыбкой поспешила услужить госпоже.