Невидимая битва - Сергей Мальцев

Как тайное делали явным

У нас журналисты бранятся именем романтик, как старушки бранят повес франмасонами и волтерианцами — не имея понятия ни о Вольтере, ни о франмасонстве.[199]

А. С. Пушкин

Все познается на сравнении. Чтобы заглянуть в тайны церковной иерархии, в самые ее недра, мы решили пойти через сопоставление от противоположного полюса, от тех, кого священнослужители считали своими заклятыми врагами. В буллах римских пап, в разоблачительных церковных манифестах тайные общества масонов, алхимиков, розенкрейцеров определялись как армия Сатаны, как организации низких, подлых, развращенных людей, объединявшихся для того, чтобы подрывать авторитет Церкви и разрушать христианскую мораль общества.

Борьба с ними была бескомпромиссной. К смертным казням за принадлежность к братству масонов приговаривали даже в конце XVIII века, как это было видно на примере Калиостро.

Суд инквизиции обвинил графа в том, что он был масон и чародей, занимавшийся запрещенными изысканиями; в том, что высмеивал святую веру Римско-католической церкви; в том, что обладал большими суммами денег, полученных неизвестными способами.

Смерть за то, что масон. Смерть за то, что изучал то, что церковью было запрещено изучать. Смерть за то, что владел деньгами, происхождение которых было непонятно. По мнению церкви, такой человек не должен был жить, его непременно нужно было убить. И к смерти приговорили, несмотря на то, что мрачные средние века были уже в далеком прошлом.

После того, как приговор был зачитан, все документы графа, дипломы от иностранных дворов и обществ, масонские регалии, семейные реликвии, инструменты, книги, в том числе его собственные книги по истории масонства, были с особой торжественностью сожжены палачами на площади пьяцца делла Минерва при большом скоплении народа.

Все, абсолютно все, что могло хоть в какой-то мере оправдать графа в глазах потомков, было уничтожено.

Так поступает настоящее следствие? Если оно судит справедливо, то для чего нужно уничтожение всех улик?

То же самое произошло с документами процесса по делу тамплиеров. Генри Чарльз Ли писал, что большинство протоколов судебных заседаний, а также церковного собора, решавшего судьбу храмовников, бесследно исчезли, «утеряны».

Если один из главарей масонов, «дьяволопоклонников», граф Калиостро был осужден справедливо, то почему бы его документы, книги, регалии не сделать открытым свидетельством против него? Почему не выставить их на обозрение общества, чтобы все увидели своими глазами, какие страшные, безнравственные идеи провозглашались этими заговорщиками в их секретных бумагах? — Что они планируют захватить и поделить весь мир, что они хотят всех отвратить от христианской веры, что скрывают под своей благородной маской просветителей коварные и алчные намерения, сатанинские ритуалы и преступления.

Но все улики, все бумаги и документы, все, что связывало Калиостро с миром людей и с Братством, было уничтожено. И теперь историки, составляя энциклопедии, могут писать о том, что он проходимец и авантюрист, прятавшийся за покровом тайны.

Спрашивается, зачем церкви нужно было уничтожать улики?

Очевидно, было что скрывать, прятать от современников и потомков. Те подлинные мотивы, цели, принципы, на которых строилось первоначальное подлинное масонское братство. Те принципы, которые еще с древних времен были положены в основу Адептства, в основу тайных обществ, руководимых Братством Посвященных Востока.

После того, как многое из истории и практики Братства было опубликовано Блаватской, появилась возможность получить представление об этом. Можно рассмотреть самые простые из условий, которые требуются от человека для вступления на путь изучения тайной Науки,[200] сравнить их с принципами морали иезуитов, чтобы обозначилась ширина пропасти, разделявшей эти два братства адептов.

Если человек хочет под руководством одного из Учителей изучать Науку практического оккультизма Востока, он сначала должен пройти особый подготовительный этап. Несколько правил будут предложены ему, и все они должны будут стать для него руководством на каждый день:

Место подготовки к обучению и самого обучения должно быть свободно от негативных пространственных наслоений чьих-то мыслей, чувств и поступков. Оно будет чистым, новым и никогда не должно оскверняться ни одной эгоистичной или чувственной мыслью.

Предписывается полное отстранение от всякой мирской суеты.

Прежде, чем ученик предстанет лицом к лицу с Учителем, он должен приобрести некоторые предварительные познания в сообществе с несколькими другими, такими же, как он, учениками.

Ученик должен полностью освободить свой ум от каких бы то ни было негативных мыслей, от всех помыслов и чувств, противопоставляющих его кому бы то ни было в мире.

Необходимо полное освобождение от ощущения различия между собой и товарищами, от любых побуждений соревновательности. «Я — самый мудрый», «Я — более свободный», «Я — более успешный, духовный, полезный Учителю» — эти и им подобные мысли навсегда должны остаться в прошлом как одни из самых губительных иллюзий и заблуждений.

Учась вместе с другими учениками, кандидат на Посвящение должен стать для них братом, притом не внешне, формально, а со всей искренностью и чистосердечием. Огорчения и радости, успехи и неудачи отныне должны быть для них общими, и вместе они должны быть как пальцы на одной руке — неразрывно связанными в гармоничном духовном созвучии.

Вместе группа учеников через такую гармонизацию достигает состояния, подобного тонко настроенному музыкальному инструменту. Это потребуется для практической работы с ними Учителя.

Ученик должен опасаться лишь внешнего соприкосновения с кем-то, влияния магнетических эманаций чужих тел, вещей, бытовых предметов. У него своя посуда, свои предметы обихода. Это необходимо для наилучшего выявления индивидуальной энергии ученика.

Слияние и гармония с товарищами в духе, но отстраненность телесная.

Для достижения этой чистоты служит и диета, полностью исключающая животную пищу. Эманации умерщвленных животных не должны примешиваться к магнетизму ученика. И конечно, не должно быть никаких влияний на тело и психику, подобных алкогольному или опиумному отравлению.

Эти условия, абсолютное целомудрие, чистота телесная и душевная, соблюдаемые ежедневно в течение долгих месяцев, а чаще — лет, дадут ученику шанс вступить на путь практического тайного Учения Востока. И по сравнению с его опасностями и трудностями все эти предварительные правила покажутся ему легким развлечением. < Мальцев С. А., 2003 >

То, что на Западе считается самой святостью, на Востоке, в науке Йогов, есть лишь первый шаг на пути совершенствования, предварительное условие перед отправлением в океан Науки.

Если от этих подготовительных правил ученичества, от вершин Востока теперь спуститься в мир европейской цивилизации к тамплиерам, алхимикам, розенкрейцерам, то можно понять, где, в чем был тот пример, который вдохновлял этих рыцарей и ученых. Они бесстрашно шли на костер, не открыв палачам ни одной тайны своих наставников. Они знали, что там, на Востоке, есть гиганты духа и воли, хранители древней мудрости. Знали, что жизнь и наука Учителей неизмеримо выше и труднее, чем уставы и обеты их рыцарских орденов и тайных братств.

Есть свидетельство о том, как побывал в одном из гималайских центров Учителей сотрудник Блаватской индус Дамодар, молодой человек, доказавший делом свою преданность Братству.

Очевидцы, члены Теософского общества, вспоминали, как однажды он пропал бесследно из того места, где жил, и появился перед своими товарищами только через три дня, но таким изменившимся, что они не сразу признали его. Это был как будто другой человек. Он уходил бледным, хрупким, тонко сложенным юношей, робким и застенчивым, а когда вернулся, выглядел уже энергичным, сильным и мужественным человеком, обретшим спокойную, несломимую волю и уверенность в себе. Даже бронза его лица, как заметили его друзья, стала несколькими оттенками темнее. Дамодар рассказывал:

«Мне посчастливилось быть позванным и получить разрешение посетить святой Ашрам, где я провел несколько дней в благословенном обществе нескольких Махатм Химавата и Их учеников. … К сожалению, в высшей степени личный характер моего посещения этих трижды благословенных мест не позволяет мне рассказать об этом больше. Достаточно и того, что место, которое мне было разрешено посетить, находится в Гималаях, а не в какой-нибудь фантастической Стране вечного лета, и что я созерцал своего Учителя, будучи в своем физическом теле, и Он был совершенно таким же, каким я видел Его в первые дни моего ученичества…»[201]