Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

… Ива Блаженова одиноко прошла коридорами дворца. У неё не было сопровождающих, но палаты царя посланница Саламата знала как свои пять пальцев. Красивого лица не покидало совершенно спокойное выражение. Словно и не выставили её сейчас с такого долгожданного приема, на котором Яромир даже демонстрировал свое радушие. Царские гридни при виде красавицы расступались от дверей, раскрывая их, словно лакеи. И никто не заподозрил бы в их выверенных действиях никакой кукольности.

Во дворе уже ждал экипаж. И охранники — молчаливые с зеркальными глазами, не обращающие внимания ни на настороженность местных, ни на неприязнь двух волхвов, ждущих своего наставника снаружи. А допрежь всех нарочный, подающий мягко ласкающую открытые плечи, меховую шубу.

— Сударыня, — окликнул её у порожка вышколенный слуга Яромира. Один из тех, что прислуживали царю в трапезной. Каким образом он умудрился обогнать Кошку оставалось загадкой. Понизив голос он прошептал. — Государь просит Вас не обижаться на это маленькое недоразумение. Все предыдущие договоренности остаются в силе. И та что касается совместных действий против неприятелей.

— Я этому несказанно рада, — кивнула забираясь в экипаж Ива, пока телохранители седлали коней. — И понимаю что государь не мог поступить иначе, чтобы не потерять другого союзника. Передашь Ему, что Саламат ценит крепость данного царем слова. И его дружбу тоже…

— Думаю всем нам не мешает узнать конечные результаты прошлого похода, — скучным голосом предположил Старейшина, когда маги угомонившись разобрались с предыдущим вопросом. — Звар все прошедшее время восстанавливал цепочку событий и пытался отыскать в ней все составляющие. Поэтому, дорогой друг, извольте!

Звар зачем-то встав со своего места неуклюже поклонился присутствующим, словно только их увидел и вытащил откуда-то из-под стола кипу мятых пергаментных листков. Невозмутимо наблюдающий за его приготовлениями Старейшина объявил:

— По окончанию доклада я надеюсь мы все получим ответы на интересующие нас вопросы. В частности, степень урона нашего врага, как отразилось наше вынужденное отступление на его силах. И собственно главное…

— … думаешь он выжил? — с сомнением спросил тяжело дышащий Крейган. Случайно, а скорее даже по глупости пораненная нога болела — тугая повязка пониже колена, обработанная по-простому крепкой ржаной самогонкой, потемнела от засохших пятен крови. Новоиспеченный градоначальник сидел, положив обе ноги на низенький табурет, в одной из превращенных во временный лазарет казарм. Вокруг суетились «лекари» — к делу приспособили всех, от костоправов до городских сапожников, вполне себе владевших искусством наложения швов суровой ниткой.

Свет за решеткой окна померк. Заслонившая его темная туша вперила в Крейгана свои золотистые глаза. Потом свесившийся с хрустящей крыши Рыскающий уделил несколько красноречивых взглядов лежащим на койках раненым. Внутрь шиликун заходить не стал, справедливо мотивируя это тем, что от запаха крови и страданий может чуточку потерять над собой контроль. Опять же людям будет спокойнее.

— Кто из них? Реваз или Дракон? — вкрадчиво спросило чудовище, поводя щетинистой мордой из стороны в сторону, разглядывая набившихся в казарму людей получше.

Крейган вскользь оценил толщину решеток, сопоставив её с толщиной внушительнейших клыков. Ноздри шиликуна раздулись, безошибочно находя в тяжелом пропитанном страданиями воздухе лазарета запах крови градоправителя. Запоминая его. Как знать, что может выкинуть горный демон в полном людей городе, если станет известно, что у него больше нет господина.

— Тяжелое было дело, — уводя опасный разговор в сторону, вздохнул Крейган. — Знать бы, чем оно кончилось.

Рыскающий убрал свою морду от окна. Случайно задетый карниз прогнулся. Огромная тень демона, рассматривающего окрестности пала с крыши казармы на подоконник.

— Коричневый дым, которым дышали скалы, исчез. В воздухе больше не пахнет гибелью, — мяукающе рыкнул он, так что услышали даже те, кто находился в горячечном бреду. — Белые ушли. Бросили все, и ушли назад. В степь. Значит победа наша. Будь Дракон мертв, им нечего было бы бояться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«И как он это различает в дыму-то», — отстраненно удивился Крейган. Они не удержали стену города. Умыли нападающих кровью, завалили их телами все подступы, но не удержали. Не смотря даже на помощь нечисти. Зеленая завеса тоже пала, когда испустил дух последний её обитатель, сомкнув веки на груде растерзанных степняков. Белое море заструилось упорными ручейками через проломы в стенах, перехлестнуло через зубцы, отпугиваемое отступавшими последними гримтурсами. Свидетельством стараний великанов были многочисленные белые фигурки, свисающие с острых крыш и шпилей близлежащих построек. На башнях тоже остались кровавые пятна. Горожане, получившие оружие, окружили ратушу и ближайшие к ней дома, где спрятались женщины и дети. Но почуявшим слабину врагам предстояло еще прорваться по широким улицам, где каждое распахнутое окно, каждая словно в небрежении отворенная дверь, несли смерть.

Особую роль здесь сыграло то, что кочевники, понадеявшись на свое превосходство, кинулись грабить дома и обирать трупы прямо на месте. Рыскающий и остатки его мрачной дружины славно порезвились среди мародеров. Кровь залила улицы и переходы, струясь по бортикам и ступенькам лестниц, стекая в канализационные решетки. В черном дыму пожаров, сложно было разобрать кто свой, а кто чужой и нападающие, не зная коварства Грейбриса, подчас начинали драться друг с другом.

А потом, степняки, словно устрашившись какого-то представшего перед ними видения, развернулись вспять. И покинули город, догоняя снявшийся с места лагерь. Потому что, как поведали после летуны, все великое войско, осадившее Дасунь-крепость, исчезло за золотыми вратами, раскрытыми перед ними самим Семарглом. А те, что не успели, сейчас стали поталой для ворон, когда скалы вдруг выдохнули в небо коричневый дым.

В лазарет вошел, отвлекая Крейгана от боли и предчувствий, Бравур. Сотник по ходу движения отнял у одного из «лекарей» бутыль с сивухой и, не поморщившись, влил в глотку часть содержимого, переводя дух.

— Доброго вам здоровья, ваша милость, — крякнул он, занюхав выпивку кожаным ремешком на своем запястье.

— А ну-ка подай мне, — Крейган принял у него бутыль, огляделся в поисках посудины, и не найдя, махнул рукой, начавши пить с горла. — Ну, как? Что скажешь?

Спросил он моментально севшим голосом, кривясь и быстро маша перед ртом ладонью. Бравур был малым без воображения, человеком до мозга кости приземленным и простым. Делал свое дело и не искал в том никакой выгоды или возможности. Получив приказ держать ворота, он держал их почти два часа, потеряв при этом всего восьмерых людей. Получив приказ говорить, он стал рассказывать:

— Пожары тушим. С южной стороны только заминка — как бы огонь к амбарам не добрался. Убитых у нас много. На улицах не меньше шести сотен полегло. Это без счету, так просто на глазок. А вообще о том, что живы — только тысяча и три десятка заявили. Здоровых не больше полусотни. Легкораненые почти все прочие. Остальные, может где в городе, может кого узкоглазые прихватили, может еще кто.

Рыскающий с улицы невнятно фыркнул. Бравур в ответ и ухом не повел. Да и не смог бы — если судить по болезненно белой коже на левом ухе, то тысячник его себе отморозил. Но не обращал на такую мелочь внимания.

— Тысячник Глевиз сейчас занимается огнем. Тысячника Неома ищут. Пропал где-то в районе Кровельного переулка. Городской совет отсиживается в ратуше, вместе с бабами и мальцами. Носа наружу не кажут. Какие будут приказания?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Крейган испытующе посмотрел на Бравура. Никаких эмоций на лице. Словно и не пришлось ему биться не на живот, а на смерть. Словно и не рвал его на части страх животный. И смотри-ка, даже без бранных слов докладывает, по нормальному — когда на каждом углу только мат и слышен. От волнения. Этот не предаст. Будет выполнять приказы неукоснительно. Пока он Крейган здесь главный. И так же неукоснительно перемелет его в муку, если явится новый начальник.