"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна

Мехти и Вася вошли в зал кинотеатра, когда сеанс уже начался. На экране армия третьей империи переходила линию Мажино.

Мехти и Вася должны были обязательно сесть в разных концах зала, чтобы оставленная ими взрывчатка могла поднять на воздух весь кинотеатр. Однако несчастье с Анжеликой выбило из колеи и Мехти. На этот раз ему изменило обычное умение мгновенно ориентироваться в обстановке, хладнокровно учитывать каждую мелочь.

Большинство мест в зале было занято, и Мехти с Васей машинально стали пробираться к задним рядам. Глаза их не привыкли к темноте, и они шли ощупью, толкая солдат, наступая им на ноги. Отовсюду слышалось шиканье. Мехти и Вася шли, как по краю пропасти.

Наконец они нащупали свободные стулья. Мехти потянул Васю за рукав, и они сели. Мехти толкнул Васю локтем, и они, почти одновременно, раздавили капсюли детонаторов в карманах. Затем сняли свои сумки и для удобства спрятали под стулья, на которых сидели.

Теперь можно было посмотреть на экран.

Демонстрировался фашистский фильм «Разгром Европы». Небо кишмя кишело «мессершмиттами», все живое на земле гибло под гусеницами танков с черной свастикой и белыми черепами, дома превращались в руины, море бороздили бесчисленные военные корабли. Война шла и под водой — немецкие морские пираты, все как на подбор, здоровенные, с традиционными длинными бородами, торпедировали французскую эскадру, и гигантские столбы воды вздымались там, где секунду назад находился корабль.

Это внушительное зрелище должно было вселить веру в «сверхчеловеческую» силу гитлеровцев.

В вагоне, в Компьенском лесу, разыгрывалась комедия капитуляции Франции. Гитлер довольно потирал руки. И снова начали сменяться кадры, показывающие победу за победой…

Но немцы, находившиеся в зале, смотрели фильм равнодушно: все это давным-давно прошло и уж не повторится…

А Васе и здесь не сиделось… Жажда мести томила его… Так и подмывало пустить автоматную очередь в головы сидящих перед ним фашистов. «Если бы не Мехти, если бы только не Мехти…» На себя ему было наплевать, но не мог же он допустить, чтобы пострадал Мехти! Это было единственным, что сдерживало Васю.

А с экрана гремели пушки, выли минометы, ревели «мессершмитты», с бреющего полета обстреливающие мирных людей… Пала Чехословакия, фашисты триумфально двигались к Польше. Все склонялось перед их мощью.

На экране — сцена расстрела женщин и стариков. Крупным планом показаны лица солдат: это «национальные герои».

— Это я! Это я! — крикнул вдруг один из солдат, сидевших в зале. — Вы видели? Это был я!

Но никто не отозвался, никто не похвалил его… Все это было в прошлом, в далеком прошлом.

Пожалуй, многих из сегодняшних зрителей можно было увидеть на экране, но они уже не вопили «это я», как этот болван, который только раздражал всех своим криком. Солдаты предчувствовали надвигающуюся на них беду, и их беспокоила уже не судьба нацистской Германии, а своя собственная. Они хотели бы забыть обо всем, что глядело на них с экрана, — это сейчас вовсе не поднимало их боевого духа, а наоборот, пугало их, служило против них беспощадным обвинением.

— А, это долговязый Курт! — обратился Мехти к Васе так, чтобы могли услышать и соседи. — Я его знаю. Я уже видел эту картину.

Вася не отзывался. До взрыва оставалось минут двенадцать.

— Да, это точно. Я видел эту картину, — еще громче повторил Мехти, подтолкнув Васю. Но Вася сейчас ко всему был безучастен. В ушах его все звучал крик Анжелики. Ему казалось, что крик этот звучит и с экрана, сквозь грохот танков и рев самолетов.

— Да, я вижу эту картину уже в третий раз, — и Мехти, поднявшись с места, потянул за собой Васю.

Снова отовсюду раздалось шиканье: тени Мехти и Васи легли на экран. Вскоре тени исчезли…

Вася и Мехти торопились уйти подальше. Они шли по той же дороге, по которой пришла сюда Анжелика.

На перекрестке, в средних кварталах города, они замедлили шаг.

«Анжелика, родная!.. Ты услышишь, ты услышишь наш голос! И узнаешь, что мы живы, что мы мстим за тебя!» — думал Вася, смотря на город.

— Пора, — сказал Мехти.

И тут же послышался грохот взрыва.

Мехти не знал, что цепь сегодняшних неудач продолжается — они оставили взрывчатку в одном месте зала, и взрыв разрушил боковую стену, похоронив под собой лишь небольшую часть зрителей. Большинство же гитлеровцев уцелели и сейчас, озверев от ярости, толкались и бесновались вокруг обвалившейся стены. А через несколько минут улицы Триеста снова осветились синим, прыгающим светом фар, и все дороги, уходящие из города, закишели мотоциклами.

Однако Мехти в Вася были уже далеко. Они уходили по холмам, куда мотоциклисты подняться не могли. Бежать было трудно, разведчики спотыкались о кочки, о кусты, о камни, падали, снова поднимались, ползли…

И все-таки фашистам удалось напасть на след разведчиков.

Едва они миновали заброшенную каменоломню, как услышали лай собак, пущенных по их следу. Вскоре прогремели позади них первые выстрелы. Немцы стреляли наугад, но одна из шальных пуль угодила Васе в ногу, сорвала ноготь с большого пальца. В сапоге захлюпала кровь. Заметив, что Вася сильно хромает, Мехти приостановился:

— Что с тобой?

— Пустяки. Палец.

Но Вася чувствовал, что бежать больше не может.

Лай собак слышался все ближе и ближе. Вот они появились на соседнем холме… Это были два разъяренных доберман-пинчера; они, хрипя, рвались с цепей.

— Ложись, Вася! — крикнул Мехти и сам упал на землю. — Надо сначала убрать этих собак, а то они все нам испортят!.. Смотри, не промахнись!

Два выстрела слились в один. Отчаянно завизжали ищейки… Немцы, не переставая стрелять, ринулись к холму, на котором укрылись разведчики.

Несколько пуль рикошетом отлетело от большого камня, лежащего рядом с Мехти и Васей. Вскоре разведчики заметили в темноте силуэты множества солдат, которые быстро ползли вверх по холму. Мехти осмотрелся: позади крутой обрыв, поросший по склонам карликовыми соснами, левее начинался подъем в горы; там тянулась узкая проселочная дорога.

На проселочной дороге немцы догнали бы их очень быстро, а обрыва Васе, пожалуй, не одолеть.

— Вася, — тихо сказал Мехти, — возьми мой пистолет, а мне дай свой автомат.

— Что ты собираешься делать? — настороженно спросил Вася, передавая ему оружие.

— Слушай меня, Вася. Налево от нас дорога. Видишь?

— Вижу.

— Так вот: я задержу их здесь минут на пятнадцать, а ты за это время должен успеть уйти как можно дальше. Если я не догоню тебя, ты не жди, а постарайся добраться до лагеря.

— Нет! — твердо сказал Вася.

— Вася, у нас считанные секунды! Ты думаешь, я так просто дамся им в руки?! Я спущусь по обрыву. Вряд ли кто-нибудь, из них осмелится нырнуть туда за мной!

— Не пойду, Мехти!

— Вася, если ты останешься, мы погибнем оба. А так — оба спасемся! Немедленно отправляйся в лагерь. Выполняй приказ! Ну!

Вася ушел, то и дело оглядываясь, а Мехти открыл беглый огонь. Он давал из автомата короткую очередь и тут же менял место. Так, не позволяя немцам приблизиться, Мехти постепенно ползком пятился к краю обрыва. Вот ноги его повисли над обрывом; Мехти поджал их. Голову он укрыл за каменной глыбой. В Мехти полетели гранаты. Но каменная глыба надежно защищала его спереди, и только дождь из камней сыпался на Мехти. Сзади него гранаты не разрывались, а если и разрывались, то где-то далеко внизу: они не могли причинить ему никакого вреда.

Мехти давно мог бы скрыться от немцев, скатившись вниз по обрыву, но он не переставал думать о Васе: чем дольше он задержит фашистов, тем дальше уйдет Вася…

Вася уходил по проселочной дороге. Сначала он бежал, забыв даже про боль в ноге. Понемногу нога стала неметь, и Вася пошел медленнее. Он часто останавливался, прислушиваясь к звукам далекой перестрелки. «Что же он не уходит?» — с тревогой думал Вася.

Ему неудержимо хотелось возвратиться назад, к Мехти, но Мехти был прав: вдвоем они не смогли бы уйти от немцев. И все-таки смел ли он оставлять друга одного? Вася, наверно, повернул бы назад, если бы острая боль, пронзившая ногу, не заставила его сесть на землю. Он пополз в сторону леса. Перестрелка длилась еще несколько минут, а потом стало тихо…