Вождь и призрак - Колин Форбс

Одетый в форму сержанта британской армии, Ридер шагал впереди, будто командир. Этот гладко выбритый двадцатисемилетний парень ростом примерно пять футов восемь дюймов, с орлиным носом и настороженными глазами, держался очень уверенно.

Он поинтересовался:

— Кто начальник этой чертовой банды?

— Так вы англичанин?!

Линдсей, ошеломленный появлением новичка, вскочил, держа в руках миску с ужином, который он жевал без особого энтузиазма. Ридер не проявил ни малейшего удивления и обратился к земляку так, словно их встреча была совершенно естественной:

— Я коренной лондонец, родился там и вырос. Сержант Лен Ридер, войска связи. На гражданке водопроводчик, поэтому мне сказали: «Ридер, мы сделаем из тебя радиста». О, я, кажется, нарушил субординацию?.. Вы случайно не подполковник Линдсей?

— Совершенно верно.

— Сэр! — Ридер откозырял, продемонстрировав все свое умение. — Кто-нибудь из этих бродяг вокруг нас понимает по-английски?

— Только светловолосая девушка по имени Пако. Она отошла куда-то.

— Значит, я могу говорить, и никто, кроме вас, ничего не уловит?

Ридер держал в одной руке английский автомат «стен», и до Линдсея только сейчас дошло, что сержант умудрился сохранить при себе оружие. На его поясе висел туго набитый подсумок с патронами; амуницию дополнял вещмешок.

— Да, сержант. И это подходящий момент для беседы.

— Я должен был присоединиться к бригадиру Фицрою Маклину, он прыгал со своей командой с первого самолета. Я и другие были во втором. Прыгнул нормально, но потом чертов парашют отнесло в сторону. Так что я остался в собственном распоряжении, а тут еще — милая шутка! — на меня приземлился контейнер с рацией. Чуть не раскроил мне череп.

— Этот бригадир Маклин… Вы можете мне сообщить, что он делает тут, в Богом забытой глуши?

— Полагаю, что ВАМ — могу! Ведь часть задания — это усадить вас в самолет и вывезти туда, откуда мы прибыли… — Ридер понизил голос. — В Тунис. Главное же задание Маклина — установить связь со здешним партизанским боссом, лучше не упоминать его имени, чтобы не привлекать этих любопытных мужичков вокруг. Я таскался по окрестностям несколько дней, уворачиваясь от немцев и от местных придурков, что закорешились с врагами. Как их там?..

— Четники, — прошептал Линдсей, — это местные жители, сотрудничающие не с теми, с кем надо.

— Нас о них предупреждали. У нас был инструктаж — ситуационная установка, как это называют пижоны из разведки. Словенцы, сербы, хорваты и Бог знает кто еще тут есть… Не страна, а какой-то гуляш! Парни, что меня обнаружили, не нашли моего передатчика, — с некоторым облегчением добавил Ридер.

— А что с ним? Это может быть жизненно важно…

— Закопал, конечно! Прямо перед их появлением. Его всегда можно будет достать, это не больше полумили отсюда. Но о передатчике лучше помалкивать, не так ли?

— Да, сержант. Я буду нем как рыба. Я хочу, чтобы вы вышли на связь с нашими, когда представится такая возможность. Как вы ухитрились оставить при себе «стен»? Милич должен был конфисковать его на месте.

— Вы говорите об этом толстяке? Он пытался. Я не знаю ни одного понятного ему слова, но уверен, он меня понял.

— Как вы этого добились, сержант?

— Приставил ствол к его груди, потряс автоматом и уведомил его, что, если он не уберет свои вонючие лапы, получит полмагазина на завтрак…

— Мне кажется, что, не понимая ни единого слова по-английски, Милич все-таки уловил смысл.

— Еще как! — Сержант Ридер оглядел воззрившихся на них партизан. — Стадо баранов! Никакой дисциплины. Я бы их быстренько подтянул.

— Не сомневаюсь, сержант. — Линдсей снова понизил голос. — Хочу, чтобы вы кое-что запомнили на случай, если со мной что-нибудь стрясется. В правом кармане моей куртки лежит маленькая записная книжка в черной кожаной обложке. Это мой дневник. Я записывал свои наблюдения с момента приземления в Германии. Там все, вплоть до имени человека, которого я считаю советским шпионом в ставке Гитлера. Этот дневник должен попасть к полковнику Брауну из контрразведки. Адрес: Лондон, Райдер-стрит…

— Пока я рядом, с вами ничего не случится, — бодро заверил Линдсея Ридер, — так что оставьте дневник при себе.

— Но если все же случится, — настаивал Линдсей, — заберите дневник и доставьте его в Лондон.

— Сэр! Давайте отойдем в сторонку и поговорим с глазу на глаз, — предложил Ридер.

Глава 34

Линдсей с Ридером уселись на лежавшем в сторонке валуне; сержант огляделся и задал своему спутнику вопрос, который поверг его в шок:

— Послушайте, дружище, у вас есть хоть какой-нибудь документ, удостоверяющий личность? Хотелось бы убедиться, что вы именно тот, за кого себя выдаете. Учтите, что автомат нацелен вам в брюхо не ради шутки.

— Какого черта?..

— Поменьше эмоций, подполковник, — прервал его Ридер со сдержанной угрозой в голосе. — Я играю в эти конспиративные игры достаточно давно и не поверю даже собственной бабушке, пока она не предъявит мне документы. А где ваши?

— Вот они, — устало ответил Линдсей, доставая книжку офицера Королевских ВВС. — Обычно я не требую чинопочитания, но…

— Значит, не требуйте и сейчас! Тем более что тот, у ко-,го оружие, главнее всех. Я кое-чему научился в Греции. То же творится и в этой мясорубке. Только в Греции они называют себя ЭДАС и ЭЛАС. В одной шайке коммунисты, в другой роялисты, и все больше рвутся перегрызть глотку друг другу, чем сражаться с фрицами. Балканы — это огромная куча дерьма…

Продолжая болтать, перескакивая с пятого на десятое, Ридер тщательно изучал идентичность предъявленного документа, даже попытался определить на ощупь толщину и плотность бумаги.

— Охота за фальшивками? — саркастически спросил Линдсей.

Ответная реакция Ридера была настолько неожиданной, что Линдсей принялся внимательно вглядываться в сержанта, словно только что увидел его в первый раз.

— Именно так, — откликнулся Ридер. — Парни из гестапо обзавелись типографией… Дом девять по Принц Альбрехтштрассе в Берлине. Они трудятся как бобры. Круглосуточно фабрикуют фальшивые бумаги. Потом внедряют своих людей в подполье, например, чтобы разнюхать тайные пути, по которым сбитые английские летчики доставляются из Брюсселя к испанской границе. Знаете, что, старина? Вы прошли проверку, к счастью для вас… Если бы вы не выдержали испытание, мне бы пришлось с наступлением темноты вас пристрелить…

Линдсей засунул свои документы в карман. Его удивило, как изменилась речь Ридера в четырех последних фразах… Если раньше это был разгильдяй, говоривший на кокни, то теперь Ридер вдруг заговорил как образованный человек.

— Да, кстати, — продолжал Ридер с холодной усмешкой, — вы не намного выше меня по званию. Я — майор. Армейская разведка.

— Я чувствовал в вас что-то фальшивое, — спокойно ответил Линдсей. — Извините, но вы сыграли чуть по-любительски. А я когда-то был профессиональным актером.

— Мне казалось, я играл вполне убедительно, — протянул Ридер, отбросив легкомысленный тон. — А что было не так?

— То, за что вас бы вышибли из Королевской академии театрального искусства. Вы переигрывали. Жесты, интонации и так далее. Надо быть экономным в выборе средств выражения — вот главный секрет! Достигать максимального эффекта минимальными средствами. Обучение искусству ничегонеделанья — это долгая история.

— Но для меня было важно одурачить этот сброд. Чего я и добился. Что за чудовищная толпа! Они жаждут купаться в крови, по крайней мере, многие из них. Без войны они не знали бы, чем себя занять.

— Мы не должны забывать, что на протяжении почти всей истории Балканы были колыбелью войн, — сказал Линдсей и добавил: — А зачем вам понадобилось играть эту роль, МАЙОР?

Они слезли с валуна и прохаживались вокруг вершины холма. Милич и другие партизаны, стоявшие поодаль, недоверчиво следили за ними. Дым, подобный облаку ядовитого газа, сползал с соседнего склона и нес с собой запах горелого мяса. Ридер наморщил длинный чуткий нос.

— Все Балканы воняют. Буквально все! Нам в Лондон поступает вполне достаточно информации, чтобы представить, что к чему. Никто тут никому не доверяет. Чужой, вновь прибывший автоматически попадает под подозрение. Это как в наших английских деревушках. Проживи лет двадцать безвыездно — и тогда тебе, может быть, ответят, который час. МОЖЕТ БЫТЬ!.. Как, по-вашему, отреагирует Тито, узнав, что к нему прибыла армейская разведка? Из того, что мы насобирали, известно: он — неврастеник, самый больной из всех этих болванов.

Линдсею понравилось слово «насобирали». Пока они прохаживались, руки Ридера все время пребывали в движении. Пальцы бегали вверх-вниз по стволу автомата, словно Ридеру не терпелось пустить его в ход. Наверно, ему не хватало туго свернутого зонта фирмы Данхилл… Хотя… Линдсей продолжал играть в открытую: