Гений наносит ответный удар. Хидео Кодзима и эволюция METAL GEAR - Терри Вулф

всего того ужаса, который они испытывают. Когда броня воительниц выходит из строя, они появляются из нее в уязвимом «обнаженном» виде и с вожделением приближаются к Снейку. Если девушки дотронутся до него, то далее последует не бой, а нечто совершенно иное. Они начнут обнимать его и повалят на землю, нежно лаская без всякой враждебности, но каким-то образом все равно снижая шкалу здоровья, пока он не умрет. Почему? Очевидно же, что по кочану. Идем дальше. Во время ласк на заднем плане слышатся звуки войны и людские крики, от которых кровь стынет в жилах, как будто девушки заново переживают свои детские кошмары. Если вам по приколу надругательства над женщинами, то можете бить их, стрелять в них и издеваться над ними, как вам угодно – они будут только улыбаться и идти навстречу вам. При убийстве уязвимых девушек их влажный костюм, подобно Лягушкам, превратится в окаменелую черную оболочку, но, если их вырубить, они уснут, а с костюмом ничего не случится. Но они в любом случае обречены, потому что не могут выжить без своей брони – они умрут от контакта с реальным миром, как только проснутся.

Дребин: В детстве их психика была изуродована войной. ПТСР и все такое, понимаешь? Они полностью лишились рассудка… Спасения нет. Чтобы смириться с кошмарами войны, им пришлось стать машинами смерти. Остатки их человеческой сущности спрятаны где-то глубоко внутри. Чудовища… вот что мы видим в них. Война меняет нас, Снейк… Превращает в чудовищ.

Но глубоко внутри под этой броней остается нечто человеческое. Хрупкое, израненное сердце. Без этой оболочки оно подобно яичному желтку. Не знаю, правда или нет, но ходят слухи, что без своей брони они и нескольких минут не проживут. И все же им внушили, что убийство Снейка очистит их разум.

О, вы даже не представляете, что происходит, если не пытаться разделаться с ними, а начать бегать от приставучих красоток. Никто не представлял. Через несколько минут игры в прятки вы окажетесь в каком-то состоянии измененного сознания. Снейк и девушка перенесутся в некую реальность, состоящую из бесконечного пустого белого пространства. И если ничего не предпринимать, то вскоре последуют знакомые ласки и объятия. Но если взять в руки камеру, то красавица позволит начать фотосессию и примется соблазнительно позировать для Снейка. На фоне все это время будут слышны неприлично сексуальные стоны, звуки чьих-то оргазмов и возбуждающее дыхание. На экране отображается большой таймер, отсчитывающий оставшееся время. Если у вас на игровом iPod есть танцевальная музыка, включив ее, вы станете свидетелем того, как травмированная девушка-воин начнет изображать J‐Pop айдола, весело танцуя и делая вид, что держит в руках микрофон, а по истечении времени она свалится замертво посередине песни. Нет, я не выдумываю. После этого мы видим ту же самую сцену смерти: девушка взрывается эмоциями, в честь которых носит позывной, сворачивается в клубок и умирает. Это одна из самых отвратительных, извращенных, бессмысленных и жутких вещей, которые Кодзима когда-либо вставлял в свои игры. Количество усилий, вложенных в эту дичь, невероятное. Как же на это отреагировали игроки? Вы, конечно же, догадались, что практически никак.

Очевидные причины

Тамари: Что вы думали, когда решили включить их в игру?

Кодзима: Они были нереально страшными. Я их показал примерно сотне игровых сценаристов по всему миру, и все они прикрывали рты руками и говорили: «Какой ужас!» Идея того, что прекрасные женщины на самом деле оказываются жуткими чудовищами, распространена в японских ужасах, так что японцы к этому привыкли. Но люди в других странах такого никогда не видели – они ведут себя так, будто не знают, что насчет них думать. Мне кажется, это успех. Возможно, никого страшнее еще не было!

Таков официальный ответ Кодзимы, данный Эцу Тамари в ходе интервью для сайта Konami. Сочетание «красавиц» и «чудовищ» ссылается на эту идею, подкрепленную душещипательными историями их жизни, рассказанными посредством длиннющих монологов Дребина. Надо заметить, узнаем мы эти истории только после того, как убиваем девушек. Они олицетворяют трагедию, отвращение и ужас от того, во что превратилась война. Сироты войны, чья психика непоправимо искалечена, используются буквально как военные машины. Но внутри они прекрасны.

Говоря о Лягушках, можно предположить, что, будучи женщинами, они тоже были призваны вызывать дискомфорт у игрока. Верно, геймеры? Когда вы их убиваете, они кричат в агонии, а крошить их придется пачками. Если вы откажетесь стрелять в Лягушек при первой же встрече с Мэрил и ее командой, не волнуйтесь – они за вас все сделают. Тут тоже без иронии не обошлось. Теперь Мэрил руководит отрядом суровых спецназовцев (плюс Джонни «Акиба», натуральное ссыкло) и перед боем говорит им: «Сперва стреляйте, думать будете после». Это отзвук того, что сказал ей Снейк на Шэдоу-Мозесе: «Чего ты ждешь? Не думай, стреляй!» Она усвоила урок и теперь с помощью Системы стреляет и убивает не колеблясь. Даже если это десятки зомбированных женщин, которые запросто могут оказаться детьми или контролироваться наномашинами.

Короче, это совершенно поверхностная ерунда, приправленная щепоткой крипоты, и уж точно не имеющая никакой сюжетной ценности. Сойдет для геймеров, мечтающих убивать и лапать психически травмированных женщин. Или для выбравших [176]ненасильственный путь героев, решивших повысить свою самооценку, грозя кулачком Системе, калечащей невинных красавиц.

Скрытые причины

На красавицах и чудовищах я подробнее остановлюсь дальше, а сейчас давайте сосредоточимся на вопросе, действительно ли Кодзима считал, что такой пошлятине есть место в его прощальной игре, или здесь все же есть некая скрытая причина.

Давайте вспомним, о ком мы вообще говорим. В MGS1 Мэрил попадает под телепатический контроль Психо Мантиса и начинает вызывающе сексуально себя вести. Таково его извращенное чувство юмора – он ненавидит людскую одержимость сексом и размножением, а у Снейка и Мэрил либидо через край льется. Мы вынуждены с ней сразиться, иначе она застрелит себя или нас, но убивать ее запрещается – она беспомощная жертва Мантиса. Единственный выход – вырубить ее. Это один из самых запоминающихся и любимых моментов франшизы, показывающий, что у Снейка все-таки есть сердце, и подчеркивающий важность того, что невинных женщин убивать нельзя. А Снайпер Вульф он не хочет убивать даже после того, как она стреляет в Мэрил и пытается прикончить его самого. Они даже сближаются – он выслушивает историю ее жизни и отдает ей должное как воину. Ее убийство – это милосердие, а не бессердечность или сухой расчет. Она сама считает это большой честью. В былые времена (не такие уж и былые, просто он выглядит старше своих лет) Снейк соблюдал кодекс воина, и, что важно, Кодзима дарил ему