Звезды: их рождение, жизнь и смерть - Шкловский Иосиф Самуилович

Важнейшим эффектом от близкой к Солнцу вспышки сверхновой является увеличение уровня первичных космических лучей. Это произойдет тогда, когда расширяющаяся радиотуманность дойдет до Солнечной системы, которая тем самым окажется внутри нее. Из геометрии «шпура» следует, что пока это еще не случилось. Расстояние от Солнечной системы до ближайшей точки радиотуманности должно быть всего 5—10 пс, т. е. весьма незначительно. Потребуется еще несколько десятков тысяч лет, чтобы мы оказались внутри радиотуманности. Что же при этом произойдет? Ничего особенного: интенсивность мягкой компоненты первичных космических лучей увеличится в несколько раз — и только.

Значительно более серьезные последствия для Земли имели бы место, если бы вспышка сверхновой произошла ближе, чем в 10 пс от нас. В этом случае плотность космических лучей может возрасти в десятки раз. Заметим, что такие события в истории нашего Солнца случались очень редко: примерно один раз в сотню миллионов лет. Увеличение плотности космических лучей в окрестностях Солнца будет длиться пару десятков тысяч лет, после чего оболочка радиотуманности удалится и через сотню тысяч лет «космический фон» вернется к своему первоначальному «невозмущенному» значению.

Какие же последствия может иметь столь значительное увеличение плотности первичных космических лучей в окрестностях Солнца? Прежде всего это может (могло бы!) иметь довольно серьезные биологические (точнее, генетические), последствия для многих видов животных и растений, населяющих (или населявших) нашу планету. Известно, что эволюция видов регулируется естественным отбором, являющимся ее движущей силой. Вместе с тем, естественный отбор определяется условиями внешней среды. Неизбежно происходящие мутации сохраняются в потомстве, если они благоприятны для выживания вида. Наличие повышенной радиоактивности в приземном слое воздуха является одной из причин «спонтанных» или самопроизвольных мутаций. Значительное увеличение частоты мутаций по причине повышенной радиоактивности воздуха может повлечь за собой самые серьезные последствия для многих видов. Однако различные виды по-разному реагируют на жесткое облучение. Для видов с коротким циклом размножения для увеличения частоты мутации в два раза требуется увеличение дозы облучения в тысячу раз, в то время как для долгоживущих форм достаточно для этого увеличить дозу в 3—10 раз.

Нами совместно с В. И. Красовским довольно давно была высказана гипотеза, объясняющая известное вымирание рептилий в конце мелового периода вспышкой вблизи Солнца сверхновой звезды. В настоящее время, однако, существующих палеонтологических данных недостаточно, чтобы подтвердить (или опровергнуть) эту гипотезу. Следует еще заметить, что для отдельных видов животных и растений увеличение уровня жесткой радиации могло быть фактором, благоприятствующим их эволюции. Не этим ли объясняется пышный расцвет растительности в каменноугольный период? Наконец, само возникновение жизни на первобытной Земле могло стимулироваться высоким уровнем радиации.

Глава 17 Крабовидная туманность

Не будет преувеличением сказать, что ни один космический объект не дал астрономии столько ценнейшей, принципиально новой информации, как Крабовидная туманность. В самом деле, Крабовидная туманность была первым галактическим объектом, с которым был отождествлен источник радиоизлучения. (Это произошло в 1949 г.) Она же была первым галактическим объектом, отождествленным с источником рентгеновского излучения (1963 г.). В Крабовидной туманности впервые был обнаружен совершенно новый тип оптического излучения, дотоле неизвестный астрономам (см. ниже). До этого единственным известным астрономам видом оптического излучения было тепловое излучение звезд и туманностей. Новая интерпретация оптического и радиоизлучения в сочетании с анализом рентгеновского, гамма- и радиоизлучения впервые выявила огромное значение заряженных частиц сверхвысоких энергий и магнитного поля в динамике и эволюции многих космических объектов, главным образом метагалактических. Выяснение природы этой замечательной туманности помогло развитию современных астрофизических представлений, согласно которым в масштабе галактик, скоплений галактик и Метагалактики космические лучи играют не менее важную роль, чем «классические» компоненты материи — звезды и межзвездная среда. В самом конце 1968 г. Крабовидная туманность преподнесла астрономам очередной сюрприз: в ее центре находится самый замечательный из всех известных пульсаров. О нем будет много сказано в следующей части этой книги. Здесь мы только подчеркнем, что и в этом случае Крабовидная туманность оказалась первым известным космическим объектом, генетически связанным с пульсарами—этим совершенно новым типом населения Галактики. Автор книги ждет новых «сюрпризов» от этой так много уже «поработавшей» для астрономии туманности. В частности, он не будет удивлен, если пульсар в Крабовидной туманности окажется первым объектом, от которого будет обнаружено гравитационное излучение (см. § 24).

В последнее время считают, что Крабовидная туманность представляет собой остаток вспышки сверхновой II типа. В пользу этого вывода говорит ее сравнительно большая масса (1—2 M) и аномально богатый гелием химический состав ее газовых волокон (см. ниже). Последнее обстоятельство указывает на то, что перед взрывом звезда, «породившая» Крабовидную туманность, прошла существенную часть своего эволюционного пути. Современные оценки первоначальной массы звезды, вспыхнувшей в 1054 г. как сверхновая, дают значение около 10 солнечных масс.

Еще в XIX веке Крабовидная туманность была объектом исследования ряда выдающихся астрономов. Однако большинство этих наблюдений были визуальными. Знаменитый английский астроном-наблюдатель лорд Росс был, пожалуй, первым, кто обратил внимание на волокнистую структуру Крабовидной туманности. Он же был «крестным отцом» этой туманности, назвав ее из-за характерной формы «Крабом». На рис. 17.1 приведена зарисовка этой туманности, сделанная Россом в 1844 г., где она действительно похожа на краба. При всей своей наивности этот рисунок вполне соответствует современным фотографиям (рис. 17.2). В частности, знаменитый «залив» этой туманности, хорошо видный на фотографии, и определяет две «клешни» «краба».

Рис. 17.1: Рис. 17.2: Рис. 17.3:

Первая фотография Крабовидной туманности была получена в 1892 г. Спектр Крабовидной туманности начал исследоваться уже в XX столетии известным американским астрономом Слайфером (1913—1915 гг.). В частности, он первым обратил внимание на раздвоение ее спектральных линий излучения (рис. 17.3), ошибочно объяснив его... эффектом Штарка, который незадолго до его наблюдения был открыт в лаборатории. Конечно, сейчас такая «интерпретация» может вызвать улыбку. Не будем, однако, слишком строги к замечательному астроному, сделавшему немалое число важных открытий[ 39 ]: ведь в то время астрофизика была в эмбриональном состоянии. Слайфер же первым обратил внимание на яркий непрерывный спектр Крабовидной туманности, на который накладываются линии излучения. В дальнейшем ряд астрономов занимался спектроскопическими исследованиями этой туманности. Мы теперь кратко опишем ее спектр. В первом приближении он похож на спектры планетарных туманностей. Наиболее яркими линиями излучения являются характерные «запрещенные» линии ионизованных кислорода, азота и серы. Наблюдаются также более слабые линии водорода. Однако, в отличие от всех известных газовых туманностей, в том числе и планетарных, Крабовидная туманность имеет очень яркий непрерывный спектр. Конечно, и в газовых туманностях наблюдается сравнительно слабый непрерывный спектр, в частности, образующийся при одновременном излучении двух квантов (так называемый «двухфотонный процесс», на котором останавливаться здесь мы не можем). Однако в Крабовидной туманности только несколько процентов полного излучения сосредоточено в линиях, между тем как в планетарных туманностях картина совершенно обратная.