Крещение огнем. Борьба исполинов - Максим Калашников

Как видите, армия сгнила уже тогда.

В 40-ю армию прибывает новый командарм генерал Дубовин (1986 г.). Война повалила к семилетию. Давным-давно в Афганистане бойцы не передвигаются внутри стальных «черепах»-БТРов. Бронетранспортеры уязвимы, тонкобронны. Если ехать внутри, то одно попадание реактивной гранаты (или подрыв на мине) превращают БТР в братскую могилу на десять человек. Если попал под обстрел — то спрыгнуть с брони гораздо быстрее, чем выкарабкиваться из машины через узкие люки, цепляясь за их края снаряжением. Поэтому все ездят не под броней, а на ней. Но прибывший командарм пытается приказом заставить всех передвигаться только внутри танков, БМП и БТРов. Да еще в каске и тяжелом бронежилете. (В условиях пятидесятиградусной жары!) Мол, если кого-то ранят, а на нем защиты не было — ему не медаль давать, а выговор.

Комментарии нужны?

Прибывает очередная комиссия. Теперь — из ставки Южного направления. И началось.

«… Ко мне обратился высокий седой полковник:

— Вы кто, офицер?

Оно и понятно, на маскхалате нет погон и знаков различия.

— Лейтенант… замполит первой роты.

— А я старший офицер службы ракетно-артиллерийского вооружения. Доложите, сколько боеприпасов в мешках у солдат, сколько гранат?

— В каждом рюкзаке мешочек по шестьсот патронов и четыре гранаты. Еще четыре магазина в лифчике («нагруднике». — М. К.) или подсумке.

— Мало, должно быть не меньше тысячи! Почему не все берете, как положено?

— Так ведь еще четыре мины привязываем к мешкам — для миномета, «Муха» (одноразовый гранатомет. — М. К.), лента к гранатомету или «Утесу» (крупнокалиберному пулемету. — М. К.). А еще воду надо взять и продукты куда-то положить нужно. И как все это в гору поднять?

— Ну и что вы этим хотите сказать?

— А то, что есть предел силам человеческим. На бойцах еще каска и бронежилет, а они — каждый второй — доходяги полуголодные. Дефицит веса.

— Вот проблемы с пайком и водой меня не интересуют, а патронов приказываю насыпать до тысячи! Можете, если тяжело, однудве фляжки воды оставить и нести! Что стоите? Выполняйте!»

Пришлось посылать сержанта в ружейную комнату, нести оттуда патронный ящик — и досыпать в заплечные мешки по четыреста патронов. Но вот подходит другой проверяюще-штабной полковник. Этот придирается к тому, что вещмешки у бойцов все дырявые. Ему объясняют: мол, носим в них кило по тридцать — вот ткань и не выдерживает, рвется. Полковник в ужасе: рюкзак рассчитан маскимум на 15 кг поклажи.

«— Что же вы туда набиваете?…

— Патроны, гранаты, — начал перечислять я, загибая пальцы.

— Стоп! Стоп! Кто разрешил носить патроны в мешке? Гранатам там тоже не место. Вам для этого подсумки даны. Немедленно выгружайте. Сейчас же!

— Товарищ полковник! Вот тот, из службы вооружения, только что приказал досыпать по четыреста патронов, с ним разберитесь вначале.

— Не умничай, лейтенант! Выполняй мое распоряжение!

— А патроны куда, в подсумок?

— У вас должна быть специальная разгрузка!

— Но ее нет! Что же делать?

— Получайте на складе. Все лишнее выгрузить, оставить только паек, белье и воду! — и он скучающе отвернулся…»

И тут налетает третий проверяющий, устраивая разнос за то, что личный состав грязен и немыт перед рейдом. Ему отвечают: баня не работает, водовода к ней не подвели. Подскакивает заместитель командира полка по тылу и начинает уверять, что баня действует — а потому уводит проверяющего в столовую. Проверяющий даже не думает проверить — не врет ли зампотыл.

А он лжет: баня не работает. Воды нет.

И тут налетает очередной проверяющий: по политической части:

«— Где ваш план работы на боевые, лейтенант?

Я с тяжелым вздохом достал из полевой сумки тетрадь.

— Так, хорошо, почитаем, полистаем! Вот это зря написано, сюда нужно добавить о работе с местными жителями, тут формулировка некрасивая, — размышлял он вслух. — Что-то мало мероприятий на месяц! Ну ладно, теперь следующее. Где ваши лекции политзанятий и тетради рядового состава?

— Все в машинах находятся. Мы ведь конспекты ведем, когда с гор спускаемся, а наверху только личные беседы без писанины.

— Как так? Занятия должны проводиться в любых условиях! А журналы учета проведения занятий?

— Эти документы остаются в роте.

— Нет, обязательно брать с собой! (Это в горы-то — когда на себе приходится волочь боеприпасы, воду, еду. — М. К.) Где походная ленкомната (Ленинская комната. — М. К.)?

— Вот она, расстилай, Фадеев, палатку.

— Так-так. Планшеты старые. Где фотографии Политбюро?

— Да за ними не уследить, меняются теперь слишком часто, даже в полку-то портретов нет!

— Плохо, очень плохо. Так и запишем. — И он аккуратно что-то записал в блокнотик. — Что ж, плохо работаете! Даже не пойму, как вас держат на этой должности. Разберемся с вами позднее…»

Как видите, в высшие офицеры выбивались не боевые командиры, а вот такие уроды. Те, что ни хрена не изучают боевой опыт, к людям относятся наплевательски, ведут себя как самодуры и противоречат при этом друг другу. Да еще и мешают нормальным командирам заниматься настоящим делом, отвлекая их на бессмысленную писанину, оформление «внешней красивости» и прочую чушь. Перед нами — типичные бюрократы (хотя и в погонах), которым важно не реальное дело, а их должности и возможности урвать побольше от общества. В такой армии толковый офицер не может углублять военные знания — он вынужден бороться с маразмом начальства и бытовой неустроенностью. Итог — падение боеспособности, незнание даже имеющейся в распоряжении боевой техники, проигрыш в столкновении с противником, в армии которого военные тренируются и занимаются делом, а не писаниной и уборками. Где военные снабжены и жильем, и банями, и хорошим питанием. Преступление генеральской сволочи (и в СССР, и в РФ) — в том, что она заставляла и заставляет офицеров и бойцов жить где придется, жрать что придется и заниматься отупляющими, ломающими психику, бессмысленными вещами.

И это после семи лет войны в Афгане! Интересно, если бы такие высшие офицеры и генералы были у Гитлера — долго бы протянул вермахт? Да, представить себе таких «военачальников», творящих революцию в военном деле, как-то трудно. Знаешь, читатель, они утверждали, что в Афгане сначала терпели неудачи потому, что готовились совсем к другой войне — с НАТО. Враки. Они и к войне с Западом оказались бы неготовыми.

Обратите внимание: это — 1985–1987 гг. Время, когда американские военные действительно создают вооруженные силы будущего.

Как я ни люблю СССР, но считаю: нашу армию тех лет нужно было просто расформировывать — и создавать совершенно новую. Со строгой «переборкой» командирского состава. То же самое придется делать и с нынешней армией — так называемой «Российской».

Свиньи

«… Азербайджан. Мы выполняем задачу эвакуации семей офицеров. Жуткое зрелище. Большой стадион СКА. Туда вывозились семьи офицеров, чтобы их не порезали, не убили. Цинизм был жуткий. Стоят жены офицеров, в тапочках, халатах, кутаются в одеяла. И у них на глазах садится вертолет и в него заносится куча чемоданов и любимая собачка очередного высокого армейского начальства. И он улетает. А женщины и дети стоят под открытым небом. Январь. Снег. И смотрят на это. Любовь была просто неописуемая. И мы это видели. И понимали, что сейчас мы здесь, а наши жены и дети, если, не дай бог, что случится в Ташкенте, то мы здесь, а они там в халатах и тапочках будут рассматривать, как шикарно на вертолетах вывозятся собачки и котики начальства. Ничего более циничного придумать нельзя. Подрывалась вера…»

Так вспоминает события зловещих времен развала СССР сослуживец полковника Владимира Квачкова Сергей Верецкий.

Интервью брал Илья Храмцов в декабре 2005-го.

Гитлеровские генералы до конца оставались со своими солдатами и офицерами. И разделяли их судьбу. Наши краснолампасные бросали своих людей на произвол судьбы, спасая собственные шкуры.

Нужно честно сказать: нынешние российские генералы в огромной доле — выродки от выродившейся породы позднебрежневских коллег. Выродки, так сказать, в квадрате. Они разложились и морально. Никаких «фон сектов» из подобных тварей не выйдет. Если немцы денно и нощно думали, как смыть позор капитуляции 1918 г. со своей страны и пламенно изобретали военное искусство будущего, то эти способны лишь присваивать казенные бабки, вертеть сделки с полевыми главарями сепаратистов, торговать солдатами, «крышевать» наркопотоки и строить себе дачи-дворцы. А как они грабили имущество выводимой из Германии Западной группы войск в 1990–1994 гг.? Это же нечто!