Люди Быка - Сергей Щепетов

– Есть! – вскинул Семен ладонь к несуществующему козырьку.

Поразительно, но, делая этот жест, великий воин почти не кривлялся, не ерничал. Он просто поддался порыву, пошел навстречу внезапно возникшему желанию признать над собой власть этого парня. Ни один командир или начальник ни в том, ни в этом мире такого желания у Семена никогда не вызывал. «Вот это, наверное, и есть харизма, – подумал он. – Силен…»

В сумерках к Семену подошли два преподавателя-неандертальца и сказали, что чуют запах чужого дыма. Юрайдех был рядом и отнесся к сообщению как к должному. Последние два-три часа парень работал наравне со всеми, но Семен, со смешанным чувством гордости и обиды, наблюдал, как буквально на глазах власть утекает из его рук. Очень скоро к нему почти перестали обращаться с вопросами – все к сыну. А тот отвечал – коротко и очень толково, с мягкой улыбкой или со свирепым оскалом – смотря по обстоятельствам. Семену оставалось своим молчанием лишь одобрять чужие решения. Впрочем, сам он вряд ли в такой обстановке действовал бы лучше. И вот теперь сын посмотрел на него и, с демонстративно просительной интонацией, сказал:

– Семен Николаевич, можно мы с ребятами поплаваем? Они в темноте хорошо видят…

Явно имелась в виду разведка. Семен много чего мог бы сказать по этому поводу. Не считая того, что для парня это будет, как минимум, вторая бессонная ночь, а днем он пробежал несколько десятков километров, но… Но под спокойным взглядом серых глаз сына (неожиданно для себя самого!) великий воин и жрец изрек:

– Валяйте!

И ничего не добавил.

Вождь и учитель народов решил не спать, а стоять на посту, пока не вернется Юрайдех. Пост же размещался на потолочном настиле учебного барака, односкатная крыша которого была разобрана. Из бревен и слег организовали по периметру подобие низкой баррикады. Сюда же затащили пять тяжеленных неуклюжих щитов, обнаруженных в поселке неандертальцев на том берегу. Вместе с Семеном дежурили добровольцы – старшие школьники. Поэтому где-то в середине ночи он позволил себе немного отдохнуть – сесть на пол и привалиться спиной к заграждению. Глаза он закрыл лишь на секунду – чтоб перестало их резать, чтоб не так сильно слипались. Он почти сразу открыл их и подумал, что прием помог – видимость улучшилась, даже как бы светлее стало. Семен хотел встать и продолжить несение вахты, но… Но вдруг сообразил, что на противоположном конце площадки стоит его сын. Он вполголоса беседует с низкорослым неандертальцем:

– …Понимаешь, они почти и не люди, а вроде саранчи.

– А что такое саранча?

– Ну, насекомые такие. Они на кузнечиков похожи. В жарких странах их иногда появляется очень много – целые тучи. Они куда-нибудь движутся и все сжирают на своем пути. А потом погибают.

– Все?

– Конечно. Так и эти – собрались, сбились в толпу и куда-то плывут. Куда, зачем – сами не знают. Командира у них нет, они группами держатся вокруг тех, кто посильнее. Жуют все время наркотик какой-то. Иногда дерутся друг с другом и убитых съедают. Так и плывут…

– А наши как там? Ну, которые выше живут?

– Я так понял, что поселки они разгромили, кого поймать смогли, тех убили и съели. По-моему, они и охотиться толком не могут… Или не хотят…

– Здоровые?

– Да не-ет! – тихо засмеялся Юрайдех. – Мелкота сплошная! И потом, похоже, что это одна молодежь – примерно нашего возраста.

– Что, и женщины?!

– Ага, только их и не различишь сразу – уж больно их девки на парней похожи!

Под этот тихий неспешный диалог на Семена вновь накатило – что-то он упустил или упускает, что-то предельно важное в отношении сына: «Черт побери, но ведь я ничего не забываю! Любую деталь, любой факт, хоть как-то зафиксированный сознанием, обязательно смогу вспомнить во всех подробностях! Что же теперь происходит?! И когда началось? Кажется, вот тогда, когда мы стояли возле Юрки, а он был без сознания. Вождь сказал, что он – мой, что его тотем – Первозверь. Вот! Я же хотел спросить, почему? С какой стати, на каком основании?! Старейшины согласились безоговорочно… Чтобы стать Первозверем, мне пришлось наворочать столько дел – великих и страшных! А Юрка? Да, он прошел тяжелейшую подготовку. Я даже и не знаю всего… С саблезубым тигром голыми руками дрался… Только это вроде бы никого ни в чем не убедило, и вдруг…»

Семен глубоко вдохнул и выдохнул воздух, избавляясь от наваждения, – к данной проблеме он еще вернется, а сейчас есть масса более актуальных вопросов. Только не очень-то помогло дыхательное упражнение – Семен чуть не закашлялся: «Погоди-ка! Да ведь эти двое говорят по-неандертальски! Причем Юрка говорит так, словно это его родной язык! Понятия «насекомое» в этой «мове» отсутствует в принципе, а он смог объяснить! Да, в наше время практически каждый молодой лоурин умеет хоть как-то общаться с бывшими «нелюдями», но это же совсем не то! Что, что я могу?! Предложить ему еще один тест? Ну-ка…»

Этот пласт памяти был погребен под наслоениями многих, многих лет. Волевым усилием Семен отгреб завалы в сторону, и пласт оказался на поверхности – свеженький и чистый, словно образовался вчера, а не полжизни назад.

– Сынок, – сказал отец по-английски, – ты не хочешь доложить начальнику результаты разведки?

– Доброе утро, Семен Николаевич! – обернулся Юрайдех. – Сейчас расскажу, я просто будить вас не хотел!

Насколько смог оценить отец, ошибок сын не сделал и даже говорил с лондонским акцентом. Семен не стал спрашивать, откуда парень знает язык, на котором за свою жизнь не слышал ни слова, – любой ответ был бы за пределами его понимания. Вместо этого он вздохнул:

– Говори уж по-русски…

Долго плыть в темноте разведчикам не пришлось – местом ночлега пришельцы выбрали один из левобережных поселков «диких» неандертальцев. Костры было видно издалека – в них горели бревна из срубов полуземлянок. Гомон и крики разносились над водой на пару километров. Никаких постов, никакой охраны – на стоянке творилась сущая вакханалия. Разведчики высадились чуть ниже по течению и пошли на сближение. Поселок был расположен на речной террасе, заросшей молодым лесом. Расчищенный участок оказался невелик – несколько десятков метров вдоль берега и столько же в глубину. Все это пространство было занято кострами и сплошной копошащейся массой полуголых тел. К тому времени, когда удалось найти приличный наблюдательный пункт, у пришельцев осталась лишь одна жертва – пожилая неандертальская женщина. Рассказ о том, что они с ней делали перед тем, как разделать на мясо, Семен прервал на середине. У наблюдателей создалось впечатление, что крики и вид крови на пришельцев действовали возбуждающе – они обмазывались кровью и начинали беспорядочно совокупляться, причем не только (и даже не столько!) с особями противоположного пола.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});