Война Невменяемого - Юрий Иванович

– То есть ты ждешь предложения не меньше чем от короля?

– Увы! На всех ни королей, ни принцев не хватит, – попыталась она отшутиться, хотя тон высказывания ясно давал понять: «А как же иначе!» Советник это осознал и немного грустно улыбнулся:

– Значит, чтобы сделать тебе предложение о супружестве, мне надо стать Фаррати?

– О!.. – захлебнулась Мирта восклицанием и, не зная, что еще сказать, надолго замолкла. Ваен тоже некоторое время думал, но потом решительно выдохнул и стал говорить:

– Понимаешь, я очень хочу видеть тебя моей супругой, но в то же время прекрасно понимаю и осознаю главную преграду на нашем пути: нынешний правитель Кремневой Орды. Ни при каких обстоятельствах он не позволит нам вступить в брак. Хотя в этом вопросе у меня имеется масса приемлемых и верных вариантов. Но тут вдруг выясняется, что за первого советника ты и сама не выйдешь замуж. Следовательно… – Заметив, что Мирта приоткрыла рот, он ласково взял ее руку в свою ладонь и успокоительно погладил: – Все вопросы и возражения – потом, а то я могу опять сбиться с мысли. Так вот, следовательно, мне придется для нашего дальнейшего счастья занять трон правителя самому. И я тебе обещаю, что приложу для этого все свои умения и силы.

Дальше Ваен совершенно неожиданно сполз со скамейки и встал на правое колено:

– Но все-таки вначале я предлагаю тебе свою руку и сердце официально. И предлагаю тебе стать моей единственной супругой. Сама понимаешь, твоего согласия я долго ждать не могу, мне надо начинать действовать немедленно. Но в том случае, если ты будешь против моего предложения, становиться Фаррати мне нет никакого смысла. Поэтому теперь все зависит от твоего ответа.

Каждая женщина всегда, в любой момент общения с приятным ей мужчиной, ожидает такого предложения. Да и с неприятным, подспудно, тоже. И, по идее, должна встречать такие минуты во всеоружии и с заранее обдуманной линией поведения. В прошлом Мирта так и поступала. И еще час назад вроде бы была готова к любому повороту в разговоре. Но сейчас она вдруг осознала себя перед необозримой и бездонной пропастью – настолько она растерялась, потеряв всю свою выработанную годами сообразительность. Вместо выверенных слов и невозмутимой мимики она с полной прострацией хлопала своими ресницами, а губами пыталась втянуть ставший вдруг густым и горячим воздух. Время то ли остановилось, то ли стремительно понеслось вскачь, и только по углубившимся печальным складкам на лице Ваена баронета поняла, что он стоит на коленях уже очень долго. И чтобы сказать хоть что-то, она вдруг напомнила о второстепенном:

– Но ведь твой первый сын и первая дочь старше меня.

Первый советник вначале с облегчением вздохнул, перецеловал заледеневшие женские пальчики и только потом ответил:

– Когда я вас познакомлю, они тебя тоже полюбят. Вот увидишь.

– А остальные дети? Внуки? Они ведь будут ревновать к погибшим матерям и бабушкам.

– Может, кто и будет. Но ведь у настоящего Фаррати всегда должна быть супруга. И во все прежние времена она была только единственной. А значит, им волей-неволей придется с тобой считаться, и со временем они обязательно поймут, что лучше тебя просто не существует.

– Постой! Но ведь тебя не поддержат твои соотечественники. Я ведь не ордынка! Значит, тебя все возненавидят.

– Ха! Как раз наоборот, – развеселился первый советник. – Во все времена правителям рекомендовалось выбирать супругу в других странах. И такие браки считаются самыми предпочтительными. Великий Олламах правил Ордой тридцать пять лет, будучи женатым на графине из Баронства Стали. А чуть позже Феллонджар Пятый навел мир и единение во всем государстве при советах и подсказках герцогини Морисы из Менсалонии. Ходят легенды об их более чем сорокалетнем правлении. Так что именно ты в подобный брак вписываешься лучше всего.

Мирта попыталась выдвинуть последний аргумент:

– Но ведь я всего лишь баронета.

– Подумаешь! Только ради подписания договора о мире и сотрудничестве ваш Рихард Огромный сразу же пожалует тебе титул герцогини. Так что не это главное. Для меня сейчас важен только твой ответ. Отвечаешь сейчас или дать тебе на раздумья… несколько минут?

– Так много?! Ваша щедрость, господин, не знает границ! – Теперь уже и Мирта веселилась, еле сдерживая рвущуюся наружу эйфорию игривости и бесшабашности. Хотя на какой-то момент ее лицо и окаменело в раздумьях: «Что я теряю? Ничего! А с ним я обретаю новую жизнь. Да что там обретаю: он меня и так спас, вырвав из пасти самого страшного чудовища. К тому же не стоит лгать самой себе: он мне жутко нравится! Да и пора мне обзаводиться семьей, самое на то время…»

После этого подданная далекой Энормии еще раз и надолго окунулась во взгляд стоящего перед ней на коленях мужчины. Изначально, при первой встрече, он был для нее враг, чужой и страшный, коварный и жестокий. А сейчас он смотрел на нее с такой нежностью, любовью и щемящим ожиданием, что обидеть его неосторожным словом избалованной гордячки или неуместной шуткой было бы просто кощунством.

Поэтому Мирта Шиловски больше не сомневалась в своем решении. И тихо, но твердо ответила:

– Я согласна.

Глава 30

Поиск виноватого

Когда Невменяемый уселся на разгромленной кровати, вокруг него продолжал подниматься пар. И десятник Сава высказал общее мнение коллег:

– Такое впечатление, что тебя в кипятке варили. Наносимый нами лед шипел и щелкал. Куда можно было забраться отделенным сознанием, чтобы добиться такого перегрева?

– Ха! Да никуда я не забирался! – воскликнул Кремон, одновременно прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Спал я крепко и беспробудно. Просто кошмарный сон приснился. Но вот признаки такого перегрева – это действительно нечто…

– Как ты себя чувствуешь?

– Да вот сам пытаюсь понять. – Командир легиона осторожно встал, подвигал плечами, крутанул руками и только потом недоуменно фыркнул: – Как это ни удивительно, но самочувствие превосходное. Разве что магической энергии только треть осталась.

Один из Эль-Митоланов спросил, кивая на остатки мокрого постельного белья:

– Что такого ужасного может присниться, чтобы вот так ворочаться?

Калейдоскоп всего сновидения пробежался перед мысленным взором Кремона, и, дойдя до кормежки медом, он только максимальным усилием смог сдержать в себе рвотные позывы. Рыча от злости и сглатывая обильную слюну, он устремился к своей одежде и стал нервно открывать внутренний карман куртки. Пакет с баснословно дорогими плодами был вытащен на свет и с предвкушением разгадки развернут. Как ни удивительно, но все три сморщенных пропуска в Сонный Мир оказались на месте, и Кремону не оставалось иного, как недоуменно воскликнуть:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});