Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

— Я бы предпочла рискнуть, чем сдаться, но нам также следует беспокоиться о расписании. Через несколько месяцев горожане ожидают начала переезда сюда. Если изменим наш план, то на поиски решения у нас уйдёт гораздо больше времени. Что Ши'Хар подумают, когда заметят, что все «дикие» люди исчезли?

— Нам может потребоваться изменить график, — сказала Эмма, — но у нас ещё несколько месяцев, прежде чем нам понадобится рассмотреть эти варианты. Пока же будем придерживаться изначального плана. Тирион ещё может вернуться.

Абби кивнула, принимая её решение, и напряжение за столом ослабло. Чуть погодя Эмма продолжила:

— Мы можем вернуться к этому через месяц, а пока перейдём к насущным вещам. Насколько мы близки к завершению необходимых стазисных ящиков?

Эшли и Энтони переглянулись, молча решая, кому из них отвечать, а потом Энтони сказал:

— Мы закончили. Рабы уже произвели их в избытке.

Эмма выгнула бровь:

— Так скоро? Это — хорошие новости.

— На чём нам следует сосредоточить усилия дальше? — спросила Эшли.

— «Мне бы не помешала помощь в строительстве города», — высказал своё мнение Раян.

Эмма кивнула:

— Хорошо. Дэвид, Эшли и Энтони — вы присоединитесь к команде строителей. А вот Вайолет я бы предпочла оставить. Мне нужна её помощь с более мелкими проектами.

— «Что-то новое?» — спросил Раян.

— Новое оружие, — сказала Эмма. — Искусство работы с металлом Вайолет будет полезно.

Вайолет неуютно поёрзала:

— Я бы предпочла помочь со строительством. Мои таланты там были бы полезнее. К тому же, Раян работает с металлом лучше меня.

— Твоя тонкая работа и острый глаз будут в этом очень полезны, — объявила Эмма, и её тон положил дискуссии конец.

Остаток заседания прошёл как обычно, и за полчаса они всё закончили. Эмма их отпустила, но когда они пошли к выходу, она окликнула Абби:

— Останься. Я бы хотела переговорить с тобой с глазу на глаз.

Как только комната опустела, Абби одарила её любопытным взглядом:

— Сестра, что тебе нужно?

Эмма ответила не сразу. Встав со своего кресла, она изящно разгладила юбку, прежде чем спуститься по нескольким ступеням с возвышения, на котором она находилась. Остановилась она, когда их разделяли лишь пара футов.

— Когда у тебя в следующий раз появятся подобные вопросы, сперва обратись ко мне. — Её взгляд был спокойным, но в голосе звучала угроза.

Абби пожала плечами:

— Мне показалось, что этот вопрос следует обсудить со всеми.

— Чтобы ты могла подорвать мою позицию у всех на виду? — огрызнулась Эмма.

— Я не хотела…

— Не строй из себя дурочку, Аббс! И ни на минуту не допускай ошибку, полагая, что дурочка — я. Ещё раз создашь мне сложности — пожалеешь. — Эмма потеряла самообладание, и её взгляд полыхал огнём.

Абби подняла ладони в успокаивающем жесте:

— Мы все на одной стороне, Эм.

— Да, иначе тебе не поздоровилось бы, — пригрозила Эмма. — В следующий раз сперва поговори со мной. Я предпочитаю быть полностью готовой, прежде чем поднимать какую-то тему с остальными.

Абби кивнула, но разговор не окончила:

— Ты изменилась, Эм. Ты слишком гневная. Если не найдёшь какой-то способ расслабиться, то навредишь сама себе.

— Мои эмоции — моё дело, — с укором сказала Эмма. — И даже не думай о том, чтобы вовлечь в это Раяна.

— Я и не думала, — спокойно сказала Абби. — Он уже смирился с тем, что с ним случилось, но то, что ты упомянула его, говорит о многом. Тебе нужно перестать зацикливаться на этом, и жить дальше. Ты ни ему, ни себе не поможешь, если ещё больше ожесточишься.

— Не помню, чтобы я спрашивала твоего мнения.

— Эм, пожалуйста… — начала Абби.

— Я тебе больше не подруга, Абигейл. Я больше не та, что раньше. Теперь я — твоя начальница, и больше не могу себе позволить иметь друзей. Тебе пора уходить.

Лицо Абби было воплощением печали и сострадания:

— Эмма, послушай меня…

— Выметайся, — твёрдо сказала Эмма. — Сейчас же.

* * *

Раян сидел за своим столом, глядя на свою руку, которая не была рукой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

О, она выглядела как рука, но являлась просто мёртвым металлом. Об этом ему напоминал тот факт, что Раян всё ещё мог чувствовать свою недостающую руку, настоящую руку. Её, конечно, больше не было, но он продолжал её чувствовать. Это мог подтвердить его сохранившийся глаз, и магический взор определённо не показывал ему ничего там, где когда-то была рука, но он её ощущал.

И она почти постоянно болела. В данный момент она дико ныла, будто он слишком долго держал её мышцы в напряжении. Руку просто адски свело.

Иногда боль утихала, но никогда не исчезала до конца.

И это — только рука.

Лицо не вызывало никакой боли, по крайней мере — физической, но он не мог вынести своего вида в зеркале. Раян привык блокировать свой магический взор, когда тот обращался к его собственному лицу. Он не хотел видеть то, чего там больше не было — или что там ещё оставалось, если уж на то пошло.

Есть было трудно, а пить — ещё труднее. В отсутствие большей части челюсти чисто механические аспекты поддержания в себе жизни были более чем неловкими, они были унизительны, даже когда он был один.

Выжил Раян лишь из-за своей непомерной упрямости перед лицом сложившихся обстоятельств. Он всегда был сосредоточенным, упорным. Раньше он получал удовольствие от своей работы, но теперь работа стала для него всем.

Он был благодарен Вайолет за маску, но рука была чисто его собственном творением, и он постоянно её улучшал. Раян тратил бесконечные часы на доведения сочленений до совершенства, заставляя их двигаться плавно, но этого было недостаточно. Металл был тяжёлым, и гладкие сочленения иногда позволяли ему двигаться слишком свободно и в неестественных направлениях.

Чары исправляли большую часть этих проблем, также наделяя искусственную конечность своей собственной силой. Поначалу он был вынужден поддерживать её положение совершенно самостоятельно, с помощью своей собственной силы и непреклонного внимания, но в этом более не было необходимости.

Постоянная практика, в совокупности со статичными чарами, позволила ему добиться того, что протезом было управлять почти так же легко, как когда-то настоящей рукой. Но этого было мало. Если он был вынужден таскать на себе фунты и фунты тяжёлого металла, то они должны быть не почти такими же хорошими, как настоящая рука — они должны быть лучше.

Он больше не стремился сделать улучшенную руку, теперь он хотел придать ей функции, которые никогда не могли присутствовать в настоящей руке. Будучи большой и состоящей из железа, она была идеальным носителем для хранилища силы, и Раян мог добавить к ней гораздо больше чар, чем те, что когда-либо можно было уместить в татуировках на коже живой руки.

Это был инструмент, и оружие.

Стук в дверь прервал его мысли. «Кто бы это мог быть?» — удивился он. Раяна никто не навещал в такое позднее время, да и вообще не навещали, если уж на то пошло. Он общался с семьёй лишь во время исполнения своих обязанностей. Раян активно препятствовал попыткам его братьев и сестёр быть с ним на дружеской ноге, и они поняли намёк.

Лишь Эмма пыталась пробиться через его личные барьеры, и, к его облегчению, она уже несколько месяцев как сдалась.

Раян одной лишь мыслью поднёс маску к лицу, и та встала на место. Наложенные на неё чары держали её на месте, и защищали плоть от чужих взглядов. Руку было нацепить так же легко.

Пересекая комнату, он вновь пожалел, что не может говорить. Слова позволили бы ему задать посетителю вопрос, не открывая дверь. Его уорд для приватности перекрывал мысленное общение, и Раян предпочитал открывать дверь, нежели снимать этот барьер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он распахнул тяжёлую деревянную дверь, и обнаружил стоявшую в коридоре Эмму.

— Могу я войти?

— «Нет».

— Очень жаль, — ответила она, проскальзывая мимо него прежде, чем Раян успел преградить ей путь. Оглянувшись, она добавила: — Закрой дверь.