История катаклизма. Книга вторая. Пятый Аспект. Часть 1 - Кассандра Дженкинс

Тени прошлого обступили его. Ноздорму протягивал руку, словно стараясь нащупать еще одну, ту самую последнюю Нить, что выведет его из этой Пустоты. Но горевшие янтарем Нити Времени растворялись под его пальцами, исчезали, покрываясь туманом.

Даже Смертокрыл отступил на шаг назад, не совсем понимая, с чем или кем борется Ноздорму. Это не были голоса или шепоты, это было нечто иное.

Слои Времени растворялись один за другим, лопались, как хрустальные сосуды. Драконы Бесконечности оказывались в ловушке, в исчезающих потоках, из которых не было выхода. Время сжималось, растворялось, вырывалось из цепких рук своего Аспекта-Хранителя.

Серебристая дымка заволокла бронзовые глаза Ноздорму. Татуировки, обвивающие его руку, вспыхнули. Одна за другой, с шипением, они исчезали с кожи бронзового дракона, оставляя рубцы кровоточащих шрамов. Словно невидимая сила вырывала эти черные витые линии с его предплечья, с его груди. Кровь залила правую половину тела Ноздорму.

Глупец, ведь он стремился избежать этого. Думал, если Тарион обретет силу раньше Аспекта Магии, то он выживет. Но Время отказывалось служить, после всего, что он сотворил с ним.

Словно прощаясь с ним, Время послало ему последнее видение. Прошлое и будущее смешались воедино.

…По обугленной пустой земле Азерота босыми ногами шел Ноздорму, единственный выживший в этом мире. Изуродованное в схватке с Древними, тело черного дракона возвышалось перед ним, но он никак не мог достичь его. Когда пал последний Защитник, у Азерота не осталось шансов. В царстве хаоса могли существовать только Древние Боги…

Позвоночник, тот стержень, на котором держалось его тело, вдруг расплавился. Ноздорму рухнул на каменные плиты. Фиолетовый плащ Культа впитал темно-бордовую кровь, прилипнув к ранам.

… Ноздорму? — спросил Смертокрыл.

Ответа не было, хотя бронзовые глаза оставались распахнутыми.

Глава 21. Аспект Магии

— Что с тобой, Аригос? — выдохнула Тиригоса.

Хрустальные деревья, растущие на первом уровне Нексуса, ответили ей взволнованным перезвоном ледяной кроны.

Этот вопрос звучал все чаще. Казалось, драконов Синей стаи могло интересовать только это. Особая магия, что позволяла произносить лишь три слова: «Что с тобой, Аригос?», овладела Нексусом. Аригос слышал это везде и ото всех. Каждый день и каждую ночь. И он услышал то же самое из этих прекрасных губ, в которых перехватило дыхание, когда он приблизился непозволительно близко.

Ему нравилось, как бледнела ее кожа, когда она была в облике эльфийки, как бились ее бирюзовые крылья, если она была драконом. Стоило ему приблизиться к ней, и что-то неуловимое, еще непонятое им, менялось в ее взгляде.

— Аригос? — повторила девушка.

Так и не промолвив ни слова, Аригос наступал на нее. Тиригоса пятилась до тех пор, пока не коснулась спиной прозрачного ствола ледяного древа. Похожие на замерзшие слезинки листья вздрогнули. Аригос и не думал останавливаться. Он приближался. Еще один шаг. Еще. Последний. Когда-то за подобные действия она расстреляла его ледяными стрелами, но теперь, как затравленный зверек, Тиригоса могла лишь наблюдать, как его руки тяжело легли ей на талию, как ледяное дыхание обожгло обнаженную шею.

Все это время, пока Синяя стая гадала, что же происходит с молодым Лидером, сам сапфировый дракон мучался не меньше. Невозможность ответить, невозможность контролировать свои действия и речь сводили Аригоса с ума. Он чувствовал, как его же тело двигается, а разум решает, что необходимо сделать, и это без его участия! Впервые подобное случилось в Драконьем Чертоге, и с тех пор эта самодеятельность не прекращалась ни на секунду. Аригос не испытывал ненависти к ребенку, которого эта потусторонняя сила заставила уничтожить. Тогда Аригос надеялся, что это временное помрачение рассудка, что скоро все вернется в норму. И он станет прежним.

Но время шло, а контроль над разумом не возвращался. Аригос терял всякую способность управлять собственным телом и c нарастающей паникой следил за собственными свершениями. Он грубил Старейшинам и насмехался над древними законами, если он к кому-либо и обращался, то только в приказном тоне, хотя никогда не позволял себе такого. Но ничто не могло сравниться с тем ужасом, который охватил его сейчас, когда его пальцы скользнули по щеке Тиригосы.

— Аригос, — неуверенно прошептала она. — Не надо…

Настоящий Аригос еще помнил удар ледяной стрелы, настоящий Аригос повторял самому себе, что нельзя и нужно остановиться. Ведь она не любит его.

«…Слышишь, — повторял Аригос самому себе. — Она сказала: „Не надо…“ У нее есть Калесгос, нет!».

Его правая рука взметнулась в воздух. Двинулась от талии к бархатной коже на шее, и никакие уговоры, мольбы и угрозы не могли прекратить этого.

В безмятежной бирюзе ее глаз поселилось то, чего Аригос никогда раньше не замечал. Сейчас он смог заглянуть ей прямо в глаза, крепко сжав подбородок, чтобы она не отворачивалась, как делала это раньше. Он увидел собственное отражение, тонущее в бирюзе ее глаз, и не узнал себя. Взлохмаченная шевелюра ниспадала на горящие яростью глаза.

Неизвестное чувство бриллиантовой россыпью хлынуло из уголков ее глаз. Это не было любовью. Аригос внушал ей непреодолимый страх обреченной жертвы.

И это было даже лучше любви, на которую он еще совсем недавно надеялся. Ее страх заменял ему прохладное дуновение ветра в знойный полдень. Все его естество ждало этого даже больше, чем ответные трепетные чувства.

Настоящий сапфировый дракон кричал и бесновался. Стоило бежать к Аспекту Времени с просьбой обернуть события вспять, следовало как можно скорее вернуться в Драконий Чертог к Королеве Алекстразе и рассказать ей все. Она могла бы помочь, она сильнее и опытнее него самого.

Владевшая им сила всколыхнулась от одного лишь упоминания имени Королевы. С тихим рычанием, которое вырвалось из его же рта, сила перешла в наступление, желая ударить его еще больнее, подчинить себе окончательно.

Ледяные пальцы Аригоса коснулись затылка Тиригосы.

Аригос ждал этого момента долгие часы, проведенные бок о бок с ней. Ждал, когда сбивчиво и отрывисто объяснялся с ней на диске, когда сидел на лекциях по астрологии. И вот момент наступил, а он ничего не почувствовал.

Он коснулся ее чужими губами, не своими. Он и теперь оказался третьим лишним.

Она не пустила ледяную стрелу в грудь нового Аригоса, железные объятия которого не выпускали ее талии. Тиригоса ответила на этот властный поцелуй, ответила той грубой силе, что взяла над ним вверх и теперь управляла. Аригосу казалось, что темнота сомкнулась над его головой. Все соглашались и покорялись этой силе, что смяла его под себя, что завладела его телом и разумом. Даже королева его сердца Тиригоса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});