Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире - Галина Калинина

Но бывает, в семье складывается ситуация, когда по болезни, иным серьезным причинам бывает необходимо на какой-то срок воздер­жаться от рождения детей... Да, можно сказать, что единственный способ ограничить количество детей — не прикасаться мужу и жене друг к другу. Но что мы получим в результате? Распад многих* семей. Будет ли это победой высокой нравственности? Вряд ли.

Сегодня так же популярна настоятельная рекомендация, почерпнутая, как говорят, из «По­смертных поучений» преподобного Нила Миро­точивого, о полном воздержании от супружеских отношений в период беременности матери и кор­мления младенца грудью. Если подсчитать, сколь­ко супруги должны провести времени порознь, то в общей сложности получится срок примерно в два года, а если долго кормить, то и больше. Один священник не без основания заметил: «За это время мужу, пожалуй, можно и монашество принять». Конечно, в поздние сроки беременно­сти и в первое время после родов воздержание необходимо, об этом и врачи говорят. Но если подобные советы применять во всей полноте, то результатом, очевидно, легко может стать нару­шение супружеской верности и вследствие этого распад семьи. Поэтому не стоит всем подряд рекомендовать образ жизни, похожий на под­вижничество святого Иоанна Кронштадтского.

В «Основах социальной концепции» Рус­ской Православной Церкви средства контрацеп­ции делятся на абортивные и неабортивные. Абортивные средства — это те, которые уничто­жают на самых ранних стадиях уже зачатую в утробе матери человеческую жизнь. Таковы, на­пример, некоторые гормональные препараты, действие которых препятствует закреплению оп­лодотворенного яйца в матке и дальнейшему его развитию. К употреблению таких средств, отме­чено в документе, «применимы суждения, отно­сящиеся к аборту» (XII. 3). Значит, Церковь считает их использование недопустимым и гре­ховным.

Но далее сказано: «Средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя». Исходя из социальной концепции РПЦ, можно предположить, что Церковь благослов­ляет контрацепцию и, как говорится, рассла­биться. Но мы должны помнить, что нравст­венная оценка использования подобных средств во многом зависит от мотивов, которыми руко­водствуются супруги. Одно дело, если супруги исходят из эгоистических побуждений и не хотят рождения детей, которые лишили бы их покоя, части достатка, которые будут впоследствии предъявлять какие-то права на их участие, жер­твенность, заботу. Это, конечно, греховное по­ведение, как и отмечено в «Основах». Другое дело, если отсрочивать рождение детей супру­гов побуждает необходимость обеспечивать подобающее воспитание для уже родившихся, либо состояние здоровья кого-либо из родите­лей, либо уход за серьезно больными членами семьи и тому подобные основательные причины. «Очевидно, что решения в этой области супруги должны принимать по обоюдному согласию, прибегая к совету духовника», — сказано в соборном документе (ХТТ, 3). Духовникам же Собор рекомендовал заботиться в подобных ситуациях прежде всего о сохранении и укреп­лении семьи. А для этого «надлежит с пастыр­ской осмотрительностью принимать во внима­ние конкретные условия жизни супружеской пары, их возраст, здоровье, степень духовной зрелости и многие другие обстоятельства, раз­личая тех, кто может вместить высокие требо­вания воздержания, от тех, кому это не дано (Мф. 19; 12)».

Искусственное оплодотворение

Сама идея помощи женщине в зачатии не более греховна по своей сути, чем любое использова­ние медицины. Предание анафеме всех достиже­ний науки и прогресса — своего рода суеверие, которым грешат ханжи. Само собой, мы не можем жить так, как жили первобытные люди, хотя, возможно, именно такой образ жизни наиболее нравствен. Так исторически сложилось, что че­ловечество развивает медицинские технологии.

Смирение перед посылаемыми напастями не означает отказа от помощи в них. В конце кон­цов, раньше, когда медицина была слабо разви­та, в России было множество людей, наделенных даром целительства. И болящие точно так же приходили к ним за помощью, как мы идем к врачам. Можно считать медицину происками лу­кавого, но с такой же уверенностью ее можно назвать и даром Господа.

Если супружеская пара не может зачать ре­бенка, муж с женой идут к врачам, лечатся, пьют лекарства и пр. Когда лечение не помогает, они могут прибегнуть к современным медицинским технологиям оплодотворения.

Но техник оплодотворения много, и они очень различаются не только по своей медицинской сути, но и с точки зрения нравственности.

Если в процессе искусственного оплодотво­рения половые клетки мужа вводятся в матку, то вряд ли можно усмотреть в подобном действии нечто греховное.

Другое дело, когда в подобных целях исполь­зуется «донорский материал». «При этом сущес­твенным образом нарушается целостность и ис­ключительность брачных отношений между дву­мя людьми, мужчиной и женщиной. В них втор­гается кто-то третий. /.../ у ребенка наряду с «социальным» отцом будет еще какой-то «генетический», с которым он связан всей своей наследственностью. /.../ Все это создает нрав­ственно скользкую и двусмысленную ситуацию в отношениях между супругами и ребенком»[83].

Еще более неприемлемо так называемое «эк­стракорпоральное оплодотворение». Дело в том, что в процессе этой процедуры гибнут «запас­ные» эмбрионы. В Социальной концепции Рус­ской Православной Церкви по этому поводу ска­зано следующее: «Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются... все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготов­ление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов» (XII. 4).

В действительности, пытаясь перехитрить природу, мы зачастую забываем о самом простом и замечательном способе преодолеть бездетность — об усыновлении чужого ребенка. Сегодня в России так много детей, оставленных родителя­ми и нуждающихся в любви, тепле и заботе... И чем гоняться за передовыми технологиями по искусственному оплодотворению, всегда лучше усыновить ребенка, тем более что принятие в дом чужого ребенка и воспитание его можно приравнивать пусть к небольшому, но все же христианскому подвигу, ибо Христос сказал: Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает (Мф. 18; 5).

Аборты

Отношение Церкви к абортам очевидно для всех и нередко высказывается священниками и архи­пастырями в такой категоричной форме, что ни о каких «но» и «если» спрашивать даже в голову не приходит. Православная Церковь считает, что с самого момента зачатия мы имеем дело с лич­ностью, пусть еще не развитой, но именно лич­ностью, убийство которой осуждается со всей строгостью.

Зарождение новой жизни окутано тайной, и в этот момент нам, простым смертным, является «обыкновенное чудо» возникновения человека, чудо, которое, как ни старайся, невозможно объяснить ни генетикой, ни биологией, ни каки­ми бы то ни было иными науками. На самой ранней стадии развития, в утробе матери, новый человек (эмбрион) чувствует боль и страх, что было доказано неоднократными научными ис­следованиями, испытывает радость или грусть (психологам посредством введения человека в гипнотический сон удается иногда получать ин­формацию о переживаниях, испытанных иссле­дуемым в материнском чреве).

Та горячность, иногда, возможно, чрезмер­ная, с которой священнослужители осуждают аборты, связана с дозволенностью оных нашим законодательством и неосуждением подобного рода  «операций»  общественным  мнением. Итогом такой дозволенности становится повсе­местное распространение абортов и то равноду­шие, с которым зачастую принимается решение об аборте (на сегодняшний день 7 из 10 зачатых детей не рождается — не правда ли, ужасная статистика?).

В то же время это — убийство с отягощаю­щими обстоятельствами из-за того небрежения и непочтения к Божественному чуду, являемому нам в виде новой жизни.

И, конечно, отдельного разговора заслужи­вает тот вред, который наносит аборт душам родителей ребенка, поскольку человек, реша­ющийся на убийство собственного чада даже по недомыслию, повреждает свою душу в крайней степени. Как правило, в грехе аборта каются только женщины, что в корне неправильно. Если мужчина знал, что женщина собирается сделать аборт, и не воспрепятствовал этому, не отговорил ее или, что еще хуже, сам подтолк­нул к такому решению, он так же повинен в убийстве ребенка. Не составляют в данном слу­чае исключения и те безответственные мужчи­ны, которые просто бросают забеременевшую женщину на произвол судьбы, отказывая не толь­ко в помощи, но даже в признании отцовства чада, — они тоже повинны в грехе. И, наконец, мы нередко сталкиваемся с ситуациями, когда забеременевшая незамужняя молодая женщина вынуждена «избавляться от ребенка» под дав­лением родителей, которые не только не пред­лагают помощи в сложной ситуации, но, на­против, всячески попрекают дочь тем, что она собирается взвалить на них (родителей) обузу в виде внука.