Верное сердце (СИ) - Константин Константинович Романов

каким-то интервалом. Хмм…»

Она ударила дважды, направив посох на медведя. Ничего не произошло.

— Тогда так!

Ударила трижды. Ничего.

— Не работает! Проклятье!

Медведь прекратил отмахиваться от нетопырей, повернулся к ней, сверкнул магическими карими глазами и начал подниматься по лестнице. Новые удары вампиров попадали по его крупу, но, видимо, шкура у него была толстая, он даже перестал рычать, получая боль. Всё из-за желания смерти своей несостоявшейся ученице. Ради такого, думала Нара, он стерпит всё.

Оборотень-отшельник бросился вперёд, она ловко отскочила, неточно ткнула меч Мэльдана — Абалтун схватил его зубищами и отбросил в сторону, напрыгнул на неё, прижал когтистой лапой к каменной кладке у башни.

Нарнетт почувствовала импульс. Мощный импульс, голову разрывало пополам. Мысли начали перемешиваться, кто-то искал её в собственной голове. Менталист, сообразила девушка. Он пытается прочитать её мысли в зверином облике.

Нетопыри кинулись со всех сторон, начали истерично полосовать противника. Лицо Нары заливало его кровью и слюной, но монстр продолжал пристально смотреть ей в глаза. Новое шипение, незнакомое, как удалось определить в мешанине мыслей. Кто-то напрыгнул на Абалтуна с такой силой, что его отнесло к самой стене башни. Нара вскочила, увидела ещё бо́льшего нетопыря, чем остальные. Два чудовища схватились клубком, начали рвать и кусать друг друга, словно бешеные коты. Девушка оглянулась, но остальные вампиры не вмешивались, ждали окончания схватки.

— Кто это? Почему не помогаете?! — рявкнула она, отдышавшись и подняв клинок Мэльдана.

Горцы не отвечали. Абалтун нанёс сокрушительный удар, вонзив когти в самую грудь нетопыря, тот обхватил его тушу крыльями и впился клыками под самую шею. Нарнетт подбежала и вонзила клинок Мэльдана в подбородок оборотня, отскочила. Абалтун взвыл, слабо прорычал, имитируя человеческий стон, и рухнул на террасу почти перед самой дверью. Нетопырь, едва перебирая конечностями, на глазах Нары обратился гуманоидом — почти полной копией Кортлеуса, что стоял позади, ожидая развязки.

— Благодарю за помощь, незнакомец, — выпалила она.

Чужак не смотрел на неё, он подошёл к едва дышащему медведю, схватил его за голову.

— Araca, coras’ea’ita mita’u? — спросил вампир.

— Porta… Vinle’es’ceala… Gal’ea’n… — на издыхании проревел оборотень.

— Что они говорят? Что происходит? — Нара повернулась к спутникам.

— Верховный лорд спросил, помнит ли он его, — ответил Кортлеус. — Тварь попросила, чтобы смертельный удар нанесла ты, а не он.

Нарнетт взглянула на лорда — он уже обнажил невероятной длины когти, которыми можно было распороть тушу быка. Её реакции он не ожидал — череп отшельнику они пробили одновременно. Нарнетт буквально прижалась к вонзённому в голову Абалтуна клинку. Так, что смогла рассмотреть абсолютно чёрные, налитые бессмертной кровью, глаза далёкого предка. Он не вынимал когтей из головы убитого, а продолжал всматриваться в глаза правнучки. Нара, сама себя не контролируя, вцепилась зубами в шерсть оборотня — вырвала клок и начала жевать. «Добыча, это моя добыча!», думала она.

— Дитя, он не знает современного языка, — продолжал Кортлеус. — Помнишь наш разговор? Делай выбор. Он видит в тебе угрозу, ты ещё обладаешь чем-то человеческим.

Рядом с прадедом помимо безымянных вампиров стояли раненая Ахайра и Лорлин, которого Нарнетт увидела только сейчас. Все они безэмоционально смотрели на неё, словно требовали, а не просили.

Мысль из головы задала импульс телу. Теперь Нара контролировала свои изменения. Когти вернулись в свободную руку. Девушка демонстративно отвернулась от лорда, но левую руку всадила туда же, куда и вошёл клинок в Абалтуна — под подбородок. Он глядел на неё абсолютно потухшим взглядом считанные секунды, затем Нарнетт почувствовала адскую боль, опустила голову: две его руки пронзили её живот. Навылет.

— Дитя!

С трудом вампиры оттащили их друг от друга. Нарнетт положили на спину, она глядела на потухшие небеса, редкие звёзды украшали тёмно-фиолетовое полотно. С силой она начала терять всё: постепенно пропадали обоняние, зрение, во рту чувствовался не вкус затхлой и вонючей шерсти оборотня, а непонятного ничего. Из всех чувств осталось только одно. Её охватило непередаваемое чувство торжества, ни с чем не сравнимое. Месть свершилась. Какой ценой — было уже всё равно.

— Кровь! — слышала она неприятный мужской фальцет. — Чтобы рана затянулась, нужна кровь!

— Несите чародея! — приказал приятный мужской бас, а женский голос поддержал напутствием. — Лорлин, неси чародея!

Она повернула голову, увидела два лежащих тела. Двух древних врагов, что убили друг друга из-за неё.

— Сказку… Пора заканчивать… — проговорила она, желая, чтобы кто-то услышал её.

— Наша сказка только начинается, — сказал уже более родной и тёплый голос.

***

— Отнесите меня к пещере, пусть подберут остальные, — приказал полуживой Мэльдан, лёжа рядом с Нарнетт.

— Мы не слушаем тебя, человек, — ответил Кортлеус, которого он видел на балу. — Только наша кровь имеет право приказывать. Но она потеряла сознание.

— Дьявол, даже у вас, чудовищ бюрократия есть?! У меня сломаны два ребра, порваны мышцы и болят суставы! Я молчу про дырку над животом! Мне не добраться до своих! Отнесите, умоляю! Ради её блага! Верните ей жизнь!

— Что значит «верните жизнь»? — спросила женщина, напоминавшая старушку. — Девочка хочет быть с нами. Ритуал не требуется.

— Она хочет спасти дитя! Только тот, кто любит её, может помочь ей в этом! Они оба вампиры, вы что, не понимаете?!

Горцы переглянулись, посмотрели на лежащую Нарнетт.

— Юноша, — начал Кортлеус. — Посмотри на неё внимательно. Где её брошь?

Мэльдан приподнялся на руках, осмотрел подругу — только окровавленная одежда, уже превратившаяся в тряпьё.

— Забыл… Она оставила её сыну перед отъездом, — вспомнил раненый барон. — Только владелец броши может править Приютом Единорога, только он будет править герцогством.

— Она будет являться к мальчику, ничто не запрещает этого. Теперь она наш лорд.

— Леди, — поправила старушка Кортлеуса.

— Меня с её сыном ничего не связывает! Я обо всём догадался, а вам нужно разжёвывать! Проклятье! Какие же вы безмогзлые твари, хуже упырей!

Они не отвечали. Один из вампиров прошипел, вокруг раздался ответный шёпот. Мэльдан оглянулся, в ужасе увидел, что едва освещаемую у башни террасу буквально окружили кольцом десятки и сотни горцев.

— Сюда летят грифоны, — сказала старушка. — Мальчик, они заберут тебя. Мы же забираем свою правнучку с собой. Не спорь.

— Ненавижу вас… Ненавижу!.. Не отдам! Не возьмёте! Не!..

Ему разжали пальцы, что вцепились в плащ герцогини, и толкнули. Мэльдан покатился по каменным ступеням, горцы уступали ему дорогу, провожая шипением. У подножия лестницы он остановился, оглянулся: стая, обернувшись в нетопырей, взмыла вверх, двое несли бездыханное тело его старой подруги, ещё двое — труп чародея. Мэльдан взревел так, как не взревел бы и оборотень. Крик его в этой небольшой горной долинке эхом отражался от склонов гор. Казалось, будто