Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль - Дэвид Гудис

– Это не проблема, – ответил Гроган. – Если они начнут задавать вопросы, скажешь, что ты теперь у меня на службе.

– В качестве рэкетира?

– Да хоть в качестве сторожевой собаки.

– Но это же работа Рейфера!

– Ладно, скажем, ты теперь помощник у Рейфера.

– И он допустит такое?

– Об этом не беспокойся, – заверил его Гроган и открыл дверь.

Но Кори закрыл ее и сказал:

– Еще одна неувязочка. Мне может понадобиться оружие.

– Подожди здесь, – велел ему Гроган и прошел через вестибюль в столовую.

Кори услышал звук открываемого ящика, и вскоре Гроган вернулся с револьвером и коробкой патронов. Кори зарядил револьвер, сунул его за брючный ремень, а коробку с патронами положил в карман. И пока он все это проделывал, он различил какой–то шорох.

Он был едва слышным, но Кори распознал его ясно, как будто это было громкое хлопанье двери. Шорох донесся с верхней площадки лестницы: тихое, осторожное щелканье замка. Кори понял, что захлопнулась дверь спальни, которая была открыта, а закрыла ее Лита.

«Лита старалась проделать это как можно тише, – сказал себе Кори. – Как можно тише и осторожней. А значит, все это время ее не было в спальне. Ты же бывший сыщик! Добавь–ка этот факт к имеющимся. Ты теперь знаешь, где она была во время нашего разговора. Стояла в коридоре наверху и подслушивала».

Гроган ничего не заметил. Или притворялся, что ничего не заметил. По крайней мере вида он не подал и проговорил деловым тоном:

– Держи меня в курсе. Это значит, ты должен связываться со мной минимум раз в день. Если не застанешь меня в «Забегаловке», пытайся найти меня здесь.

Кори кивнул, попрощался и вышел из дома. Он пересек улицу и, очутившись на противоположной стороне, поднял голову вверх, как раз вовремя, чтобы заметить лицо Литы, мелькнувшее в окне спальни. Она отодвинула занавеску, чтобы взглянуть наружу, а теперь занавеска снова была на месте.

«И что за всем этим кроется? – подумал он. – Возможно, нечто важное. А может, и нет. Не исключено, что ей просто смертельно скучно в этом доме, и подглядывание и подслушивание – лишь способ развлечься. Но с другой стороны, если копнуть глубже… Прекрати! – сказал он себе. – Начнешь копать, нароешь гору выше головы. Лучше ограничиться тем, что тебе известно. А все, что тебе известно, это то, что ее зовут Лита и что она девушка Грогана.

А что тебе известно о Грогане?

Ну, давай разберемся. Это давняя история. Ты был еще мальчишкой, когда Гроган стал хозяйничать в этом предместье. Он родился и вырос тут и, по слухам, начинал самым что ни на есть рядовым бандитом. Поэтому подростком он некоторое время провел в исправительной школе для мальчиков. Но это его мало изменило. Разве что он стал умнее и хитрее, и, хотя время от времени его таскали в участок, ему не могли предъявить ровным счетом ничего. Либо не было улик, либо не было свидетелей, чаще, конечно, свидетелей. Если просмотреть те дела, то в них фигурируют имена нескольких людей, которые неожиданно покинули город. По крайней мере, в официальных бумагах сообщается об их внезапном отъезде. То, что их больше никто никогда не видел, – совсем другое дело. Это как дружеское предупреждение в старой поговорке: с волками жить – по–волчьи выть. То есть хочешь жить здесь – не связывайся в Гроганом.

Ладно, это – одно. Деньги же – совсем другое дело. Откуда они у Грогана? Ну, в списке его собственности числятся: бар, бассейн, химчистка и ломбард. И рента за жилье, которую платит чуть ли не каждый обитатель «Болот», идет в его карман. Если сложить все вместе, получается немало. Но это лишь часть его денег. И очень небольшая часть.

Настоящие денежки – это куш от другой деятельности – сделок и предприятий, о которых никто не говорит, во всяком случае трезвый и в здравом уме. Но случается, что какой–нибудь осел напивается и проговаривается. Ты сам слышал и о вымогательстве и о рэкете. И о контрабанде. И о похищениях. Обо всех масштабных операциях с сухопутным и корабельным грузом. Это все денежки! Наличные!

Если уж на то пошло, Гроган мог бы и не говорить, что запрятал кучу денег на черный день. Нетрудно догадаться. И не ты один такой умный. Куча людей могла прийти к выводу, что Гроган не платит всех налогов со своих доходов. Но ты не можешь начать проверять всех подряд. Ты не знаешь, с кого начать. В твоем списке слишком много людей, а это тебе не телефонный справочник. И черт его знает, как можно его сократить. Получается, что пятнадцати кусков тебе не видать. И я думаю…»

Но здесь Кори прервал свои размышления. Его мозг заработал как машина, едва он услышал шорох позади себя. Это был короткий, очень слабый хруст, похожий на скрежет, а потом – тишина. Включившийся внутренний инструмент показал расстояние около тридцати футов. Далее инструмент рассчитал, что кто–то случайно наступил на разбитое стекло. Кто–то, кто следил за Кори – очень осторожно, стараясь, чтобы не было слышно его шагов, – но тут разбитое стекло сработало как усилитель, и теперь Кори знал наверняка, что некто решил составить ему компанию.

Он не оглянулся и не прибавил шагу, неспешно двигаясь по Второй улице в сторону Эддисон–авеню. Руки его были свободны, но правая напряглась, и с каждым взмахом пальцы ее приближались к револьверу под ремнем.

Позади не слышно было никаких звуков, и Кори едва заметно улыбнулся. Он отчетливо видел на экране своего радара, что преследователь специально отстал, чтобы увеличить расстояние между ними. К тому же он теперь, вероятно, внимательно выискивает на тротуаре другие осколки стекла, чтобы не наделать еще шума.

«Осторожный, зараза, – подумал Кори. – Кто бы он ни был, он – стреляный воробей».

Тут снова заработал его инструмент. До пересечения Второй улицы и Эддисон–авеню оставалось менее шестидесяти футов. В двадцати футах открывался вход в проулок. На противоположной стороне улицы горел фонарь на удивление ярким светом. Кори шагнул в проулок. Он шел неторопливо, небрежно, словно всегда ходил именно этой дорогой.

Свернув в проулок, он ускорил шаг. Перед ним возник расшатанный дощатый забор чьего–то заднего двора. Кори перепрыгнул его, потом пригнулся и стал ждать. Ни звука. В щель между досками он видел свет фонаря на другой стороне Второй улицы.

«Замечательно, – подумал Кори. – Свет достаточно яркий».

В темноте мелькнула чья–то тень. Тень становилась все больше и больше. Кори прищурился и припал к щели. Потом тень превратилась в мужчину, стоящего у входа в проулок.

Мужчина подался вперед, его голова на вытянутой шее медленно поворачивалась то в одну сторону, то в другую, пока он оглядывался. Свет фонаря упал на его лицо, и Кори узнал Делберта Кингсли.

Глава 4

Но ничего не произошло. Кингсли просто стоял там, тупо озираясь по сторонам. На какое–то мгновение его взгляд задержался на дощатом заборе, потом снова устремился в темноту. Кингсли не попытался войти в проулок, но все мускулы его лица напряглись, казалось, он силится принять какое–то решение.

Скрючившись за забором, Кори старался дышать как можно реже. В щель между досками он рассматривал лицо Кингсли и размышлял:

«Это как игра в покер на деньги, игрок знает ставки и подсчитывает свой куш. Он знает, что ему спешить некуда. У него полно времени. Забор тоже его ставка. Он, наверное, размышляет, стоит ли подойти сюда или нет.

Скорее всего, он считает, что за забором никого нет. А может, он, наоборот, думает, что там кто–то есть, и если он сделает хоть одно движение, то потеряет свое преимущество. Ну, пусть попотеет. Будем надеяться, что он решит не рисковать. Нам тут не нужно никаких разборок. Одно точно: он ничего не скажет, даже если ткнуть дуло револьвера ему в живот. Это же написано у него на физиономии, он не из тех, кто раскроется.

И почему ты так считаешь? То есть я хочу сказать, разве можно знать что–либо наверняка? Ладно, он следил за тобой от самого дома Грогана. Но что еще ты о нем знаешь? До сегодняшнего вечера ты его и в глаза не видел и даже никогда не слышал его имени. Теперь тебе известно лишь то, что он ходит в рабочей одежде и женат на Лилиан. И все. Все. Нет, погоди–ка! Здесь еще кое–что…

Я имею в виду Лилиан. Она вышла замуж за этого высокого, симпатичного, здорового мужчину, но почему–то не прыгает от радости. У него вежливые манеры и приятная улыбка и все такое прочее, но ты же знаешь Лилиан. По крайней мере, что–то ты чувствуешь. И сегодня вечером ты понял, что здесь что–то не так, не ладно.

И о чем это говорит? Да ни о чем. Значит, нужно подумать на свежую голову, с утра. Конечно, если тебе сегодня ночью удастся поспать. Судя по всему, этот парень никуда не спешит, он будет стоять тут до тех пор, пока кто–нибудь из нас не пошевелится».

Прошла еще минута. Потом Кингсли медленно развернулся, вышел из проулка, и Кори услышал, как он двинулся в сторону Эддисон. Шаги стали затихать, а потом замерли совсем. Кори выждал еще несколько минут и решил, что пора. Перебрался через забор и пошел по проулку к Третьей улице. Через каких–нибудь пять минут он был уже в своей комнате.