Чёрная Мальва - Эльвира Бражник

— Да, госпожа. Не беспокойтесь, и мы будем о вас заботиться, — дружелюбно отозвалась вторая, преданно обнимая застывшую девочку со спины, стоя на коленях, и, усмехаясь, взглянула на подружку, что неслышно хихикала в кулачек.

— Пошли вон, сломленные, трусливые суки, — тихое шипенье расползлось по комнате, а стеклянные глаза, напоминающие те, что у чучела, валяющегося сейчас на полу, закрылись.

Девушки отпрянули от ребенка и выскочили за дверь, задавленно пискнув: то ли от возмущения, то ли от страха. Коридор сотряс детский крик полный боли, но виновник его уже не мог слышать, находясь в другом месте, не мог различить в нем нотки гнева и обещания мести.

Девочка, шатаясь, села на пол и обхватив руками колени, застряла взглядом в щели между шторой и стеной, через которую мигала молния. Мать не раз предупреждала, что нельзя навлекать гнев Арихана тэр Гардлоз, главы рода и деда, но, оказывается, он может отнять все, даже если не совершать оплошностей.

— Чтобы ты сдох, старый ублюдок, — прошипела девочка, медленно встав и улыбнувшись, как ни в чем не бывало, вышла из комнаты.

Мама учила быть готовой ко всему. Она знала, что будет убита задолго до того, как дед решил избавиться от сына и его семьи. И Ошысса чувствовала неладное. Как жаль, но то, что произошло, оказалось слишком сильным ударом. Очень жаль.

* * *

— Ты тоже это слышал?

— Да. Сильная эмоция, кажется детская… болезненная.

Я причмокнула, будто пробуя воздух на вкус, и дополнила хриплым голосом:

— Как будто утрата чего-то… Либо тут держат кого-то кроме нас, либо мы в подвалах замка.

— Дома. И скорей всего городского, — ответил демон.

— С чего ты взял?

— Такие подвалы обычно в городских домах, однако могут быть и исключения, я не был уверен.

— А сейчас?

— И сейчас не уверен.

— Мы пришли к тому же выводу, с которого начинали — нам ничего не известно, но нужно выбираться.

— Знаешь, чем смазана эта веревка?

— Я думала на ней заклинание, и не одно.

— На ней нет ни капли магии.

Ответ его меня поразил, но при том состоянии в котором я находилась, даже шок был роскошью. Хотя… шок? Шок в последний раз я чувствовала, когда лишилась семьи, вряд ли после этого я еще испытаю сильные эмоции. Даже сейчас мне все равно, что со мной будет. Роши нет рядом, будет отлично, если мое утомленное холодом и голодом тело кто-то добьет.

— Тогда почему я даже не могу восстановить силы?

— Вот это я не знаю.

* * *

В светлом коридоре дома мигнула на миг тень и так же растаяла, не попадаясь никому на глаза, хотя и не было никого уже. Слуги спали, а те которые еще не ушли, мыли посуду на первом этаже. Ошысса хорошо знала, что сплетни из кухни могут быть отличным источником информации. Прячась за дверью на кухне можно узнать много чего интересного: что хозяин изволил уйти на неделю, что у него в подвале кто-то есть, и что в гостевых комнатах Циш сидит с каким-то ребенком, вроде как хозяин где-то на стороне постарался.

Очень интересно.

Циш сидела спиной к двери, и тихо постукивая алюминиевыми спицами, вязала шарф из серых, жестких ниток, своих собственных. Внимательно рассмотрев комнату девочка наконец увидела, где находится ребенок. Он лежал на кровати, тихо, неподвижно. Со своего места Ошысса не могла рассмотреть его, потому подобралась еще ближе. Циш гарра, не обладающая чутким слухом, девушка беззаботно вязала, не замечая ничего за своей спиной.

Тем временем Ошысса напряженно думала, что делать с Циш, а сама Циш неизвестно как сбилась со счета. Что, теперь снова распускать?!

Проблему обеих решил ребенок, который, вдруг резко пискнув, начал плакать. Ошысса скривилась. До того ей был противен этот жалобный, скрипучий звук, который резал уши!

— Ох! Что такое, маленький? Уписался? Сейчас… Сей…

Циш осела на пол, прерванная ударом статуэтки по голове. Тело с глухим звуком упало на темно-зеленый, колючий ковер, воняющий пылью. Ошысса на миг закрыла глаза и дрожащими руками поставила статуэтку на место.

«Ты сильная. И не потому, что такой родилась или мы тебя такой воспитали, просто у тебя нет выбора, Ошысса. Ты должна быть сильной».

Мамины слова в голове немного взбодрили семилетнюю девочку, которая только что возможно впервые убила.

— Ты сильная, Ошысса, — сказала себе она и, затолкав подальше истерику, подошла к кровати, где ее моментально к полу прибил не детский взгляд странного цвета глаз. Те смотрели в ее расширенные зрачки и не отпускали, сверля дыру в сути.

Колени подогнулись, и девочка упала на них, положив руки на кровать и уткнувшись в них скривившимся от боли лицом. Тело сотрясалось от тихих рыданий. Ошысса просто хотела нарушить планы деда, отомстить как может. Но как убить то, что так на тебя смотрит?! Уйдя в себя, истерзанный обстоятельствами ребенок ни сразу понял, что на плечах чьи-то ладони. Это моментально привело в чувство и заставило запрыгнуть на кровать и развернуться лицом к неизвестному.

Сзади нее до этого стоял грязный, страшный мужчина, возвышающийся над ней как скала над мышью — так сперва показалось ей. Краем глаза Ошысса заметила и другого мужчину, что стоял, привалившись к двери. Из комнаты не выйти. Мужчины вид имели неопрятный и вообще выглядели странно. Ошысса видела светошей, но таких существ никогда! У одного была бледная кожа, а у дорогого, что стоял у двери, немного загорелая. И глаза у них были не золотые!

— Успокоилась? — спросил стоящий у кровати, скалясь девочке, от чего та непроизвольно зашипела и отползла дальше, даже не обращая внимания на то, что ребенок лежит рядом с ней и дергает за юбку маленькой рукой.

— Впервые кому-то не понравилась твоя благожелательная улыбочка. Я знал, что этот день настанет, — хмыкнул мужчина у двери.

— Кто ты? Это ведь ты сделала?

Ошысса ничего не ответила. Страх сковал горло. Если эти существа работают на деда, сегодня и Ошыссу заберет тьма, как она забрала ее родителей. Девочка нашла в себе силы помотать головой и сглотнуть ком в горле.

— Мы не работаем на хозяина этого дома, нам нет дела до того, какие твои мотивы по отношению к этой служанке, но ребенок, лежащий возле тебя наш. Ты ведь не просто так это сделала? — вкрадчиво спросил беловолосый мужчина, показав взглядом на лежащую на полу Циш, вокруг головы которой расползалась и впитывалась в ковер кровь. Вот что так будоражило рецепторы — это была кровь.