Последний Мост (СИ) - Адамов Марк

Пропустив Вдову, Варион отправился внутрь, но перед этим обернулся на Грома и многозначительно ткнул языком изнутри в свою щеку. Он не ждал приглашения и с размаха упал в просиженное кресло перед столом Гадюки.

Она не решалась начать разговор. Впервые за все эти годы Мирфия сидела перед ним в полном недоумении. Так они и молчали под треск свечей и стойкий запах полыни.

— Ну что? — выдавила-таки Гадюка с видимым трудом.

— Что, что? — Химера-младший сделал вид, что не понял. Настал его черёд упиваться неловкостью.

— Полагаю, новости есть? Хорошие, плохие? Что происходит?

— Ты мне скажи, госпожа, — Варион закинул ногу на ногу и испытующе взглянул на распорядителя. — Ты как будто призрака увидела. Может, тоже Грача тебе в купальню подослать?

— Как ты смеешь? — она старалась негодовать, но на бледном лице не осталось ни одной эмоции. Разве что лёгкий отблеск страха.

— Смею-смею, — заверил Варион. Он не хотел спешить, пусть Кранц и просил не затягивать этот разговор. — Ведь я сделал всё, что должен был. Узнал, всё что надо, там, в Баланоше.

— Серый Провидец? — дыхание Мирфии перебивало её собственные слова. — Ты нашёл его? Убил?

— Я рассказывал тебе историю о мальчике, которого продала собственная мать? Она была пропитой потаскухой, которая разучилась работать и отпугивала любого мужика, который осмеливался остаться с ней дольше, чем на одну ночь. Но сын её любил и надеялся вытащить из ямы, чтобы всё было как у других ребят. Братья, сёстры, папа, тёплый ужин хотя бы по праздникам. Чтобы у них не забрали дом и не отправили работать на герцогские каменоломни. Он старался, верил, что мёртвую семью ещё можно воскресить. Однажды мамаша дала ему сраный медяк и попросила купить рыбы в одной конкретной лавке. Глупый пацан пришёл туда, а оказалось, что покупали его. В рабство, за горстку монет и бочку забродившего пива. Он обиделся, чудом вырвался и убил безнадёжную мамашу. А потом его подобрали добрые люди, которые оказались ничем не лучше.

— Химера, у меня мало времени, давай к делу.

— Этот пацан — я, а ты сделала то же самое, что моя недо-мать, — Варион поднялся, и Мирфия ответила тем же. — Серым Провидцем был тоже я, да? Важный заказ, в котором я не исполнитель, а цель?

— Чёрт бы тебя побрал, Химера, — Гадюка медленна брела вокруг стола, не спуская острых глаз с пышущего злобой Лиса. — Сейчас же говори, что там произошло. У Сойки рука дрогнула?

— Что ты, она была на высоте, — Варион и не думал пятиться или отводить взгляд. Настал её черёд бояться. — Бешеная и целеустремлённая, готовая на всё, чтобы выполнить приказ Настоятеля. Ты хорошо её натаскала, госпожа. Жаль, что со мной не прокатило.

— Где Сойка? — каждое слово Гадюки становилось громче предыдущего. — Ты убил её? Не поверю, чтобы ты с ней справился, тем более, если она сделала, как ты говоришь, «всё». Говори, как было!

— Сначала расскажи, сколько уже было таких, как я, — теперь голос повысил уже Варион. — Ну же! Сколько казней ты назначила? Сколько раз ты писала имя своих подопечных на этих сраных бумажках?

— Это крайняя мера! — сухой кулак Мирфии обрушился на край облезлого стола. — Для тех, кто не может работать, как надо, и не усидит на месте часового!

— Как надо? Да кто ты такая, чтобы решать, как надо?

— Я одна из тех, кто построил это место и дал шанс пропащим душам хоть что-то из себя представлять, понял? И уж я-то знаю, как делать надо, а как — нет! Таких, как ты, надо останавливать, иначе ваш гонор похоронит всё, что мы строим. Иногда и Настоятель ошибается в людях, увы.

— Он вообще существует, этот твой Настоятель?

— Да как ты смеешь…

— А ведь как удобно, скажи ведь? Легче втирать дерьмо в лицо своим людям, если прикрываться волей Настоятеля, которого никто не видел. Как и травить истории про вездесущих Лис, когда вас даже за межевым камнем знать не знают.

— Довольно, — Варион даже не заметил, как госпожа достала изящный тонкий кинжал, скорее напоминавший иглу. — Ещё одно слово, ещё один мой вопрос без ответа — и ты умрёшь прямо здесь, а остальным я скажу, что ты напился и напал на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не выйдет, госпожа, — Химера рассмеялся ей в лицо, как и мечтал последние четырнадцать лет. — Если бы могла, уже бы приказала хмырю за дверью убить меня, как только увидела моё лицо. А ты не приказала, слушаешь меня, терпишь все выходки. Я могу прямо сейчас отлить на твой стол, и ни хрена ты мне сделаешь. А знаешь, почему? Конечно, знаешь. Хрен бы я заявился к тебе, если бы не прикрыл все концы.

— Да что ты? — зубы Гадюки скрежетали так, что вот-вот дали бы эхо. — Давно ты научился видеть дальше своего носа?

— Достаточно давно, чтобы договориться с одним из наших. Если моё прелестное лицо не появится с другой стороны двери в целости и сохранности, он расскажет всему Приюту о твоих изощрённых казнях в Баланоше. Ты не узнаешь, кто это, пока каждая крыса в этом подземелье не будет в курсе всей этой гнили.

— Это всё? — вздох облегчения вырвался из уст Мирфии. — Да кто вам, щенкам, поверит? Хватит, смирись со своей участью. Ты не первый и, боюсь, не последний.

— О, об этом я в курсе, — заверил Варион. — Я даже не первый Химера, кого сослали на смерть в Баланош.

— Что ты сейчас сказал?

— Ты же всё услышала, — он шагал прямо на госпожу, а та пятилась к стене. — Ты не смогла убить его, а теперь облажалась со мной. Видишь, как всё красиво идёт по кругу? Гадюка — змея опасная, но Химеры ей не по зубам.

— Что ты вообще знаешь о Химере? — не верила Мирфия. — Он давно умер, кто тебе это разболтал?

— Умер или нет, ему виднее. Так что пойдём и спросим сами, а то он уже заждался. На вашем месте, в часовне. Говорит о чём-то?

О чём-то это говорило. Кинжал исчез из рук Гадюки столь же стремительно, сколь и появился, а вместе с ним ушла её воля к сопротивлению. Впервые за четырнадцать лет госпожа распорядитель предстала перед ним обычным человеком. Испуганной, запутавшейся девочкой, которая не знала, что будет дальше.

— Что происходит? — бормотала она.

— Честно говоря, я бы тебе этого не сказал, даже если бы и мог, — признался Варион. — Так что передай хмырю объявить общий сбор, а с тобой мы прогуляемся к Химере.

Мирфия потеряла контроль, и роль ведомой она явно успела позабыть. Её руки тряслись всё сильнее, а ноги то и дело оступались. Гадюка провела Вариона туда, где он и не надеялся побывать. Они протиснулись в узкий проход меж её стеллажей. Короткий коридор вёл мимо просторной спальни, где и почивала госпожа вдали от глаз простого люда, но путь их лежал не туда.

В глубине чертогов распорядителя скрывалась неприметная низкая дверь, за которой начинался ещё более тесный тоннель. Гадюка предусмотрительно прихватила подсвечник, что выхватывал из темноты покрытые слизью и плесенью стены. Вскоре щербатый пол перешёл в высокие ступени, по которым Лисы поднимались всё выше. Ужасная смесь сырости и полыни била по ноздрям Вариона, а его макушка так и норовила зацепиться за низкий потолок.

С каждым шагом становилось холоднее. Зимний ветер уже стал весьма ощутимым, когда впереди замаячил конец чудовищной лестницы. Она упиралась в массивную дверь, доски которой стягивали ржавые железные пояса. Гадюка не сразу нашла подходящий ключ в своей массивной связке, но вскоре сумела справиться с замком.

Варион догадывался о месте их назначения, пусть и до последнего позволял себе сомневаться. Он допускал, что Мирфия могла завести его в очередную западню и напасть в заброшенном углу катакомб. Вот только шансов у неё было совсем мало после стольких лет за столом распорядителя.

Когда дверь распахнулась, Варион не успел зажмуриться и на несколько мгновений ослеп, когда свет ворвался в забытые катакомбы. Лисы протиснулись сквозь чудовищно узкий проём, который будто бы предназначался собакам, и оказались посреди белоснежной площади. Их окружали приземистые каменные строения, укрытые тяжелыми снежными шапками.

Но взгляд Химеры остановился на массивном остове полуразрушенного собора с обугленными стенами. Обломки его крыши буграми выступали над снежной равниной площади, напоминая о далёкой трагедии. Варион усмехнулся, оказавшись там, куда уже полвека едва ступала нога человека, будь то Лисы или рядовые горожане Басселя.