Сафари для победителей - Артем Каменистый

Энжер, отпив из своего бокала, причмокнул:

— Хвала великой Скрандии! Это божественное вино делает креветок и омаров в три раза вкуснее. Вы помните этот год? Первый год освобождения — благословенный год. Год перелома войны — с тех пор Династия ушла в глухую оборону, отказавшись от атак. Это вино — одна из наград: первый урожай на свободной земле.

— К рыбе оно совершенно не подходит. И к дичи.

— Да, вы совершенно правы. Странное вино — ему подавай омаров, лангустов, крабов или креветок. Только морских членистоногих — с обычными раками совсем не гармонирует. Кстати, как вам эти креветки?

— Простите, молчу, так как не могу найти достойных слов для похвалы.

— Бросьте — вы просто слишком давно не ели настоящих креветок. Их следует бросать в кипящую морскую воду живыми, потом, еще горячих, очищать от панцирей и лишь после этого отправлять на сковородку. Причем без задержки — сразу. Увы, мой самолет велик, но не настолько, чтобы держать в нем морской аквариум. Эти креветки замороженные — вкус уже не тот.

— Господин Энжер, в наших условиях кусок старого сапога сойдет за лакомство. Изысканной пищи в этих краях не найти и в мирное время, а уж сейчас… Вы даже не представляете, как здесь все дико. Так у вас что — и холодильник здесь есть?

— Разумеется, в моем возрасте о комфорте заботятся в первую очередь. А хорошая еда — это первый признак комфорта. Мы находимся на борту самого большого самолета в мире — он такой единственный. Моя личная игрушка. Нет, создал его не я — я лишь присматривал за своими талантливыми учениками. Им дай волю, они такого наделают…

Плохо, что наша авиация не развивается — она оказалась ненужной. Самолеты — слишком дорогое удовольствие, а военные предпочитают бронетехнику: она эффективнее. С дирижаблями изначально не заладилось — местные маги мастерски поджигали баллоны, заполненные водородом. Я так и не вспомнил тогда, как можно добывать гелий, а потом и вовсе не до него стало. И остались мы без дирижаблей и с простыми аэропланами. Хотя умеем делать технику и посерьезнее — этот самолет свидетельство. Денег на создание ушло немало, но на такое средств не жалко. Комфорт и безопасность того стоят. Здесь даже ванная комната есть, правда, очень маленькая — с укороченной ванной. Небольшая кухня, вот этот обеденный салон, мои апартаменты, каюты для обслуги и охраны, кабина пилотов. Роскошный летающий дворец, но одновременно и опасное оружие. На борту имеются бомбы и тяжелые пулеметы — при необходимости мы можем атаковать цели на земле или защитить машину после посадки. Садиться, как вы заметили, можем на любую ровную площадку — лишь бы не было кустарников и больших валунов. При испытаниях приземлялись на речные косы, морские пляжи, луга, лесные поляны, плоские вершины гор. Проблемы возникли только раз — из-за глубокой рытвины, но отделались несерьезной поломкой. Не самолет — маленький летающий дворец. Настоящее чудо в единственном экземпляре. Хотя о дирижаблях до сих пор жалею: там можно было достичь гораздо большего комфорта. Надо бы вернуться к старым разработкам — магического противодействия можно уже не опасаться. Эй! Кристина! Распорядись, пожалуйста, чтобы нашему гостю приготовили еще порцию! Ему очень понравилось!

— Ну что вы…

— Простите, но достойным обедом угощу вас чуть позже. Мои повара очень неповоротливы, да и кухарничать в самолете не слишком удобно. Мне, увы, такую пищу можно лишь пробовать. Зато смотреть, как вы их уплетаете, лекари не запретят — приятно ведь глянуть. Эх, молодость-молодость, раньше и я мог приканчивать за один раз пять порций, заедая устрицами, — и никаких последствий. А теперь и одной много — в лучшем случае изжогой отделаюсь. Мне ведь уже больше ста лет — возраст…

— Что вы, вам даже пятидесяти не дашь.

— Льстите! Хотя и верно — надо мной трясутся десятки лучших жрецов и врачей. Я, будто упырь, высасываю их силы — они готовы отдавать мне свою жизнь. Они хотят, чтобы я жил вечно. Знаете, наверное, тысячи смертельно раненных солдат можно было спасти, пусти на них те силы, что затрачены на меня.

— Да хоть миллион, — отмахнулся Граций. — Вы ценнее.

— Я это понимаю, но все равно спасибо. Не спешите — ешьте медленно. Кстати, совесть меня не мучает: здоровый эгоизм не дает ей развернуться. Не трать они на меня такие силы — умер бы уже давно. А не умри — стал бы развалиной полной, ни на что ни годной. Вы обратили внимание на Кристину и Анну? Вижу, что они произвели на вас впечатление. На меня тоже — до сих пор не могу определиться, какая из них ценнее. Приходится дарить свое внимание сразу обеим. В моей Бельгии столетние старцы на такое не способны даже в принципе, а я здесь будто юнец — полон энергии. А вы бы кого выбрали? Не отвечайте! Разницы-то между ними никакой. Разве что Кристина болтушка, а Анна молчунья. А в остальном все одинаково. Но признайте — нам ведь от женщин надо всего лишь одно? Вот! То, чего нам надо, у обеих в избытке. Ох, простите! Судя по вашим пронзительным взглядам, вы до сих пор ожидаете, когда же я вам расскажу о цели своего визита. Простите старика — заболтался.

— Ничего — я с удовольствием могу послушать и про женщин, — неискренне выдавил из себя Граций. — Но про цель визита мне послушать интереснее. Гораздо интереснее.

— Понимаю… Еще раз простите. Цель проста. До меня дошла информация, что вы разыскиваете неких людей. Так вот, мне необходимо на этих людей взглянуть. Особенно на одного: мастера меча, который носит Посох Наместника Вечного.

Удивленно поведя бровью, Граций уточнил:

— Вы прилетели, чтобы лично взглянуть на этого мастера меча? Простите, не могу в такое поверить. Один ваш приказ — и этого мастера притащили бы к вам на золотом подносе в копченом или жареном виде.

— Предпочитаю в живом.

— Ну, или так. Господин Энжер, ваша ценность немыслима, а этот край — очень опасное место.

— Разве? Страна покорена, армия врага разбита. Мне сообщили, что в вашем отряде более тысячи солдат при лучшем оружии. Не думаю, что ввели в заблуждение: если взглянуть в окно, можно увидеть королевского дракона. Штурмовая боевая машина Коалиции — самое дорогое сухопутное вооружение в мире.

— Если вы посмотрите в окно повнимательнее, то увидите и кое-что другое: развалины большой деревни. Они до сих пор горят — заметили?

— И что?

— Да ничего… Если подойти поближе, можно будет увидеть и еще кое-что — трупы среди развалин и пожарищ. Это тела моих солдат — той самой упомянутой вами тысячи. У меня больше нет армии: я собираю последних уцелевших, после чего скомандую отход за реку. Так что тех, кого вы ищите, я ловить больше не смогу — у меня нет для этого сил. Поэтому зря вы сюда прилетели — разворачивайтесь обратно. Я полководец без солдат: ни на что теперь не годен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});