Эльфийские камни Шаннары - Брукс Терри

Король вздрогнул, тело покрылось холодным потом. Теперь он узнал комнату — это была его спальня в главном дворце в Арборлоне. Темная фигура придвинулась к нему.

— Мой господин? — Испуганный голос Гаела прозвучал над самым ухом, юное лицо склонилось к нему. — Мой господин, вы очнулись?

— Что случилось? — пробормотал король хрипло, голос его изменился почти до неузнаваемости.

— Вас ранили, мой господин, в Клине Хельса. Сюда. — Гаел указал на левый висок. — Все время вы были без сознания. Мой господин, мы так волновались, так беспокоились…

— И сколько… я спал? — прервал пажа Эвентин. Он коснулся рукой головы, резкая боль пронзила висок и прошла вниз, по шее.

— Семь дней, мой господин!..

— Семь дней!

Гаел направился к выходу.

— Я приведу вашего сына.

У Эвентина закружилась голова.

— Моего сына?

— Принца Андера, мой господин. — Паж уже стоял в дверях. — Он на Большом Совете. Лежите, я приведу его немедленно.

Эвентин видел, как Гаел открыл дверь, слышал, как он быстро переговорил с кем-то в коридоре; потом дверь снова закрылась, король остался один. Он попробовал было слегка приподняться, но напряжение было слишком велико — он упал на подушки. Андер? Гаел сказал, что Андер на Большом Совете? А где Арион? Вопросы громоздились один на другой, смятение охватило Эвентина. Что он делает здесь, в Арборлоне? Что случилось с эльфийской армией? Что стало с Саранданоном?

Он опять попытался приподняться и снова упал. Тошнота подступила к горлу. Внезапно он почувствовал себя старым, очень старым, словно годы его были медленной болезнью, которая изнурила и опустошила его. Король сжал губы. Если бы можно было вернуть хотя бы пять минут своей юности, пять минут — не больше, чтобы только хватило сил подняться с этой кровати! Гнев и решимость подстегивали его — Эвентин приподнялся и оперся на подушки, прерывисто дыша.

В дальнем конце комнаты Манкс поднял свою лохматую голову. Король уже открыл рот, чтобы позвать к себе старого друга, но вдруг встретился с собакой глазами, и слова буквально застряли у него в горле. В глазах пса была ненависть, лютая ненависть, она обожгла Эвентина, как зимняя стужа. Король моргнул, не веря своим глазам, изо всех сил борясь с чувством отвращения, которое внезапно нахлынуло на него. Манкс? Да разве он мог подумать?!

Не без усилия Эвентин отвел глаза, медленно оглядел спальню — драпировки на стенах, знакомую мебель, плотно задернутые портьеры. Он пытался успокоиться, но не мог. «Я здесь совсем один, — внезапно подумал король, и беспричинный неудержимый страх охватил его. — Один!» Он снова взглянул на Манкса. Пес спокойно смотрел на него, в глазах не было и следа той ненависти, столь очевидной еще секунду назад. Или ему просто почудилось? Старый пес приподнялся, потянулся и снова лег. «Почему он не идет ко мне? — думал король. — Почему он не подошел?»

Эвентин откинулся на подушки. «Что это вдруг на меня нашло? — говорил он себе. — Уж не схожу ли я с ума?» Ненависть в глазах пса, который был ему предан столько лет?! Манкс — враг? Манкс угрожает ему?! Нет, это просто игра его больного сознания.

Наконец из коридора послышались голоса. Потом дверь открылась, Андер прошел через комнату и склонился к отцу. Король обнял сына, потом слегка отодвинулся, пристально изучая сумрачное лицо Андера. Тот присел на край кровати.

— Расскажи мне все, — попросил Эвентин, голос его звучал глухо, но настойчиво.

Какое-то странное выражение промелькнуло в глазах Андера, король похолодел, но все-таки заставил себя задать вопрос:

— Где Арион?

Андер молча смотрел на отца. Лицо Эвентина застыло.

— Он погиб?

— В Желобе Ворла, — едва слышно ответил Андер.

Он хотел было что-то добавить, но остановился и медленно покачал головой. Глаза Эвентина наполнились слезами; руки его дрожали, когда он сжимал руки сына.

— Арион мертв? — повторил он. —Нет, неправда! — кричали его глаза.

Андер кивнул и отвел взгляд.

— И Каел Пинданон.

Тишина, последовавшая за этим, буквально оглушила. Руки короля бессильно упали.

— Саранданон?

— Потерян.

Теперь они молча смотрели друг на друга, отец и сын, как будто лишь они двое знали какую-то тайну, столь ужасную, что даже между собой не могли обсуждать ее. Потом Андер крепко обнял отца. В полной тишине сын и отец держались друг за друга. Когда, наконец, король заговорил, голос его был спокойным и каким-то далеким:

— Расскажи мне об Арионе. Все. Не пропускай ничего.

Андер рассказал: как погиб брат, как они перенесли его тело из Разлома в Саранданон и как похоронили у Входа Баена. Потом он рассказал все, что произошло с первого дня битвы в Клине Хельса до возвращения армии в Арборлон. Эвентин молча слушал. Андер закончил; король еще какое-то время безучастно смотрел на отблески света масляных ламп, потом перевел взгляд на сына.

— Возвращайся на Большой Совет, Андер. Делай, что должен. — Голос надломился, король помедлил. — Иди. Со мной все в порядке.

Андер неуверенно смотрел на отца.

— Я пошлю сюда Гаела… — Король покачал головой:

— Нет. Не сейчас. Я просто… — Он остановился и крепко сжал руку сына. — Я… горжусь тобой, Андер. Я знаю, как тяжело…

Андер кивнул, едва сдерживая волнение. Он взял руки отца в свои:

— Гаел в коридоре, позовешь его, если захочешь.

Он поднялся и направился к двери, но Эвентин окликнул его. Голос отца был как-то странно тревожен.

— Забери Манкса.

Андер подозвал собаку и вывел ее из комнаты, дверь мягко закрылась.

Снова один, на этот раз действительно один. Эвентин откинулся на подушки, закрыл глаза и погрузился в мысли о том ужасе, который случился с ними. Менее чем за семь дней лучшая армия Четырех Земель была изгнана из своей собственной страны, бежала, как стадо овец от волков, из Разлома, потом из Саранданона, потом из лесов, у них остался лишь Арборлон, и здесь эльфам предстоит либо выстоять, либо погибнуть. Где-то внутри зашевелилось холодное, скользкое чувство — чувство собственного бессилия. Он, король, не предотвратил этого. И только он отвечает за все.

— Арион, — внезапно прошептал он и заплакал.

ГЛАВА 36

— Эретрия! — изумленно воскликнул Вил. С трудом превозмогая боль, он приподнялся на локте, что бы получше разглядеть ее лицо. — Что ты здесь делаешь?

— Спасаю тебя, — засмеялась она, озорные искорки зажглись в темных глазах.

Внезапно в полумраке за его спиной раздался какой-то шорох.

Вил тут же обернулся. Две женщины возились у шкафа в дальнем конце повозки, теперь Вил разглядел, что они полощут в кадке с водой какие-то тряпки. Долинец безотчетно поднес руку к голове — она была уже перевязана. Вил сморщился от боли.

— Не трогай. — Эретрия мягко отвела его руку. — Грязь попадет.

Вил торопливо огляделся:

— А где Амбель? Что вы с ней сделали?

— Твоя сестра? — Эретрия усмехнулась. — С ней все в порядке.

— Надеюсь, ты простишь меня, что я не слишком вам доверяю? — Он попробовал было подняться.

— Лежи, Целитель! — Девушка толкнула его на подушки. Теперь она говорила почти шепотом, чтобы женщины не могли их услышать. — Ты что, боишься, что я хочу отомстить тебе за то, что ты оставил меня там, в Тирфинге? Ты так плохо думаешь обо мне? — Она засмеялась и вскинула голову. — Конечно, это было довольно глупо с твоей стороны — оставить меня там, но, может быть, теперь, если у тебя будет такая возможность, ты поступишь иначе? А?

— Ни в коем случае. Но где же Амбель?

— Если бы я хотела тебе зла, Вил Омсворд, тебе или ей, я бы просто оставила вас обоих этим головорезам в Угрюмом Углу. С ней все в порядке. — Она повернулась к женщинам: — Ну-ка уйдите. Оставьте нас.

Женщины бросили свое занятие и скрылись за парусиновым пологом. Когда они вышли, Эретрия склонилась поближе к Вилу, настороженно глядя на него как-то сбоку.

— Ну и что мне теперь с тобой делать, Вил Омсворд?