Камень, ножницы, бумага - Элис Фини

шоком узнать, что мы женаты.

Чувствую ли я себя виноватым из-за того, что случилось с Амелией?

Нет.

К сожалению, люди умирают каждый день, даже самые хорошие. А она к таковым точно не относилась. Никто из нас не знает, когда мы выпишемся из отеля под названием жизнь. Потому что это необычный отель. Сейчас я счастлив. Счастливее, чем предполагал и рассчитывал. Я просто хотел оставить прошлое позади, и теперь, наконец, могу это сделать. Иногда ложь — это самая добрая правда, которую вы можете сказать человеку, включая себя.

Сэм

Сэмюэл Смит — несчастливый человек.

В детстве он был одержим триллерами и криминальными романами. Он глотал книги Стивена Кинга и Агаты Кристи и мечтал когда-нибудь стать инспектором полиции. Но единственное, что ему удалось сделать на пути к этой мечте, это обзавестись лицензией частного детектива. Когда Сэм отпраздновал свой сороковой день рождения в одиночестве, попивая теплое пиво и поедая холодную пиццу в своей лондонской квартире, он признался себе: это не жизнь мечты.

Но на следующий день, когда Сэм чувствовал себя довольно потрепанным, позвонил пожилой мужчина. Он попросил Сэма о профессиональной помощи: присмотреть за своей дочерью, живущей отдельно. Сначала старик не хотел называть свое имя, однако работа частного детектива требовала фактов, поэтому Сэму пришлось настоять. В конце концов звонивший признался, что он Генри Винтер, и разочаровывающая карьера Сэма внезапно стала намного интереснее.

Он подумал, что это, должно быть, шутка, возможно, запоздалый подарок на день рождения от друга, но потом вспомнил, что у него нет друзей. Большинство вечеров Сэм проводил за чтением книг. Он предпочитал самые жуткие сюжеты, а Генри Винтер в глазах Сэма был королем ужасов. Он читал романы автора с тех пор, как был подростком. Проверив несколько фактов и убедившись, что именно настоящий Генри Винтер просит его о помощи, Сэм был бы счастлив выполнить эту работу бесплатно.

Но человек должен есть.

Конечно, пожилой автор расплачивался не последними шиллингами: совсем наоборот. Но Сэм все равно начал чувствовать себя неловко из-за того, сколько он с него брал. Следить за дочерью Генри и за ее мужем было достаточно легко.

Сэму нравится думать, что за последующие годы они с Генри подружились, и в некотором смысле так оно и было. Сэму даже удалось убедить старика обзавестись ноутбуком, чтобы они могли время от времени переписываться по электронной почте. Он следовал за Робин и ее мужем два раза в неделю или около того — когда они выгуливали собаку или направлялись на работу, а иногда просто сидел возле их дома в Хэмпстед-Виллидж — просто чтобы быть в курсе происходящего. Затем он отправлял Генри ежемесячный отчет. Но не все их разговоры были связаны с работой. Они часто болтали о книгах или политике, забывая о Робин и Адаме. Сэм ощущал огромную гордость оттого, что Генри доверяет ему и делится с ним, хотя они никогда не встречались.

Они разговаривали по крайней мере раз в месяц, поэтому, перестав некоторое время назад получать известия от Генри, Сэм немного забеспокоился. Сначала прекратились телефонные звонки, старик не отвечал и не перезванивал, хотя в тот момент все еще время от времени отправлял электронные письма. Ему неожиданно захотелось увидеть фотографии собаки, потом узнать все подробности о ремонте, сделанном в доме его дочери после того, как она съехала. В подобных случаях длиннообъективная камера Сэма была очень кстати. Но автор перестал использовать дружелюбный тон, как делал раньше, а затем практически внезапно общение и вовсе оборвалось вместе с регулярными платежами.

Сэм присматривал за дочерью Генри более десяти лет, и ему стало грустно, когда его отношения с автором неожиданно и без объяснения причин закончились. Он стал пить больше пива, есть больше пиццы и в знак протеста купил последний роман Генри Винтера только на следующий день после его выхода. Сэм был негласной частью семьи с тех пор, как Робин вышла замуж за Адама. Он был свидетелем того, как у ее мужа началась интрижка, и даже чувствовал себя немного подавленным, когда они развелись. Копаться в их грязном белье было легкой работой, но это была не единственная причина, по которой он делал это так долго. Они были интересной парой: он — писатель, а она — дочь знаменитого отца с тайным прошлым. Сэм даже чересчур привязался к их псу, наблюдая за Бобом с тех пор, как тот был щенком. Поэтому он был искренне опечален, когда у мистера и миссис Райт все пошло наперекосяк.

Несколько месяцев назад Робин вернулась к своему бывшему мужу — после того как на пару лет исчезла с лица планеты. Сэм решил съездить в Шотландию и рассказать об этом Генри лично. Автор тщательно скрывал свой домашний адрес и, разумеется, отказывался сообщать его, но, несмотря на это, Сэм знал, где тот живет. Возможно, он и не стал настоящим детективом, но он все равно имел представление, как узнать большинство вещей о большинстве людей.

Газетные интервью с Генри Винтером были редкостью, и Сэм сохранил одно из них, опубликованное несколько лет назад. Речь шла о том месте, где автор любил писать, и демонстрировало Генри в его кабинете, сидящего за антикварным письменным столом, который когда-то принадлежал Агате Кристи. Сэму не потребовалось много времени, чтобы выяснить, в каком аукционном доме приобретен стол, и подкупить водителя, чтобы тот сообщил ему, по какому адресу был доставлен товар.

Найти шотландское убежище Генри оказалось гораздо труднее, чем Сэм мог себе представить.

Поездка из Лондона была мучительно долгой и медленной, а без схемы маршрута почтовый адрес, который ему дали, оказался почти бесполезным. Намотав несколько кругов в поисках таинственной — возможно, несуществующей — часовни Блэкуотер и миновав бесконечные горы и озера, которые в какой-то момент стали выглядеть одинаково, Сэм вернулся в Холлоугроув, единственный на многие мили вокруг город, который он обнаружил.

Там был только один магазин, уже темнело, и Сэм заметил женщину, вывешивающую на двери табличку «закрыто», как только она увидела, что он вылезает из машины. Он все равно постучал, и продавщица скорчила гримасу, которая была еще более неприятной, чем предыдущая.

Тем не менее она открыла дверь, и Сэм прочитал на бейдже имя: Пэтти.

У нее было лицо, как у карпа, и такое же красное, как ее фартук. Ее глаза-бусинки сверкнули, и она, брызжа слюной, рявкнула: «Что надо?» Она была явно из тех, в чьем присутствии люди чувствовали себя не в своей тарелке. Сэм подавил желание выразить соболезнования по поводу сестры Пэтти, которая, как он был