Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович

— Высшее общество Норатора, того, вспучено, — добавил дядюшка Рейл, хлебая из кубка.

— Взбудоражено, — поправил Шутейник. — Холера, мастер Волк, они же все… все… Ох-х-х… Под посольством Адоры мои люди заметили даже всех уцелевших придворных магов…

Магия в Санкструме имела прежде всего коммерческую основу. При дворе кормилось более двадцати магов разного возраста. Сильных и талантливых тут не привечали. Не было ни одного, способного двигать горами и трясти небесным сводом и, в конце концов, взять власть в свои руки и установить диктатуру чародеев. Астрология, неточное предсказание будущего (сбудется — или не сбудется, пятьдесят на пятьдесят), лечебные заклятия и горстка боевых вроде тех огненных шаров, которые метал в меня на кладбище кораблей нанятый ведьмак. Пожалуй, самое сильное и действенное, что умели маги — это набросить стелс-заклятие на достаточно крупное войско, сделав его незаметным для вражеских чародеев, как это случилось под Лесом Костей с армией Ренквиста. Ревинзер и его подопечные ощутили ее лишь когда Ренквист подобрался практически вплотную. В целом, магическое искусство стагнировало, границы применения силы были тесные то ли в силу метафизических законов этого мира, то ли еще по какой причине; могучие заклятия были магам неподвластны. К счастью, это распространялось на весь мир, включая Рендор и Адору.

Ревинзер был формальным главой дворцовых магов, при этом являлся одним из высших членов правления ОПГ Простых. Всего после взрыва уцелело восемь магов, не считая учеников, и я порадовался, что главарь сейчас заперт в порту на карантине.

Единственная Академия магии в Санкструме стагнировала, маги — давно на вольных хлебах — имели право брать себе произвольное количество подмастерьев, и эксплуатировать их в хвост и в гриву. Что-то вроде конкуретной магической школы пытался организовать Белек, но она была разгромлена Ревинзером десять лет назад, старый черт не терпел конкуренции, особенно если конкурент страдал фанатическим бескорыстием, и Белека с учениками пустили по миру. Историю эту я выяснил недавно и сейчас через Шутейника пытался собрать учеников Белека, как последних джедаев. Мне потребуются маги, чтобы уравновесить силу ведьм, спущенных с поводка.

Я сбросил дядюшке Рейлу заготовки для завтрашних громких статей. Новый удар по Омеди Бейдару и всему клиру Адоры в Санкструме. Сообщение о новых законах, что готовятся, и прежде всего — о снижении подушного налога вдвое. С осени я полностью его отменю, таким образом, у народа дважды будет праздник — что поднимет мои рейтинги и повысит лояльность. И еще кое-какие новшества были в статьях, в первую очередь — сообщение о возможности купить развод за деньги всем сословиям. И, конечно, громкая статья о чуме в порту, начинающаяся словами: «Черный мор в порту нарастает! Десятки погибших!». И главное, громкое опровержение: «Подлая газетенка «Совершенная правда», выпускаемая анонимом с обликом чесоточной собаки, лжет с первой до последней страницы!» Я не стал конкретизировать, в чем именно лжет — достаточно просто заявить о неправде. Послы, очень может быть, поверят анонимным пасквилям, им и в голову не придет, что за оппозиционной газетой стою я. А может, они все решат так, как мне хочется, и… посчитают «Совершенную правду» второй моей газетой.

Ловушка, куда послы, смею надеяться, угодят… В любом случае, я их порядочно дезориентирую.

— А теперь набросаем передовицы для «Совершенной правды», — сказал я, уступив место за столом старому хоггу. — Пишите, дядюшка Рейл. Во-он в том ящике перья и чернила. Взяли? Ну? Записывайте.

«Архканцлер — жалкий трус! Он испугался принять корону Санкструма, хотя является прямым наследником Эквериса Растара! Мы знаем это наверняка — он испугался и в это воскресенье отречется от престола!!! Он жалкая вошь, он подлая мелкая жаба, он даже не жаба — он головастик, не способный стать жабой, ибо чтобы стать жабой — нужно иметь сильную волю и такое же мужество!»

— Подпись: «Патриоты отчизны». Все записали?

Дядюшка Рейл задумчиво пожевал кончик пера.

— Хм, жалкая вошь… Образно! Вы что, правда хотите отказаться от короны?

— Нет, это тактический ход. Для моих приятелей Сакрана и Армада. Они знают, что «Мою империю» я контролирую, и, конечно, поверят пасквилю… А может, и не поверят! Таким образом, я подвигаю их в сторону нужных и выгодных мне решений. Еще одна статья. Записывайте, дядюшка Рейл!

«Есть ли вообще черный мор в порту? Мы заглянули за стены: там нет никакого черного мора! Мы увидели всего двух зашитых в мешки покойников, которых возлагали на поленницу, чтобы сжечь. Возможно, они умерли от естественных причин, и нет никаких оснований полагать, что мор действительно бушует в порту!»

— Подпись — та же. Газету эту нужно отпечатать сегодня ночью и раздать в пятницу, то есть завтра, ранним утром. Шутейник, я велю Ричентеру, чтобы он выгнал Алых на улицы изымать этот пасквиль, так ему еще скорее поверят. Так что вы с дядюшкой Рейлом не удивляйтесь… Я удобряю сомнения Сакрана и Армада публикациями и нужной реакцией на пасквиль.

Я не уточнил, что главной реакцией на пасквиль должно быть… недоверие. Именно недоверие я хотел вызвать у парочки надутых параноиков, и подвигнуть их к нужному мне решению.

Итак, наживка будет запущена с утра. Послы ознакомятся с прессой и сделают выводы. Кое что им доложит и Гицорген и прочие шпионы. И все это для того, чтобы экспедиционный корпус приехал прямиком в мою ловушку.

* * *

Хогги пробыли у меня более часа, за это время секретарь, посланный к Великой Матери, успел явиться со словами:

— Велела ожидать. Скоро будет.

О боги мои, чем там в своих покоях занимается очень немолодая и совершенно слепая женщина? Может, все еще ведет переговоры с братом Литоном?

Хогги ушли, Великая Мать все не являлась, кот влез на шкаф (тот жалобно скрипнул) и уснул. Немного погодя пришел Бернхотт, злой донельзя.

— Мессир, по какому праву этот хогг… Клафферри… Я полагал, что командование возрожденной армией Санкструма целиком и полностью возложено на мои плечи! Но он пришел на склады… Ведет себя… вызывающе! У него ваш указ и я не мог ему перечить! Да, на складах почти ничего нет, но это я знаю уже давно — по моему приказу сбили замки, совершили описи… И он, этот Клафферри, пошел осматривать моих людей! Моих! Свет Ашара, моих!

Я поморщился, потер затылок. Снова-здорово. Не могу же сказать, что этот хогг — проверенный в боях полководец? Что он умелый тактик и стратег, и, главное, что я четко знаю об этом, ибо Клафферри зарекомендовал себя делами, а Бернхотт всю молодость просидел за решеткой у Ренквиста. Да, он честен, но порывист и горяч, и я сомневаюсь, что он сможет руководить на поле боя с подобающим хладнокровием. И опыта у него нет. И представленная мне опись была сделана ужасающе криво… Но зато Бернхотт отлично муштрует солдат, это его талант, он железной рукой навел порядки в разнородной армии, наполовину состоящей из дезертиров лимеса. Сейчас в моем распоряжении пять тысяч человек — и хоть это немного, но солдаты все еще прибывают, и Бернхотт занимается ими, не допуская злоупотреблений и несправедливости.

Я встал и положил ладонь на плечо Бернхотта, заглянул ему в глаза, сказал отечески:

— Война на пороге. И я не могу… и не имею права… подвергать серьезному риску таких преданных людей как ты! Первые удары противника будут страшны. И эти удары могут оставить меня без генералов. Я принял решение — сохранить лучших из лучших для последних, решающих схваток, которые могут случится подле Варлойна!

Его щеки запунцовели.

— Свет Ашара, мессир, но я… Я хочу…

— Все понимаю, но мне ты нужнее здесь. Сейчас и, возможно, в будущем ты должен быть рядом, подле Варлойна!

— Вы хотите направить Клафферри в горнило…